Помазанник из будущего. «Железом и кровью»

– Не пугайся, дорогой, не пугайся. Мальчик вырос и стал императором. Из стали. Из нержавеющей стали. – После чего оставил совершенно опешившего поручика собираться с мыслями, а сам поспешил к уже замеченной группе пленных повстанцев.

Накрыло, как говорится, товарища не слабо. Впрочем, это было предсказуемо. Если помнит уважаемый читатель, у Александра уже в конце 1864 года наблюдалось довольно тяжелое психологическое состояние. Гнетущее чувство одиночества накладывалось на боль от былых утрат, разочарование в людях, раздражение от проблем и многое другое, порождая настолько некомфортное состояние, что великому князю приходилось с головой уходить в работу, дабы не оставаться с самим собой наедине. Со своими чувствами, эмоциями, которые бурей крутились внутри его сознания.

И все эти годы ситуация только усугублялась, удерживаясь под контролем лишь титаническими усилиями воли. Важным нюансом стало то, что Саша не выносил наружу все то, что кипело в его нутре, «держа марку». Но смерть пусть и нелюбимой, но жены вывела его окончательно из внутреннего равновесия – «крыша поехала», а старое самосознание совершенно разрушилось, не выдержав давления той бури эмоций, что на него рванули диким, неудержимым потоком. Не смог больше Саша стерпеть эту боль, и она вырвалась на свободу, сметая все на своем пути. Как снежная лавина, летящая по склону со всенарастающей скоростью…

Как вы понимаете, столь значительные изменения психики очень быстро нашли свое отражение в поступках. Стратегическая ситуация для цесаревича складывалась весьма сложно. С одной стороны, узурпатор в Санкт-Петербурге стягивал войска и готовил «теплый прием» законному наследнику и императору, то есть дорога была каждая минута простоя, которая укрепляла противника. С другой стороны, оставлять в тылу взбунтовавшуюся Польшу казалось безумием, так как граф Шувалов пообещал ей в обмен на поддержку полную независимость. То есть, устремившись к столице, Александр встанет меж двух огней. Конечно, никакой серьезной угрозы Польша не представляла для войск цесаревича, однако хороший шанс начала затяжной партизанской войны, при активной поддержке повстанцев со стороны Великобритании и Франции, совершенно не радовал. Учинять тотальный геноцид в этом регионе не входило в планы Саши. Пока не входило. Поэтому требовалось полноценно прекратить восстание и лишь после этого продолжать наступление на Санкт-Петербург, имея уже относительный покой в тылу. По крайней мере, именно так и мыслил цесаревич.

Часть 10 Польская «трагедия»

Знаете, как приводится в действие польский парашют? Он открывается автоматически при ударе о землю.

Глава 74

17 сентября 1867 года в кабинете премьер-министра Великобритании

– Господа, теперь переходим к русскому вопросу. – Премьер дождался тишины в кабинете, неодобрительно покосился на лежащие перед ним бумаги и продолжил: – Два часа назад из нашего консульства в Берлине пришла телеграмма, в которой говорилось, что корпус принца Александра взял Варшаву. Польского добровольческого корпуса более не существует. – Эдвард Смит-Стенли выдержал небольшую паузу. – При всем при этом у нас есть совершенно достоверные сведения о том, что русский корпус действительно участвовал во Фленсбургской наступательной операции, которая переломила положение дел на Датском фронте… Прошу высказываться.

– Вчера я получил депешу из Санкт-Петербурга, – включился Кларендон. – Канцлер Шувалов обещает в течение двух месяцев приготовить город к обороне.

– А Шувалов в курсе падения Варшавы?

– Думаю, да. По крайней мере, в настоящее время точно в курсе.

– Это ровным счетом ничего не значит, в курсе он или нет. Канцлер не будет готов встретить Александра ни сейчас, ни через два месяца, – откликнулся седеющий лорд с военной выправкой. – Я убежден в том, что этот цесаревич сможет взять Санкт-Петербург с ходу. Вы в курсе, что во время вышеупомянутого наступления русский корпус потерял всего сто двадцать семь человек убитыми и тяжелоранеными? И это против семи тысяч прекрасно вооруженной и отлично обученной датской пехоты на блестящих оборонительных позициях! А теперь подумайте о том, что будет с практически необученными финскими ополченцами. Шувалов обречен.

– Господа! Но в Санкт-Петербурге расквартировано около трех тысяч наших доблестных солдат! – возразил Кларендон.

– Увы, уже значительно меньше, – опять отозвался военный. – Примерно тысяча двести солдат погибли или попали в плен во время проведения бездарно организованной московской экспедиции. Однако это не важно. Даже полного состава нашего изначального десанта при поддержке морской пехоты и вооруженных матросов эскадры не хватит, чтобы удержать город хотя бы в течение суток. Для цесаревича они будут на один зуб. По крайней мере то, как цесаревич показал себя в Дании, позволяет быть в этом совершенно уверенным. Боюсь, что вскоре у России будет новый правитель. Если вы помните, то изначально вся эта авантюра строилась на его упрямстве. Будто бы он застрянет в Дании минимум на полгода. За это время мы планировали стянуть до тридцати тысяч польских ополченцев и около сорока тысяч финнов. Еще несколько тысяч выставить из числа гвардейцев и недовольных отставников. Кроме того, незадолго до ледостава британский корпус должен был быть усилен десятью тысячами солдат, что из-за скорого падения Копенгагена стало невозможно. Боюсь, что теперь победа цесаревича совершенно неизбежна. Через два месяца у Шувалова будет не более двадцати тысяч финских ополченцев, которые даже не знают, с какого конца держать винтовку. Что совершенно неудовлетворительно.

