Полутьма
Шрифт:
Это правда. Поэтому достаточно странно, что меня так быстро выпустили. Я даже думала, не приложил ли к этому внушение Вагнер. Баб Клава говорила, что он был в больнице, когда меня зашивали, но на глаза мне не попадался.
«В последний раз, когда я сделал все, как ты просила, все закончилась крахом».
Это последнее, что сказал Вагнер перед тем, как выполнить мою просьбу. Исчезнуть. Правда, это не помешало ему сегодня прийти сюда.
«Ты просто привык».
Я помню, как сказала это. Помню и какие чувства тогда испытывала.
«Поэтому ты полюбила вампира?»
Нет, Вагнер, не поэтому. А потому что почему-то позволила себе думать
И ничего не чувствую.
«Вспомни».
Из-за этих слов сейчас я терплю то, что ты разглядываешь меня издали. Это изначально моя ошибка — разрешить себе думать о тебе так. Все, что у меня есть сейчас — это стыд. Мне стыдно перед тобой, что я втянула тебя в это. Я не знаю, какое чувство живет теперь в тебе, но хочу быть эгоистом. Не хочу видеть тебя никогда. Поэтому смотри, Вагнер.
Обнявшись со всеми жителями деревни, я окидываю взглядом все еще раз. Да, мне не грустно. Я уже приняла решение, что вернусь. Васька, уловив сигнал, запрыгнул в газель, а мы с Дашкой синхронно закрыли двери «Соляриса». Послав поцелуй своему отражению, Дашка подняла козырек и, включив передачу, тронулась с места.
Разложив сиденье, я поерзала, ища более удобное положение. Смесь сотрясения, раны в боку, усталости и старых болячек делали эту процедуру необходимостью. Выдержать столько времени в дороге с таким коктейлем вряд ли будет легко, но я справлюсь.
Дядя сделал все для меня. Ради него можно немного и потерпеть.
Я разглядываю профиль подруги, наблюдая за ее сосредоточенными движениями. На улице сумерки. Самое неприятное время для поездки, по моему мнению. Солнечный свет уже так не освещает, а света слабеньких фар недостаточно для четкой картинки. Но основную часть пути мы должны успеть преодолеть ночью. Дашка специально спала с того самого момента, как меня привезли в больницу.
— Ты не жалеешь? — спрашивает Дашка а я хмурюсь, не понимая вопрос. — Ну, я о Сергее, — заметив мой недоуменный взгляд, Дашка вновь внимательно разглядывает дорогу, — нет, ну неужели ты думала, что баб Клава не рассказала всему свету о том, что Сергей нарезает круги у больницы, но почему-то к тебе не заходит. Не так сложно сложить дважды два.
«Газель» Васьки резво проносится мимо нас, обгоняя, а Дашка улыбается. Опачки, кажется, подруге пришелся по душе простой деревенский парень. Искала себе принца на белом коне, а нашла Ваську на синем тракторе. Ну, в данном случае, на «Газели».
— Мне не о чем жалеть, Даш, — я пожимаю плечами, осторожно поворачиваясь набок.
— Знаешь, мне кажется, ты правда его любила, — вздыхает Дашка, а я задумчиво смотрю вперед, — просто это как-то странно, что ли. До встречи с ним ты и слышать ничего не хотела об отношениях. Нет, все понятно, сколько вы там вместе провели? Год? Полгода? Я не знаю подробностей, но мне казалось, что это что-то настоящее.
— Думаю, так и было.
Дашка мельком смотрит на меня, но тут же возвращает взгляд на дорогу.
— Тогда в чем дело? Нет, хорошо, я понимаю все эти романтические метания. Он — вампир, ты — человек. Просто «Сумерки» какие-то, но…
— Ключевое слово «было», Даш. В том-то и дело, что я — человек. Мне свойственно разочаровываться, расстраиваться, забывать. Меня не тянет к нему больше, понимаешь? — Дашка закусывает губу и кивает. — У тебя тоже много чего было «настоящего». И? Мы не в сказке, а я, видимо, не из однолюбов,
вот и все. И метания — вампир, не вампир, тут совсем не имеют значения.— То есть будь он человеком, — хмурится Дашка, а я киваю.
— Да, Даш. Будь он человеком — я бы тоже попросила его уйти. Единственная причина — я его не люблю.
Дашка перебирает пальцами по рулю, а я разглядываю пейзаж за окном. Мой дом — самый красивый. Чувство тепла и наполненности не покидает на протяжении пути по узкой дороге среди леса. Я наконец-то испытываю это. Хочу куда-то вернуться.
— А он? — шепчет Дашка, а я моргаю, вспоминая, о чем она.
— Откуда мне знать наверняка? Я не могу залезть в его голову. Привязан ли он ко мне? Да. Для него самого лучше держаться подальше.
Я тоже в определенной степени зависима от него. Но этого вслух я не произношу. «Газель» Васьки вдруг начинает вилять, а Дашка резко бьет по тормозам. По инерции мое тело стремится вперед и от врезавшегося в тело ремня безопасности мозг простреливает болью. Твою же мать. Я моргаю часто, пытаясь восстановить картинку перед глазами, а Дашка съезжает на обочину, тяжело дыша.
— Мать, ты в порядке? — оборачивается ко мне подруга, а я хватаю ртом воздух и судорожно киваю.
Коже на боку становится тепло. Чертовы швы. Сжав зубы, я вытаскиваю водолазку из джинс, разглядывая, как белые бинты пропитываются кровью. Теперь придется возвращаться. А Дашка бьет ладонями по рулю, возмущенно глядя на припаркованную чуть впереди «Газель».
— Нет, он что там, совсем с ума сошел?
Я не успеваю толком ничего сообразить, как Дашка, отщелкнув ремень безопасности, хлопает дверью, стуча каблуками в сторону «Газели».
А я чувствую, как ледяной ужас сковывает мое горло, парализуя любое движение.
Глава 30
— Не подходи! — успеваю крикнуть я Дашке, прежде чем кубарем вываливаюсь в распахнутую дверь.
Он завязал мне глаза. Тот, кто мучил меня, до того, как я увидела его, успел достаточно влить в меня алкоголя и ослабить меня.
Какого черта я не подумала об этом раньше? Хотя как должна была, если в моем разуме изрядно покопались. Простая установка — отвезти тело дяди во чтобы то ни стало. А я еще удивлялась, почему дядя Леша выпустил меня безоговорочно.
Даша оборачивается ко мне и без лишних слов бежит к машине, а я сжимаю в руках ПМ.
Единственная родная душа. Человек, который почему-то словно выкинул меня из жизни после трагедии. Тот, кто ел со мной сахарную вату на колесе обозрения, вдруг, когда я загремела в психушку и уехала к черту на рога, оставил меня в покое. Тот, кто для меня казался всегда практически всесильным, не мог найти меня.
Он не хотел привлекать меня к расследованию.
«Я говорил, что это плохая идея!»
«Сим, ну а где еще я мог наслаждаться таким зрелищем? Важное, детка, всегда лучше прятать на виду».
Я вновь вижу, как Вагнер распахивает дверь дома, а я все еще отхожу от недавнего потрясения.
«Полковник Шукшин, входите».
Потому что Самсон был ближе, чем я могла себе представить.
Дашка вскрикивает, а ее ноги уже болтаются в воздухе. Самсон, сжав ее шею двумя пальцами, внимательно рассматривает лицо хватающей ртом воздух подруги, а я ничего не могу сделать. Ее тело полность прикрывает его. Я вижу страх, мелькнувший в глазах подруги, отчего тут же становится холодно.