Полюби меня

Толкает на кровать, и я падаю лицом вниз. Не больно, но полёт достаточно жёсткий. Ставит меня на колени, а я упираюсь ладонями в постель и делаю в спине прогиб.

– Моя девочка, – со вздохом отводит трусики в сторону, касается промежности.

Его голос – двести двадцать по оголённым проводам. Плавлюсь будто воск. По телу бежит волна желания.

Звук расстёгивающегося ремня кажется оглушительным. Шелест фольги. Разрывает зубами. Хочу обернуться и посмотреть, как он будет надевать презерватив, но на шею ложится крупная ладонь и давит, заставляя опустить голову вниз.

Быстро толкается в лоно, с таким напором, что первые секунды ощущаю боль, но вскоре дискомфорт исчезает, и я уже подстраиваюсь под его ритм. Сжимает мои волосы и тянет назад. Пусть это грубо, но сейчас мне это нравится. Наш первый раз был нежным, сейчас не очень. Но с моих губ срываются громкие стоны, тело покрывается испариной. Значит, всё ок.

Хватаюсь за простыню, собираю её между пальцами и стискиваю до побеления костяшек.

Он наращивает темп, углубляет проникновения. Я больше не могу. Прикрыв глаза, ору как ненормальная. Оргазм проносится по мне ярким фейерверком. Он следует за мной через несколько секунд.

Уставшие падаем на кровать. Данил ложится на спину, а я подползаю к нему сбоку и устраиваю голову на сильном плече. Он почти одетый, если не учитывать расстёгнутую ширинку на брюках, в то время как моё платье спущено до поясницы.

Закидываю ногу на мужское бедро. Играю с пуговицей на рубашке, прокручиваю между пальцев.

– И что это было? – первой нарушаю тишину.

– Соскучился за десять лет.

***

Мы проводим в загородном отеле ночь. Не в силах оторваться друг от друга, словно нам всё ещё по двадцать, занимаемся сексом с небольшим перерывом на сон и отдых.

Я не могу надышаться им. Не могу заставить себя думать о чём-то другом. В мыслях, в сердце, под кожей – везде только он. Я в шоке, не понимаю, как так быстро Потоцкому удалось снести ко всем чертям барьеры, которые я так тщательно возводила вокруг себя все десять лет.

На тумбочке пиликает мобильный.

Убрав с плеча руку Данила, выползаю из постели. Мельком смотрю на Даню. Он такой красивый с упавшей на лоб чёлкой. Крепко спит, обнимает подушку.

От одного взгляда на него в моём животе начинают шевелиться ленивые гусеницы, которые по идее должны быть бабочками. Но за десять лет одиночества все бабочки передохли, а новых я ещё не вырастила, так что остаются только гусеницы.

Замотавшись в простыню, хватаю с тумбочки мобильный, выхожу из спальни в гостиную. Зажмурившись, нажимаю на зелёную трубку, телефон подношу к уху.

Сердце стучит волнительно, потому что на том конце провода Саша. Я динамила его вчера целый день, вот только этим утром решила ответить. Нам надо поговорить, да. Расставить все точки над “и”.

– Привет, – говорю и губу закусываю в ожидании ответа.

– Рад, что ты всё-таки взяла трубку. Я уже начал волноваться и думал обращаться в полицию, чтоб тебя объявили в розыск. Сколько должно пройти дней, чтобы объявить о пропаже человека?

– Понятия не имею.

– Насть…

– Да?

– Я знаю, виноват перед тобой. Повёл себя не совсем так, как ты того от меня ждала. Я должен был сказать тебе, куда дважды срывался. На самом деле я ездил к детям: у младшего сына температура была, во второй раз старший упал с велика, я отвозил его в медпункт. Уверен, ты бы меня поняла. Ты же понятливая, да?

– Угу, понятливая. Только ты не сказал, Саш. Почему-то.

– Да, виноват. Знаю.

Мы замолкаем одновременно. Мне нечего ему сказать, да и глупо будет сейчас говорить ему то, что думаю. Друг он хороший, на него можно положиться, мне комфортно работать с ним в паре на свадьбах и других торжествах. А во всём остальном – надо ещё посмотреть.

Но кого я обманываю, господи?

Дело ведь не в том, что он куда-то там срывался. И в итоге оказался разведённым с двумя детьми. Мы же взрослые люди, априори заводим семьи. Просто Саша меня не цепляет, вот прям совсем. Потоцкий вон как накосячил в прошлом, но я же согласилась дать ему ещё один шанс, ведь так?

– Давай я приеду к тебе, поговорим.

– Я не дома, Саш.

– На работе?

– Нет. Не на работе, – прикусываю язык, чтоб не сказать лишнего. Не хочу обижать друга, признавшись, что сейчас я с другим мужчиной, который трахал меня этой ночью не меньше трёх раз, а дальше я просто перестала считать.

– Значит, занята. Понял. Тогда позвони мне, когда захочешь увидеть, – просит Саша.

– Наберу. Обязательно, Саш. Пока.

Нажав на красную трубку, сжимаю пальцами телефон. В окно смотрю, обдумываю разговор. Я его точно обидела. Не хотела этого делать, но иначе бы не получилось. И даже если бы у меня всё так быстро не завертелось с Данилом, я почему-то уверена, что с Сашей тоже бы не срослось. Мы могли бы просто просрать нашу дружбу. А так, получается, даже к лучшему, что не успели стать друг другу ближе.

Решив, что всё, что ни делается – к лучшему, резко оборачиваюсь. И столбенею, заметив Данила, прислонившегося плечом к дверному косяку. Скрестив на груди руки, он смотрит на меня из-под нахмуренных бровей.

Интересно, давно тут стоит? Слышал ли мой разговор с Сашей?

Наверное, да. Его взгляд говорит о многом, он испепеляет меня – ноздри носа вон как раздуваются.

– Я жду объяснений, – вопросительно изогнув бровь, Данил не переставая смотрит в мою сторону.

– Я по телефону говорила.

– Я всё слышал.

– И что? Раз ты всё слышал, то какие объяснения тебе нужны?

– Сама не догадываешься, нет?

Кровь приливает к моим щекам. Я вдруг ощущаю дурацкое чувство, будто меня ревнует. Это не очень приятно, особенно когда ты не даёшь для этого повода.

– А вот ревновать меня не нужно.

Улыбнувшись и двинувшись вперёд, я хочу подойти ближе к Данилу и сказать, что его ревность совсем некстати. Я же сейчас с ним, а не с Сашей.

Но Данил сам ко мне приближается, миновав разделяющее нас с ним расстояние быстрым шагом. Руки кладёт на мою талию, бёдрами впечатывается в мои.

Взгляд такой колючий.

– Что мы будем делать с твоим другом? Может ему всё-таки сломать ноги?

– Ты сейчас серьёзно, Потоцкий? – хихикаю я, но уже через мгновение мне становится совсем несмешно. Похоже, он не шутит. Коснувшись пальцем лба Данила, пытаюсь разгладить образовавшуюся чуть выше бровей складку: – Не хмурься. И не злись. И не нужно никому и ничего ломать. Он просто мой друг.

– Друг, угу. Я видел как вы целовались на дне рождения Лёхи. Ты всех так своих друзей целуешь? С языком. Взасос.