Полусвет

Прибежит баб Клава и все, нет больше веселой пенсионерки. Да кто угодно.

Меня же он не убьет.

Наверное.

Ох, Сима, умеешь же ты влипнуть.

— Ва…, — Вагнер рыкнул, демонстрируя ряд острых зубов, а я вскрикнула, медленно отползая назад, — Сережа, ты меня слышишь? — дрогнувшим голосом спросила я и тут же зажмурилась.

Скрип половиц и свист воздуха над ухом даже не успел предупредить меня. Железная хватка зафиксировала мое тело, а я растворилась в собственном хрипе от ворвавшихся в мою шею клыков.

Глава 11

Страшный хруст и грохот в висках перебил боль. Я думала лишь о том, чтобы он не сломал мне шею. Тогда можно будет все исправить. Сознание стало каким-то далеким. Страх метался где-то далеко от меня, а я перестала узнавать себя.

Только холодный расчет.

Сима, это ты?

Не было пелены, ничего не было. Ничего и не будет, если прямо сейчас царь вампиров сдохнет у меня в квартире. Конец человеческому роду.

Может быть зависшая в подсознание картина лиц обескровленных детей давала мне силы? Я просто шарила руками в попытках дотянуться до вездесущего пистолета. Он точно должен быть где-то рядом.

Все прекратилось в считанное мгновение. Хватка ослабла, а Вагнер страшно захрипел и отвалился в сторону.

— Ва…! — попыталась вскрикнуть я, но изо рта вырвалось хлюпанье, обдавая губы металлическим вкусом. Мир плыл перед глазами, а я могла только приподняться на полу, сжав пульсирующую теплой кровью рваную рану на своей шее. Новая вспышка в мозгу быстро погасла, а я старалась не думать, чего именно сейчас касается моя ладонь.

Только не отключайся, Сима. Ты была в состоянии и пострашнее этого.

Но почему ты ничего не чувствуешь?

Шок. У меня болевой шок, но сейчас совсем не это было важно. Вагнер, валявшийся рядом, корчился в судорогах, выплевывая из себя кровавые сгустки. Его кожа таяла на глазах, пока вампир безуспешно пытался избавиться от отравляющей его жижи.

Не успела.

Он хватанул глотка четыре, не меньше. Хороших таких, что я чуть коньки не отбросила. Рука подо мной ослабла и я снова повалилась на пол в лужу собственной крови, что стремительно увеличивалась.

Может так и должно быть? Даже не плохо, если закончится так. Пульсация под ладонью уменьшалась, а в голове все окончательно смешалось. Но ведь это и не важно. Завтра от Вагнера не останется ничего, а меня найдут у себя же на кухне тихо и мирно истекшую кровью. Ведь боли нет, а значит и умирать не так страшно. Вся моя жизнь сопровождалась болью. Утрат, потерь близких. Болью постоянной борьбы за себя, свой разум и тело. Но сейчас было не больно.

Детка

Лицо Самсона сливалось с образом Вагнера, становясь неразделимым единым лицом. Так я и должна уйти? Забрав навсегда с собой двух древних вампиров. Может тогда ничего и не будет больше угрожать людям? С чего я взяла, что вампиры примутся уничтожать все живое?

Да и не все ли равно?

Где-то там стояла новогодняя елка, а мама любовалась новыми обоями. Где-то там было тепло и пахло мандаринами. Где-то там меня ждали люди, что любили меня. И какая черт возьми разница, что будет с остальными?

Чьи-то ледяные пальцы коснулись моей руки. Не сжали, не обхватили, а едва заметно дотронулись до кожи, почти не приближаясь.

Умирающий вампир сделал свой последний рывок.

Я невидящим взглядом смотрела на стремительно чернеющую руку перед собой.

Что ты хочешь, Вагнер?

Рука снова дернулась, а я как загипнотизированная смотрела на черные вены, пульсирующие под кожей вампира. И несмотря на то, что я не чувствовала ничего последние минуты, язык присох к небу, а желудок скрутило в болезненном спазме.

Кровь.

Я кинулась вперед, вгрызаясь в руку Вагнера. Только бы хватило сил. Только бы не было слишком поздно. Но отравленная кожа поддалась легко, разрываясь под напором моей челюсти. Я не думала, что я делаю.

Я пила так жадно, словно провела в пустыне последние сорок лет вместе со всем гонимым народом и, наконец, увидела оазис.

— Ты мне за это обязательно ответишь, — прошипела я, вытирая окровавленные губы, — а сейчас терпи, мать твою, царь вампиров ты или где?

Думать было больше никогда. Воздух снова свободно поступал в легкие, а кровавая каша на шее лишь скрывала чистую и здоровую кожу. Отвратительный запах паленого мяса разнесся по кухне, когда Вагнер вновь открыл рот в беззвучном крике. Вернее то, что когда-то было ртом. Перед глазами замелькали мушки, а голова все еще кружилась, заставляя плясать на грани бодрствования и сна. Времени не осталось. Тряхнув головой, я осторожно села на колени.

— Ты там терпишь? — вытирая губы, кинула я Вагнеру.

Его хрип я приняла за согласие.

Мой новый рывок оставляет недавние успехи позади. Я завалилась на пол, ударившись затылком о дверной косяк. Смотреть в сторону Вагнера сил уже не было. В какофонии звуков и запахов ориентироваться казалось уже невозможным.

Каково это быть сейчас на его месте?

Не глядя, я протянула руку туда, где все еще должны были лежать пальцы Вагнера. Лучше не прислушиваться к своим ощущениям. Что-то твердое в магкой склизкой оболочке.

— Я здесь, — прошептала я больше себе, чем Вагнеру.

Черт, кого колбасит то, его или меня? Кухня больше похожа на мясобойню, а те части тела Вагнера, что доступны для взгляда, на бифштекс. Хороший такой, свежий, непрожаренный и с кровью, что забыли посреди МКАДа прямо перед несущимся Камазом. Я даже не успела удивиться, почему меня снова не тошнит. Голова перестала кружиться, а разум, наконец, победил.

В холодильнике была кровь. Добраться до него я смогу, но вот чем промыть желудок Вагнера? Если там еще было, что промывать. В ванной должен быть физраствор.

Оперевшись на косяк, я поднялась на все еще подкашивающиеся ноги.

— Я за кровью, — твердо произнесла я, хотя внутри все тряслось так, что вот вот грозило разорваться, — я не ухожу, ясно?

Проклятая нога мешала двигаться быстро. Запнувшись о порог, я пролетела вперед, но чудом успеха ухватиться за дверь. Видимо адреналин добавил сил и ловкости, так как в следующую секунду я уже перевернула шкафчик под ванной, вновь заляпав все красными пятнами.

Детка.