Полюби Меня

Цифры скакали на экране телефона, и у меня никак не укладывалось в голове, что это все — мое. Всю жизнь я мечтала иметь столько денег, чтобы ни в чем себе не отказывать. И вот мечта сбылась. Сбылась бы и раньше, но мама ревностно оберегала тайну нашего с Викки существования от Аэрина и ему подобных. Будто чувствовала, чем грозит для нас погружение в мир итхисов. Я не смогла сдержаться от шпильки в адрес отца, и отправила фотографию выписки со своего банковского счета и сообщением «Я же говорила, мне не нужны твои деньги. Любовник мамы выполнил твою работу и позаботился о нас».

Это было глупо и по-детски, но эти гадкие слова заставили почувствовать меня себя восхитительно. Мой отец принадлежал к тому типу людей, для которых женщина была красивым дополнением к мужчине. Он смеялся над идеей Викки стать адвокатом, а вот мою любовь к высоким каблукам и красивым нарядам одобрял. И вообще считал главным женским достоинством именно красоту. Поэтому вкладывал в силиконового монстра, которым стала его новая жена, баснословные суммы. То, что мама ушла от него к мужчине, гораздо состоятельнее его и выше по положению несомненно ранило его в самое сердце. Теперь то я понимала причину его бессильной злости. Найди мама простого, честного работягу, он бы принял это. Быть может даже не стал опустошать счет Викки на обучение. Однако то, что мама стала встречаться с итхисом разозлило его не на шутку. И эта злость на нее перекинулась и на нас.

Аэрин умер. Странно было испытывать симпатию к человеку, которого я видела один раз в жизни и то мельком. Еще глупее было сочувствовать ему, ведь он маму похитил и какое-то время удерживал против воли. Но я думала о брате короля и улыбалась. Потому что он любил маму, сильно и беззаветно, пусть и была эта любовь вызвана действием псевдо искры. А еще и потому, что Аэрин своим прощальным подарком дал мне возможность почувствовать полную свободу. Мне больше не придется работать ни дня в своей жизни. Так как же я этой жизнью распоряжусь?

Ответ прост. Я уеду от Александра и своих чувств к нему так далеко, как смогу. Сниму в Сиднее небольшую квартирку, быть может займусь серфингом. Стану стройной и загорелой, научусь говорить с местным акцентом. А может открою студию пилатеса, потому что не мое это, работа в офисе, ранние подъемы и необходимость носить строгий костюм. Александр забудет обо мне, через пол года или год, а может куда быстрее и тогда я вернусь, а может и не вернусь. Потому что мне слишком больно думать о нем. Смотреть на него, представлять, что было бы … если. Лучше думать об океане, невиданной ранее природе, которая, говорят, потрясает воображение и загаре. Мне так пойдет сильный загар.

* * *

Белые пальцы, сравнимые цветом с бумагой, которую они держали, нервно дернулись.

— Значит, увольняешься? — Александр смотрел на заявление об увольнении, словно то было его злейшим врагом. — И позволь узнать причину. Мало плачу?

Я помотала головой. Он редко переходил на подобный тон, когда говорил со мной, голос его звучал низко, а толпа восторженных мурашек, которая уже привычно бегала по моей коже вдруг стала еще больше. Вот черт, никогда не думала, что отношусь к типу женщин, которых заводит грубость. Прикусила нижнюю губу, наслаждаясь тем, как он выглядит в гневе.

— Достаточно. Дело не в деньгах, Александр.

— А в чем, Кира? В чем?

Мужчина поднялся с места мрачной горой. Выглядел он так, словно я не увольнительную написала, а под ребра его ножом пырнула. Он ведь действительно был самим совершенством в последнее время. Дарил мне цветы, готовил ужины, мирно слушал мою болтовню по любому поводу. При этом не говорил о своих эмоциях, ничего не требовал, а просто был рядом.

— В том, что я смотреть на тебя не могу. Видеть тебя не могу. — я говорила громко, позабыв, что в приемной помимо секретаря ждут посетители. Эх, не самое лучшее время я выбрала для своего ухода. А какое лучшее? Вот именно, что его нет. Александр нахмурился, а я продолжила — Ты идеален, Александр. Ты великолепен, и я тебя обожаю. Всего. От кончиков волос до твоей бледной задницы. Хотя я ее не видела, но уверена, она тоже прекрасна.

