Полый мир

— Да не в этом дело. Просто тогда в баре, когда мы говорили о машине времени, я не сказал тебе, что у меня идиопатический лёгочный фиброз.

— Идио-чего?

— Лёгким конец. Смертельная болезнь, лечится только пересадкой, а я не хотел забирать пару лёгких, которые больше пригодятся кому-нибудь помоложе. Но я думал, твой отец от инфаркта умер, как мой.

Уоррен покачал головой.

— Нет. Мой умирал медленно. И мучительно. Как поезд ревел в спальне, пока мы все сидели на кухне за ужином. Я был уверен, у папки крыша поехала. Только потом мама рассказала, что он не мог сдержать криков от боли, но не хотел нас пугать — мы ещё детьми были, — поэтому орал на весь дом «чу-чу!» и «ту-ту!», словно впал в детство и катал по полу паровозики. Я не собирался так свои дни окончить.

— С его смерти медицина шагнула далеко вперёд.

— Знаю, меня хотели всякой химио-дрянью напичкать. Но уж нет, спасибо. — Он хмуро покачал головой и устремил взгляд на дорогу. — Не по мне такой конец. Я решил, а почему бы не податься в будущее? Даже если я ненароком себя поджарю, всё же лучше, чем пустить пулю в глотку, а я всерьёз над этим подумывал.

Я до сих пор твои бумажки сохранил. Из сентиментальности, что ли? Для меня это всё — китайская грамота, но был у меня один знакомый инженер в «Форде» — только из колледжа, — он осматривал у нас конвейер. А его дядька раньше в НАСА работал. Я с этим пареньком как-то заглянул в бар и помог подцепить девчонку. Так он меня сразу в лучшие друзья записал. Вот они с дядей мне и помогли. Думали, что я рехнулся и ничего у меня не выйдет. Но покуда я платил за технику и пиво, они мне потакали. «Нельзя создать изолированный гравитационный колодец с помощью ящиков, аккумуляторов и айпада,» — говорили мне. Но я то знал, что можно… потому что ты уже это сделал.

Заметив двух погонщиков коров, Уоррен поднялся с кресла.

— Чёрт подери, Хиг! Просто тресни её по заду! Я тебе давал палку, куда ты её потерял?

— Я… э… — Хиг, в чёрной широкополой шляпе, рассеянно огляделся.

— Покажи Долли, кто тут хозяин. — Уоррен покачал головой. — Совсем у этих лысых фермерской хватки нет.

— А ты-то когда в ковбои записался?

— Да когда на ранчо поселился.

Уоррен опустился обратно в кресло. Эллис был поражён: четыре дня тому назад Уоррен не мог сесть прямо и поставить локти на барную стойку, а теперь снова походил на былого футбольного защитника.

— Так как же ты оказался здесь раньше меня, если отправился на семь лет позже?

— Понятия не имею, — признался Уоррен. — Я же завалил физику, помнишь?

— И что ты делал всё это время?

Уоррен широко улыбнулся: сначала Эллису, потом Паксу.

— Работал до седьмого пота. Разве по мне не видно?

— Видно. Недурно для Санта-Клауса.

— Вот юморист. — Уоррен ткнул большим пальцем в сторону Эллиса, взглянув на Пакса. — Небось всё время шутками потчевал?

Пакс снова промолчал, сжимая в руке стакан нетронутого чая.

— Я приземлился в лесу к северу отсюда. Ты, наверное, тоже. Только ты-то догадался пойти вдоль реки, да? А вот я нет. Ну, сам понимаешь, я решил, что мир накрылся медным тазом и помахал мне ручкой. Я вырыл себе берлогу, соорудил навес, а потом — и хижинку.

— Ты построил хижину?

— Это тебе не домик в деревне был — так, лачуга из бурелома, толстых веток и всякой требухи. Крыша из дёрна протекала, всюду жуки ползали. Зима в ней была сущей пыткой, но, как видишь, я не помер.

— А что ты ел?

— Я взял с собой мою винтовку с оптикой. Тут всё равно как на севере охотиться, только в лесах полным полно дичи! Бывало, подстрелю одного оленя — и еды на неделю хватало. Я, правда, немало мяса попортил, пока не сообразил, как его коптить. Несколько раз рвало, когда травился, постепенно учился на ошибках. Но вот результат, — он хлопнул себя по плоскому животу, — белковой диеты и постоянных нагрузок. Правильный образ жизни — штука полезная.

