Полуночный Прилив

Духи столпились у ног привидения, словно поклонялись ему.

Щелкнула дверца фургона, появился кутавшийся в шубу Бурак. Полы волочились по грязной земле. — Курган и Корень! — прошипел он. — Плитки не солгали!

Серен сделала шаг вперед. Халл схватил ее за руку. — Не…

— Ты встал здесь навечно? — бросила она, сбрасывая руку. Несмотря на смелые слова, сердце ее охватил ужас. Духи присутствовали в детских сказках и легендах, в темных слухах, иногда проносившихся по столице. Она не очень верила в привидения, хотя идея засела глубоко. Шепот истории, сказы о вестнике, о молчаливом предупреждении. Сейчас символ стал реальностью.

Все же она ожидала увидеть нечто более… эфемерное. Смутный абрис, лицо из бледных намеков, пятно, лишенное определенных черт. Один миг в полутьме, и вот, призрак исчезает в воздушных токах.

Но представшее им зачарованное создание было вполне различимым. Почти физическое присутствие. Высокий рост, изъеденная кожа вытянутого, бесцветного лица, покрытые пленками глаза, видящие ее и светящиеся пробужденным разумом.

«Он словно сейчас выкарабкался из одного из лесных курганов. Но это не… Тисте Эдур».

— Дракон, — сказало привидение на эдурском языке, — однажды прополз этим путем. Тогда не было леса. Только запустение. Кровь на пустой земле. Смертная, этот путь ПРОЛОЖИЛ дракон. Ты чуешь? Под тобой рассеянная память, оттолкнувшая корни, склонившая деревья по сторонам. Дракон. — Призрак повернулся, поглядел на дорогу за спиной. — Эдур. Он бежал, невидимый, забытый. Родич того, кто предал меня. Но… невиновный. — Он снова глядел на нее. — А ты, смертная, вовсе не невинна. Ведь так?

Серен в замешательстве промолчала.

Заговорил Халл Беддикт. — В чем ты обвиняешь ее, дух?

— Тысяча обвинений. Тысячи тысяч злодейств. Твоих. Ее. Вашего рода. Боги — ничто. Демоны — что дети. Любой Властитель — бормочущий придурок в сравнении с вами. Интересно, всегда ли бывает так? Порок тайно размножается в лепестках цветка, когда приходит пора цветения. Тайные семена упадка под бутонами величия. Все мы ничто перед вами.

— Чего ты хочешь? — вопросил Халл.

Духи разлетелись под сень деревьев. Однако новая волна начала пресмыкаться у порванных сапог привидения. На дороге кишели мыши. Лодыжки Серен исчезли под бурой массой, приливом бездумного бегства. «Сонм маленьких личностей, захваченных непостижимым и непреодолимым порывом. Отсюда — туда».

В них было что-то пугающее, даже ужасающее. Тысячи, десятки тысяч — весь видимый тракт был покрыт мышами.

— Земля разверзлась, — продолжал дух. — Ни одно дерево не устояло. Везде трупы. И мелкие твари, пирующие на них. Легион самого Худа. Гнойный прилив смерти, смертный, покрытый мехом. Вздымающийся. Казалось, так просто… — Неупокоенный словно одернул себя. — От вас я ничего не хочу. Все странствия в самом начале. Вы думали, дорога под вашими ногами еще не ведала стука сапог?

— Мы не так слепы, как ты вообразил, — сказала Серен, сражаясь с желанием сбить мышей, вцепившихся в ноги, боясь впасть в истерику. — Если ты не хочешь или не можешь освободить путь, нам придется…

Привидение склонило голову. — Вы уничтожите бесчисленное множество жизней? Хотя и мелких. Во имя чего? Удобства?

— Твоим тварям не видно конца.

— Моим? Они не мои, смертная. Они принадлежат моему времени. Эпохе их господства над этой землей. Сонм тиранов, правивших прахом и пеплом, что оставили мы. В моем духе им мнится обещание.

