Полуночный Прилив

Высоко поднял правую ногу и наступил на меч императора — не очень крепко, но этого хватило, чтобы помешать врагу. Он вонзил острие меча над правым коленом Рулада. Провел лезвие вниз, глубоко цепляя кости. Вытаскивая меч, он изогнул руку — и за клинком через рану вышла коленная чашечка. Рулад завопил, его нога изогнулась.

Кость так и осталась висеть на острие меча Брюса. Он снова сделал прямой выпад (Рулад в это время оперся мечом о пол, стараясь избежать падения) и быстро провел по сухожилиям правой руки императора чуть повыше локтя.

Рулад упал на спину — раздался тяжкий стук и монеты посыпались на плиты пола. Меч, казалось, должен был выпасть из его рук — но остался крепко зажатым в кулаках. Однако сражаться Рулад не мог.

Выкатив налитые бешенством глаза, он попытался сесть и поднять меч выше. Брюс ударил мечом о пол, стряхивая коленную чашечку, подступил к Эдур и прорезал сухожилия на правом плече, провел лезвием по шее, затем таким же образом обездвижил левую руку. Встав над беспомощным противником, Брюс методично перерезал подколенные жилы, затем полоснул по животу, разделяя мышечную преграду. Пинком перевернул Рулала на спину.

Рассек сухожилия над лопатками и — снова — на шее. Прошелся ниже, заботясь о повреждении каждой группы мышц, отыскивая цели под слоем золота. Монеты отрывались и звенели по каменным плитам.

Затем Брюс отступил и опустил меч.

Император завывал, лежа на спине, а мышцы его дергались и сокращались каждая по отдельности. Больше в зале ничто не шевелилось.

Лишь оседала пыль из коридора.

Один из Эдур выдохнул: — Возьмите меня Сестры…

Король Эзгара Дисканар вздохнул, пьяно качнулся вперед. — Убей его. Убей.

Брюс поднял голову. — Нет, Ваше Величество.

На лице старика появилось недоверие. — Что?..

— Цеда был особенно настойчив. Я не должен его убивать.

— Он истечет кровью, — тускло сказал Нифадас.

Но Брюс покачал головой: — Нет. Я не открывал главных сосудов, Первый Евнух.

Названный Траллом воин заговорил: — Главных сосудов. Откуда… откуда ты можешь знать? Это невозможно… так быстро…

Брюс промолчал.

Король внезапно сник. Крики Рулада затихли. Теперь он рыдал. Внезапный вздох. — Братья, убейте меня!

Тралл Сенгар отпрянул, услышав такой приказ. Покачал головой, взглянул на Фира — и увидел в его глазах отраженный ужас.

Рулад не исцелялся. Истекал кровью на полированный мрамор. Его тело изуродовано — а исцеления нет. Тралл повернулся к Мосагу — и узрел на лице ведуна мрачное удовлетворение.

— Ханнан Мосаг, — зашептал Тралл.

— Не могу. Его плоть, Тралл Сенгар, мне недоступна. Как и всем нам. Лишь меч… и лишь через меч. Ты, Тралл Сенгар. Или Фир. — Он слабо махнул рукой. — О, призовите других, если лишились смелости…

«Смелости».

Фир захрипел, будто его ткнули мечом в грудь.

Тралл следил за ним — но брат не сделал ни шага, он даже не шевелился. Отвел глаза, снова уставился на Рулада.

— Братцы мои, — зарыдал Рулад. — Убейте меня. Один из вас… Прошу…

Поборник — этот ужасающе умелый фехтовальщик — подошел туда, где остался сосуд с вином. Король выглядел полусонным, равнодушным; лицо его покраснело и обвисло. Тралл глубоко вздохнул. Он заметил, что Первый Евнух сел на пол, опершись спиной о стену. Рядом стоял человек постарше, он закрыл лицо руками — жест странный и трогательный. Женщина пятилась от трона, словно бы что-то внезапно поняв. Недавно тут был еще один человек — красивый, молодой мужчина… но он куда-то пропал.

Стоявшие вдоль стен стражи вытащили мечи и подняли, держа перед грудью в салюте Поборнику. Тралл сам хотел бы отдать ему честь. Он снова поглядел на Брюса. «Такой скромный на вид… его лицо… Знакомое. Халл Беддикт. Так похож на Халла. Да, это его брат. Младший брат». Он увидел, что воин цедит вино в тот же кубок, из которого пил король.

«Сестры, этот поборник — что он сделал! Он дал нам… нужный ответ. Решение». Рулад завопил: — Фир!

Ханнан Мосаг прокашлялся: — Он ушел, Император. — Тралл начал озираться. «Ушел. Нет…»

— Куда, Ханнан Мосаг? Куда?

— Он… ушел прочь. — Улыбающееся лицо Короля — Ведуна было покрыто кровью. — Вот так, Тралл Сенгар. Ушел. Ты теперь понял?

— Он позовет других, приведет их…

— Нет, — оборвал его Мосаг. — Я так не думаю.

Рулад заскулил и крикнул: — Тралл! Я повелеваю! Твой император приказывает! Добей меня копьем. Добей!

Глаза Тралла залило слезами. «И как мне смотреть на него сейчас? Как? Как на императора или как на брата?» Он мялся на месте, почти скорчившись от приступа отвращения. «Фир. Ты сбежал. Бросил нас. Меня наедине с…этим».

— Брат! Прошу!

От входа послышался тихий кашель.

Тралл обернулся, увидел связанных королеву и принца, прислоненных к стене, словно непотребные трофеи. Звук исходил от королевы; Тралл разглядел блеск ее глаз.

«Что-то… что-то еще… здесь не все просто…»

Он отвернулся. Поборник как раз выпрямился; в руке он держал кубок. Тралл смотрел, как воин подносит вино к губам.

И снова на короля. Полузакрытые глаза. Тупое лицо. Голова Эдур резко повернулась, отыскивая Первого Евнуха. Неподвижен, опустил подбородок на грудь…

— Нет!

Поборник выпил, поднял голову. Еще два глотка. Он опустил кубок и хмуро поглядел на Тралла. — Тебе лучше уйти. И ведуна тащи с собой. Подойдите к императору — и я убью вас.

«Поздно. Слишком поздно». — Что… что ты будешь делать?

Поборник опустил взор на Рулада. — Мы унесем его… куда-нибудь. Вам его не найти.

Королева снова кашлянула, заставив меченосца вздрогнуть.

— Слишком поздно, — отозвался Тралл. — По крайней мере, для вас. Если в вас есть хоть капля жалости, отошлите стражу. Пусть возьмут с собой женщину. Мои сородичи могут оказаться здесь в любой миг. — Он тоже поглядел на Рулада. — С императором разбираться самим Эдур.

Поборник смотрел на него все более удивленно. Затем он моргнул и потряс головой. — Что… что ты имел в виду? Я вижу, ты не хочешь убивать брата. А он должен умереть, не так ли? Чтобы исцелиться. Чтобы… вернуться.

— Да, Поборник. Извините. Я не успел предупредить.

Воин вдруг зашатался, схватившись окровавленной рукой за спинку трона. Зажатый в другой руке меч задрожал и опустился, так что кончик уперся в пол. — Что… почему…

Тралл промолчал.

Но не ведающий жалости Ханнан Мосаг захохотал: — Я понял твой жест, Поборник. Сравниться в хладнокровии с королем. Впрочем… — Он задохнулся, закашлялся. Сплюнул густую мокроту. — Впрочем, это не важно — жив ты или мертв. Так ведь казалось в тот торжественный, роковой момент?