Полый мир

— Нет, Эллис Роджерс. Вас никто не накажет. — Последнее слово Пакс вновь произнёс так, точно никогда раньше не слышал. — Да, вы жили в очень необычном мире.

Эллис испытал такое облегчение, что не стал дальше расспрашивать и просто наблюдал, как работники двигают мебель, чтобы освободить проход. Когда они потащили тело в мешке к порталу, один из них обернулся:

— Так, значит, это последний?

Посредник кивнул.

— Будем надеяться.

* * *

Когда Эллис с Паксом вернулись, столовая вновь походила на готическую церковь. Темноту разгоняли только свечи на столе и тусклая потолочная подсветка. Эллис заметил, что оказался на том же месте, откуда ушёл, и сделал вывод, что порталы не открываются где попало. Его тут же посетила мысль, а что, если портал появится на месте дивана? Возможно, тут же исчезнет, не оставив и следа, но вдруг он разрежет человека? Хотя раз Пакс упоминал, что несчастные случаи — редкость, значит, такое должны были предусмотреть.

Переступив портал, Эллис чуть не подскочил: его напугал рёв музыки. Басы содрогали весь дом и отдавались в груди так, будто по ней кто-то стучал. Судя по чёткому ритму и навязчивому мотиву, звучала поп-музыка, однако стоило им с Паксом выйти из портала, как она стихла.

— Вы живы! — прокричала Альва чуть ли не громче, чем до того гремела музыка. Вдоль пола включилась подсветка, и невидимый оркестр едва слышно заиграл что-то классическое.

— Что, Вин ушёл?

— У них встреча, забыл?

— А, точно. — Пакс повернулся к Эллису. — Мастера нашего сектора проводят раз в месяц общее собрание. Важно, чтобы все работали в согласии.

— А по-моему, это всего лишь повод похвастаться, потому что ничем другим, когда собрания проходят у нас, на них не занимаются, — недовольно проворчала Глас.

— Альва, ты же знаешь, тебе незачем выключать свою музыку, когда я прихожу. Просто делай чуть потише.

— Вин её не выносит.

— Ну а мне нравится.

Классика тут же сменилась поп-песней.

Эллис вернулся в комнату отдыха, и его снова поразил вид с балкона. Ночь светилась множеством огней, будто Нью-Йорк или настоящий Париж. Горели окна других домов и уличные лампы, искусно освещавшие скалы на склонах и деревья в долине. По звёздному небу плыла половинка луны. Глядя на эту необъятную красоту, Эллис наконец ухватил суть Полого мира. Он понял, что оказался внутри произведения искусства, где каждая деталь — продуманный мазок на холсте. Искусственный. В прошлом это словно означало что-то второсортное. Что ж, похоже, времена изменились.

Под мерцающими звёздами, среди шёпота природы, Эллис ощущал себя «агентом 007» на секретной миссии в тропическом раю.

— А туда можно спуститься? — показал он вниз.

Пакс усмехнулся и взглянул на него, как на нетерпеливого ребёнка.

— Конечно. Это общественный парк. Каждое третье утро мы проводим там чаепития, раз в квартал — поиск сокровищ, а видели бы вы его в День Чудес! Бег в мешках, лодочные гонки и конкурс мореходов. Всем дают одинаковые материалы, и за месяц нужно сделать такую яхту, чтобы она победила в заплыве через пруд — без помощи Дарителя! Всё своими руками. Порой строят изумительные вещи! Какие же есть творческие люди, им только дай себя проявить.

Затем Пакс смолк и некоторое время вместе с Эллисом просто разглядывал ночь.

— Как же вам везёт, — вдруг сказал посредник.

— Почему это?

Он изумлённо поднял руки, но не найдя слов, уронил их и рассмеялся.

— Вы уникальны!

— Ну допустим. — Сам Эллис ничего удивительного в себе не видел.

— Неужели вы не понимаете, какое это чудо?

— Да нет.

Большинство его знакомых усердно старались ничем от других не отличаться. Людям камуфляж так же важен, как зебрам: тому, кто выделяется из толпы, достаётся больше всех. Искусство маскировки прививают ещё в школе. Подростков учат исчезать, сливаться со всеми и вписываться в рамки, чтобы так же вести себя и на работе. Только чокнутые ищут внимания: творческие натуры и умалишённые. Эллис помнил типичные разговоры по душам со своим отцом, которые всегда сводились к одному совету: никогда не вызывайся добровольцем. Отец усвоил этот урок, когда служил под начальством Паттона в Четвёртой бронетанковой во Франции. Добровольцы домой не возвращались.

— Любой хотел бы вами стать. Наверное, потому Вин и вёл себя так холодно. Вин гений, но даже их порой одолевает зависть и тщеславие. Да кому эти чувства незнакомы? Мы с таким трудом ищем уникальности. — Пакс потёр пальцами ткань своего сюртука. — Пытаемся чем-то отличиться, отделиться от других, чтобы нас узнавали, но… — он снял шляпу и обнажил лысину, — внутри мы все одинаковые.

С котелком в руках Пакс перегнулся через перила. В грустных глазах отразились далёкие огни и странная, удивившая Эллиса, безысходность.

— Я бы так не сказал, — возразил он. — Ты очень от всех отличаешься.

Пакс сердито, чуть ли не злобно, посмотрел на него:

— Зачем ты такое говоришь?

— Да затем, что это правда. Я пока что видел всего человек десять, но ты на них не похож. Ты… не знаю, приятней, что ли? Заботливей. И куда смелее!

Пакс не отрывал взгляда, и Эллис прочитал в нём недоверие.

— Когда мы с тобой встретились, Ча просто в ужас пришёл — да и все остальные, — но ты сразу подошёл ко мне. Ты привёл меня к себе домой. Не знал кто я такой, откуда взялся, оказывается, даже разрешения не спросил. И… тогда, в доме Гео, ты открыл портал для меня, а не для себя. — Эллис покачал головой. — По-моему, ты ничуть на других не похож. Таких как ты я здесь не видел. И в прошлом тоже. Знаешь, кто из нас уникален? Ты.

У Пакса задрожали губы.

— Зачем ты говоришь такие чудесные слова?

Эллис пожал плечами.

— Я же сказал: это правда. Зачем мне врать?

Пакс сморгнул слёзы.

— И мне нравится твоя шляпа. — Эллис улыбнулся, пытаясь разрядить обстановку. Он совершенно не понимал, отчего Пакс плачет. — Очень стильная.

— Спасибо. Я не сам её сделал. Взял рецепт из музея. Я не такой талантливый, как Вин, я не могу сам придумать, — быстро, пытаясь скрыть смущение, затараторил Пакс. — Весь наряд по частям собрал из прошлого. Некоторые носят такие шляпы — их когда-то называли «котелки». Я пробовал в цилиндре ходить — это другая старая шляпа, — но котелок мне больше нравится. Он не слетает при ветре, а я в последнее время часто бываю наверху.

Пакс отвернулся к ограждению и вытер слёзы. На их месте тут же появились новые.

Эллис учтиво отвёл взгляд и притворился, что не заметил. Может, будь Пакс женщиной, он бы его обнял или ещё как-нибудь утешил, но Пакс не женщина. А для мужчины самое верное — сделать вид, что ничего не случилось. Вот только Пакс и не мужчина…

Эллис вконец запутался.

Пакс ему нравился. Отчего-то с лысым посредником Эллису было проще и спокойнее, чем в компании жены, матери или даже Уоррена.