— А мы, — пробурчал Халл, — должны увидеть тот же знак?

Призрак начал исчезать, как бы выцветая в воздухе. — Если хотите, — пришел плохо различимый ответ. — Может быть, они видели не мой дух, а ваши?

И привидение растаяло.

Мыши бросились в лес по обе стороны дороги, словно ослепнув, смешавшись, потеряв ту силу, что сплачивала их. Они закапывались в перегной, в тень гнилых стволов и опавших листьев. Еще миг — и их не стало.

Серен повернулась к Бураку Преграде. — Что вы имели в иду, говоря «Плитки не лгали»? Курган и Корень, это плитки Оплота Азат. Вы видели разброс, прежде чем отправиться в путь. В Трейте. Станете отрицать?

Он не посмел встретить ее взгляд. Лицо стало еще бледнее: — Аквитор, Оплоты пробудились. Все.

— Кто же он? — спросил Халл.

— Не знаю. — Бурак состроил гримасу и отвернулся. — Какое мне дело? Грязь шевелится, и сокрытое в ней появляется. Вот и все. Седьмое Завершение близко — а я боюсь, что оно будет не тем, чего все мы ждали. Рождение империи, да. Но кто станет ею править? Пророчество зловеще смутно. Путь свободен — пора ехать.

Он залез в фургон.

— И что мы поняли из всего этого? — спросил Халл.

Серен пожала плечами: — Пророчества похожи на плитки, Халл. Увидишь все, чего тебе самому хочется. — От перенесенного страха саднило в горле, ноги и руки тряслись. Чувствуя утомление, она отстегнула шлем, сняла его. Мелкий дождь обжег лицо, словно лед. Глаза закрылись.

«Я не смогу спасти его. Никого из нас».

Халл Беддикт заговорил с нереками. Серен заморгала, мысленно одернув себя. Привязала шлем к мешку.

Путешествие продолжилось. Стонущие, стучащие фургоны, резкое дыхание нереков. Неподвижный воздух, туман, сочащийся сквозь него, будто дыхание утомленного бога.

«Два дня. И все кончится».

В тридцати футах сверху невидимая ими сова пролетела над дорогой, неслышно взмахивая широкими черными крыльями. На клюве, на острых когтях была кровь.

Она не задавала вопросов про неожиданное изобилие. Экстравагантность не стоит восхищения. Охотница знала лишь охоту и была равнодушна к воплям жертв. Равнодушна и к летевшему вслед за ней белому ворону.

* * *

Случайные порывы ветра заносили клубы погребального костра в село. Костер пылал день и ночь. Тралл Сенгар, вышедший из Длинного Дома на следующее утро, обнаружил, что ползущий по улице туман горчит от пепла.

Он не принимал нового мира, в котором очутился. Откровений не отменишь. Теперь он разделял тайны и истины, от которых с радостью избавился бы. Привычные с детства лица изменились. Что они знали? Как широко распространены обман и лицемерие? Скольких воинов Ханнан Мосаг вовлек в свои амбициозные планы? До какой степени женщины готовы ему сопротивляться?

С момента разговора в яме братья не перекинулись и словом; сухой драконий череп остался единственным свидетелем того, что вполне можно было считать изменой. Подготовка к скорому путешествию продолжалась. Ведь их не будут сопровождать рабы. Ханнан Мосаг послал духов в села, лежащие между их селением и северными льдами, так что провизию им подготовят, облегчая вес клади. По крайней мере, до последнего отрезка пути.

Посередине моста в окружении полудюжины рабов стоял фургон, содержавший новое оружие. В нем стояли связками стальные копья, с древками, до половины окованными медью. Виднелись также мечи с широкими перекрестьями эфесов и рукоятями в полторы ладони. Их облегали обшитые кожей ножны. Крючья для всадников, ездящих без стремян, колчаны с длинными стрелами; метательные секиры, какие любят арапаи. Широкие сабли в стиле Меруде.