Босс прикрыл рот кулаком, пряча улыбку, которая бы испортила всю серьезность момента. Я вздохнула. Ну почему из моего рта иногда доносится подобная чушь? Я же здесь уволиться пытаюсь. И хорошо было бы растоптать его гордость, ранить чувства, сердце разбить. Но я так не могу.

— Для меня это слишком. Я не могу принять твое предложение быть вместе, но не могу от тебя съехать, потому что меня тянет в твой дом словно у меня на шее строгий ошейник. — я положила руку на свое горло — работать на тебя тоже не могу, ведь прекрасно понимаю, ты держишь меня около себя не из-за моих навыков, а потому что я просто тебе нравлюсь.

— Нравлюсь — не самое подходящее определение, Кира. Да и зря ты на себя наговариваешь, ты нужна мне, а значит нужна «Азаик»— Александр продолжал улыбаться. А мои слова летели в него и отскакивали словно об стенку горох. Он спокойненько их выслушал, но при этом рвал мое заявление на мелкие кусочки и катал из них шарики. Когда закончил, то поднялся с места, осторожно подошел и обнял меня, не касаясь кожи.

— За тебя говорит горе, Кира. Страх потерять еще одного близкого тебе человека. Я здесь, я рядом. Возьми сегодня выходной, а завтра мы снова поговорим. И послезавтра и через неделю. До тех пор, пока ты не решишь, что взять меня за руку — не значит подписать мне смертный приговор. А спасти от медленного сгорания заживо от любви к тебе.

Он мягко подтолкнул меня к двери, будто услышал все мои доводы и принял решение, а я ведь не произнесла ни слова из заготовленной мною речи. Черт. Значит придется просто сесть на самолет и улететь. Потому что, что бы Александр Дарк не думал обо мне, я не тот приз, из-за которого стоит пойти на самоубийство.

* * *

Все аэропорты похожи один на другой, как и крупные города в большей или меньшей степени являются близнецами. Я не осталась голословной, а воспользовалась предоставленным Александром выходным, чтобы собрать свои вещи, попрощаться с ошалевшими от подобного решения тетей и сестрой и купить билет в Сидней. Викки поняла меня лучше, чем Вера, которая советовала подождать с отъездом и не рубить с плеча. Она даже грозилась позвонить боссу, чтобы тот меня остановил, но я пообещала, что больше никогда не стану с ней разговаривать, если она посмеет что-то ему рассказать. Мой двоюродный братец, всучил мне какую-то клюшку и умолял передать своему другу из австралийского хоккейного клуба. Он, ничего не знающий о моей душевной драме был в восторге от переезда. Лев вообще любую новость воспринимал с удивительным оптимизмом, будто то, что он рожден искрой подарило ему ко всему прочему еще и неиссякаемый запас жизненной энергии.

Так что в аэропорте я представляла собой довольно интересное зрелище. Ошалевшая блондинка на высоких каблуках с огромным чемоданом в одной руке и клюшкой в другой. Я явилась сильно раньше времени вылета и просто шаталась по киоскам, не впуская в свою голову никаких мыслей, помимо интереса к распродаже сумочек. Ах, вот и такая же уродская, как мне подарил Эдгар когда-то. Интересно, они с Лорой вместе? Ведь гадкие люди находят как-то свои половинки.

На экране телефона появилось лаконичное сообщение: «Обернитесь».

Номер был незнаком. Удивленная, я повернулась и стала искать взглядом того, кто мог бы отправить мне его. Толпы людей со слепыми глазами, привыкших к суете, пресыщенных шумом и яркими красками, двигались в спокойном и неизменном ритме. Кто-то нарушал его гармонию бегом, опаздывая на свой рейс, а кто-то праздно шатался как я. Высокий блондин в солнечных очках, которого издали можно было принять за Александра, вышел из этой толпы. Он держал на руках пушистую мальтийскую болонку, которая льнула к хозяину, виляя хвостом и выпрашивая лакомство. Мужчина улыбнулся очаровательно и помахал мне рукой, в которой держал сотовый. Я нахмурилась, казалось, ничего хорошего мне эта встреча не сулит. Кто он такой, чтобы заставить меня подойти к нему? Улыбка незнакомца померкла. Он быстро напечатал что-то. Сообщение заставило меня похолодеть.