– Но тогда…

– Да, сэр, – Смит-Стенли выразительно посмотрел на Джорджа Кларендона, который сменил ушедшего в отставку Джона Рассела, допустившего полный разгром Австрии. – Да, завтра на докладе в Палате лордов нас всех съедят живьем. Интересам Великобритании нанесен непоправимый ущерб. Напомню всем присутствующим один прискорбный факт… – Эдвард прокашлялся. – Дело в том, что канцлер Шувалов пригласил британских солдат на помощь по просьбе регента великого князя Константина Николаевича, в то время когда непосредственный наследник уже был мертв. То есть регентство было недействительно, а наследником престола выступал уже брат Александра – великий князь Владимир Александрович. Но это еще полбеды. Из-за этой безумной московской экспедиции получается, что английские солдаты поддержали узурпатора и участвовали в военном походе на законного правителя России. – Эдвард усмехнулся. – Но это все мелочи по сравнению с тем, что будет, когда русский корпус возьмет Санкт-Петербург. Боюсь, что количество чистосердечных признаний, ставящих нас в неловкое положение, окажется безмерным. Наши вчерашние друзья пойдут на все, чтобы спасти свои головы. Особенно опасны в этом деле Шувалов и великий князь Константин Николаевич. И если канцлера довольно убить, чтобы избежать его признаний, то ликвидация великого князя сыграет против нас. Он будет выставлен мучеником. Впрочем, он в любом случае им становится, живым или мертвым. Нам вредит сам факт того, что он участвовал в этом деле. – Смит-Стенли снова выдержал паузу, смотря на то, как задумались и погрустнели присутствующие в кабинете господа. – Но и это мелочи по сравнению с тем, какой урон будет нанесен репутации Лондона проявившимися обстоятельствами нашего участия в подготовке этого переворота. Вы в курсе, как отреагировали все столицы Европы на массовую гибель членов августейших фамилий? Да, господа, вижу, что в курсе. И теперь, теперь, господа, это припишут нам. Причем хоть как-то оправдаться у нас не получится в принципе. Никому будет не интересно слушать, что мы говорим. – Смит-Стенли закурил сигару, замолчал и задумался.

– Это же конец… – Кларендон диким взглядом уставился на огонь камина.

– Отнюдь! – седовласый военный усмехнулся. – Перед нами стоит задача минимизировать потери Британской короны от поражения в этой авантюре, верно ли я понимаю ситуацию?

– Совершенно верно, – кивнул Эдвард.

– Хорошо. Мы проиграли этот бой, а потому должны отступить с минимальными потерями, дабы не проиграть войну. Что это значит? А то, господа, что кого-то следует оставить для прикрытия. Вы меня понимаете? – Престарелый мужчина огляделся и печально вздохнул: – Вижу, не понимаете. Нам необходимо объявить адмирала, командующего эскадрой, вне закона, заявив, что он пошел на преступление, будучи подкуплен Шуваловым. Теперь понимаете? И концы в воду. Да, Великобритания окажется выставленной в некрасивом свете. Да, придется покинуть свои посты сэру Джорджу и, вероятно, вам, сэр Эдвард. Но не через эшафот, а своими ногами, да еще сохранив лицо, то есть подав в отставку из-за «невыносимого позора». – Все присутствующие в зале заулыбались.

– Действительно, козлов отпущения еще никто не отменял, – улыбнулся Джордж.

– Вот именно, господа, вот именно, – довольно покивал Смит-Стенли. – Решение прекрасное. Однако хочу добавить, что все указанное необходимо сделать немедленно. Дело в том, что принц совершенно непредсказуем. Он может задержаться в Варшаве, наводя там порядок, а может и совершить решительный бросок на Санкт-Петербург. А пока там английские войска, нам нужно поспешить. Мы же не хотим, чтобы он встретился с доблестными солдатами Великобритании? Думаю, его вполне устроят обычные предатели и бандиты, которые по недоразумению носят английскую форму. Конечно, придется пойти на какие-то уступки в ряде вопросов, например, при подписании мирного договора по итогам войны, что в скором времени завершится на материке. Но все это мелочи. Главное сейчас – не дать цесаревичу воспользоваться своим случайным успехом и нанести непоправимый урон репутации старой доброй Англии.

– Боюсь, сэр Эдвард, этот успех не случаен, – вновь подал голос седовласый мужчина с военной выправкой. – Все говорит о том, что мы получили заведомо ложные сведения о планах цесаревича. И попали в ловушку. Сейчас, владея всей полнотой информации, мне совершенно очевидно, что наш провал закономерен и, безусловно, подстроен. Варвар оказался весьма хитер и коварен. Не стоит питать иллюзии и продолжать столь пагубный курс в оценках – он вполне достойный и совершенно непредсказуемый противник. Это нужно учитывать в будущем, не делая скидок на его непроходимое варварство. Если, конечно, мы не хотим оказаться в подобной ситуации вновь.

Глава 75

То же время. Варшава

Во время рейда русской пехоты, который произошел в тот же день, что и разгром польского ополчения на вокзале, получилось задержать восемьсот семнадцать человек.

Агентура цесаревича постаралась на славу, собрав подробные досье и доказательную базу обвинения на всех ключевых участников подготовки и проведения восстания в Польше.

Так вот, задержанным «жителям и гостям Варшавы» вменяли в вину причастность к организованной преступной группе и, как следствие, бандитизм, повлекший за собой те или иные печали для граждан империи. Александр специально подчеркивал, что эти люди не борцы за свободу и независимость, а обычные уголовники. Тем более что целый ряд мероприятий, сопряженных с подготовкой и снаряжением ополчения, совершенно четко так и квалифицировался.