Полярная звезда

– Почему я должна верить тебе?

– Потому что Карпов засунул тебя в «Склеп». – Павел подошел ко мне и взял за руки, показав их. – И из ада не возвращаются.

Рубцы. Два огромных рубца. На обеих кистях. И я решительно их не помнила. Никогда.

***

– Вы знаете, в молодости я был ужасно глуп, когда упустил свою женщину, – сказал старик, когда Павел уже ушел. – Это, конечно, все мелочи, но добиваться своих целей очень важно. Мой племянник в этом преуспел. Благослови его всевышний.

– Он сказал…Что мой… Кирилл виноват перед ним. Что случилось?

– А, это долгая история. – Отмахнулся старик. – Вы все узнаете. Но позже. Давайте начнем. – Он развернул ко мне журнальный столик и внимательно посмотрел.– Итак, урок первый. Ваша слабость – это ваша трусость. Чего вы боитесь? Вы же ничего не помните. Забудьте.– Старик взмахнул руками.– Вы здесь. Прошлое там. За этими стенами. Проще. Не помните – значит, не было. Ни бабушки, ни дедушки, ни дядь, ни теть – никого. Никогда в жизни вы не выиграете, если будете слушать сердце. Чушь. Только мозги. И только сознание. Ваш разум – ваше все. Закройте глаза и представьте, что вы – привидение. Урок два. Не поддаваться и не сдаваться. Ни за что. Убирайтесь!– Неожиданно крикнул он. – Марш отсюда!

– Но я…

– Вон я сказал! Вы – ничтожество!

– Я должна…

– Жестче! Правда за вами, боритесь за нее, выиграйте спор!

– Я не уйду!– Крикнула я, вскочив с кровати. – Мне нужна эта игра!

– Зачем, ты же глупа?! Тебе не выиграть! Наполеон любил Жозефину так же безумно, как ты любишь его?!

– Любил и был глуп, как все мужчины!

Мы стояли друг напротив друга, будто бы готовые наброситься в прыжке, словно дикие животные. Старик вошел в азарт, его глаза заблестели.

– Мужчины – высшая раса, неужели твой мерзкий щенок не может просто вытащить тебя отсюда?!

– Отсутствие мужчины не означает его безразличия. В крови у самцов инстинкт самосохранения, трусость иногда – это лишь попытка сберечь себя и близких.

– Ха-ха, ерунда, он просто бросил тебя! Поиграл и пропал!

– Я предпочитаю изучать достоверные сведения, а не доводы, Таурус. Или твоя морская голова тебе этого не подсказывает?

– Наблюдательность очень нужна.– Старик снял картину со стены. – Любовь подарила. Царство ей небесное. – Вздохнул он. – Ну, неплохо. Суть ты уловила. Вербицкий – сильнейший спорщик в Инкери, и твоя задача – задержать его подольше. Самообладание – твой главный друг.

***

– Таурусом меня называла еще покойная жена. – Сказал старик, когда мы собрались ужинать. За окном спустились сумерки, Таурус зажег ночник.– По молодости болел морем, было время.

– Один раз была на море. – Отозвалась я, надкусывая трюфель. – Ничего особенного. Финский залив круче.

– Дитя Севера. – Усмехнулся Таурус. – А мы по молодости, еще с родителями Павла ездили в Грузию. Сказочный край. Ну а Таурусом я стал позже, после смерти любимой. Подкосило меня это, сломало.

– Любили ее?

– Конечно. – Улыбнулся Таурус. – Это был божий одуванчик. Тридцать лет вместе прожили, душа в душу. Саркома.

– Так выпить надо. За упокой.

– Это можно. – Таурус извлек из комода две рюмки.– Отведаем моего фирменного, полусладкого. – Старик достал бутылку с полки, открыл и разлил вино. = За Марту.

– Кажется, Паша приехал.

– Нет, рано. – Подошел к окну Таурус. – Вам показалось. – Сказал старик, осушив бокал. Затем, заметив мой взгляд, осекся. – Вы же…

– «Комеро», Таурус, «Комеро», – Улыбнулась я, демонстрируя пустую ампулу. – Приятных воспоминаний.

***

– Это вам не поможет, душа моя. – Вздохнул Таурус.– Не торопитесь, как говорила моя Марта.

– Ну, по крайней мере, выиграю время.

– Зря вы так думаете. Вам не уйти. За вами придут.

–Хорошо. – Схватив старинную вазу со стола, я, что есть силы, ударила ее об пол, подобрав наиболее острый обломок.– И да. Может, расскажите правду, пока память в порядке?

– Вы зря это делаете. – Покачал головой Таурус. – Хорошо, как вам будет угодно. Что же конкретно вас интересует?

– Мое прошлое. «Склеп». Кирилл. Павел. Правду. Всю.

– Я скажу вам, что ваш возлюбленный – редкостный мерзавец. А о «Склепе» вы и так все знаете. Вы ведь сейчас в нем находитесь.

– Что? – Застыла я с обломком в руке.

– «Комеро», девочка, «Комеро». А вот и Павел. Так сказать, к столу.

Схватив со стола еще одну бутылку, я метнула ее в окно и, наспех разобрав оставшиеся осколки, выпрыгнула наружу. Свет дальних фонарей осветил двор. Хлопнули двери, по крыльцу затопали ноги.

– Эй! – Я вздрогнула от страха, когда некто зажал мне рот. – Далеко собралась?

Я обернулась и увидела… Кирилла.

Жестом призвав к тишине, он указал на тропинку, ведущую к лесной полосе. Схватившись за руки, мы бросились в чащу, и лишь достигнув глубины леса, остановились. Не сумев сдержать чувств, я крепко обняла его.

– Ты… Господи… – Мой голос срывался, я водила руками по его лицу, целовала, плакала, снова плакала, а он лишь улыбался и держал меня за руки. Над лесом выплыла огромная луна.

– Нам нужно идти. – Прошептал Кирилл. – Нас найдут, и очень скоро. Идем.

– Подожди.– Я схватила его за руку. – Я люблю тебя, слышишь? Я… Абсолютно ничего не помню, но я… Ты… Я знаю … Чувствую, понимаешь?…

***

Мы крепко схватились за руки. Я осознавал, что моя жизнь- это ее сердечное дыхание. Она была рядом, такая родная, я думал, что если и есть счастье, то вот оно. Мое. Рядом.

Над Инкери уже вставало солнце, а мы лежали на нашей полянке. Солнце, она, любимая, и я. Казалось, нет ничего прекраснее. Мы не думали, что за нами ведутся поиски, что мы приговорены к самой мучительной, страшной смерти. Мы просто ловили момент. Здесь и сейчас. Вдвоем. На этой полянке, на берегу Таинственного Озера.

– Слушай. – Она приподнялась и повернулась ко мне, вертя в руках ромашку. – А если бы ты знал, что завтра умрешь…– Аня сделала паузу.

– Каким бы был мой последний день или час?

–Да.

– Ну, я бы, конечно, ограбил бургерную.. – Крикнул я, поднялся и повалил ее на траву. – Или уехал с тобой на самую крайнюю точку земли.

– Кирилл…– Прошептала Аня.– Что мы будем делать? Дальше…

Я резко вскочил и подошел к озеру. Ответ был один. Один правильный.

–Кирилл…– Аня приблизилась ко мне и взяла за руку.– Давай уедем. Автостопом. Они ведь не найдут.