— А как ты сюда перебрался? Всё-таки вышел к реке?

— Нет, что я на юге забыл? Больше всего дичи водилось к северу от моей лачуги. Я себя последним человеком на Земле считал, пока меня эти головастики не нашли. На мою хижину в лесу набрели, дивились, точно богатые туристы, которые НЛО отыскали. А меня увидели, страсть как перепугались. Я, конечно, выглядел как медведь — чего ради мне было бриться? — но они-то вообще голые разгуливали. Барби и Кены, честное слово.

Эллис улыбнулся.

— Тоже кукол напомнили?

Его друг кивнул.

— Шугались меня, как дьявола. Долго пялились на меня, вот как твой приятель. — Он подмигнул Паксу, который внимательно следил за каждым движением Уоррена. — Я их спросил: «На что вылупились?» Так они опять чуть с ума не сошли. Не ожидали, наверное, что я говорить умею. Начали мне рассказывать, до чего человечество опустилось, так мне аж дурно стало. Женщин больше нет — слыхал о таком?

Эллис кивнул.

— Сами себя теперь тешат. Живут под землёй в какой-то бесконечной видеоигре. Я начал некоторых из них воспитывать, объяснил, как раньше всё было, как люди должны жить — вот как я в своей хижине. Разъяснил им, что надо брать ответственность на себя и ни в чём на других не полагаться. Заговорили о личности, так они, оказывается, мечтают о том, чтобы быть не как все. Для того и накалывают себе всякую ерунду да рядятся кто во что горазд. Они ж все одинаковые и по другому не могут друг дружку отличить. Так я им прочистил головы. Я для них эдакий мудрец с восток, как гуру, с которым битлы дружили.

— Они поверили, что ты из прошлого пришёл?

— А я им об этом и не говорил. Они меня и так боялись. Решили, что я дарвин — всё равно что снежный человек, как я понял. Спросили, могут ли снова ко мне прийти. Я разрешил, только если они никому не расскажут. Мне как-то не улыбалось, чтобы эти безволосые клоны пялились на меня, как на циркового уродца. Они согласились и сдержали слово: в следующий раз пришли те же самые. Потом они спросили, можно ли им привести с собой несколько друзей, и я сказал: «Да пожалуйста». Сам понимаешь, я рад был компании. Приятно, когда есть с кем поговорить о проблемах в обществе и о том, как их правильно решать, а тем более здорово, когда тебя наконец кто-то уважает. Некоторые поняли, что я прав, и решили испытать настоящую жизнь на лоне природы. Вот так рядом с моей хижиной ещё четыре выросло. А потом как-то Декс подал блестящую идею — перебраться сюда. У них тут была целая ферма — целый город! — а мне никто и слова не сказал. Ну Декс и записал нас хранителями. Тут вроде всегда кто-то по очереди присматривал за фермой — студенты и профессора всякие, волонтёры или просто любители простой жизни. Мы сюда где-то год назад заехали и других не трогаем.

— Так ты больше нигде не бывал? Даже не видел Полого мира?

Уоррен картинно передёрнулся.

— Больно надо. Мне рассказывали: у них там порталы, оргии с машинами, животные непонятные, искусственное солнце, все ходят голышом, и ни тебе единой пары сисек. Пускай подавятся. У меня, — Уоррен развёл руки в стороны, — есть целый мир божьей красоты.

Тут Пакс уронил стакан, и он взорвался на полу золотыми брызгами.

Эллис с Уорреном повернулись к нему — Пакс всё так же пристально смотрел на Уоррена.

— Ты приказал убить Пола-789.

— Что, прости? — Уоррен захохотал, но осёкся и недоумённо посмотрел на Пакса. — Чего ты сказал?

— Ты Рен. Ты приказал убить Пола и занять их место. Тебе нужен был шпион.

— Я надеюсь, это начало какой-то шутки, — сказал Уоррен. — Потому что некрасиво приходить к человеку в гости и заявлять, что он-де кого-то убил.

— Это ты нас преследовал. Ты приказал начать поиски. Ты хотел, чтобы Эллиса Роджерса привели к тебе.

Уоррен кивнул.