Помечтай немножко

Гейб сунул плоскогубцы в задний карман джинсов, и в глазах у него появилось жесткое выражение, от которого Рэчел уже успела немного отвыкнуть.

— Все понятно. Я вижу, у тебя уже все продумано, верно?

Рэчел кивнула.

— Значит, никаких дискуссий? А ты не подумала о том, что, может быть, нам стоит обговорить это, прежде чем ты примешь окончательное решение?

— С какой стати мне об этом думать? — Рэчел старалась, чтобы слова ее звучали как можно мягче. Пусть Гейб поймет, что она его ни в чем не винит. — У нас нет никакого будущего, и мы оба об этом знаем.

Гейб, однако, не оценил ее примирительных интонаций. Тяжелыми шагами он подошел к Рэчел вплотную.

— Ты никуда не поедешь.

— Нет, поеду.

Он навис над ней, и у Рэчел мелькнула мысль, что он сознательно использует свои весьма внушительные габариты для того, чтобы запугать ее.

— Ты слышала, что я сказал. Останешься здесь, и точка. Ехать во Флориду — это сумасшествие. Что это за жизнь, если ты будешь работать за гроши и окажешься в полной зависимости от чужих людей, которые за мизерную зарплату будут предоставлять тебе крышу над головой?

— Именно так я и живу сейчас, — заметила Рэчел.

На какой-то момент Гейб ошарашенно умолк, но затем, нетерпеливо взмахнув рукой, снова заговорил:

— Это совсем другое дело. Здесь у тебя есть друзья.

— И враги тоже.

— Все это изменится, когда люди тебя получше узнают и поймут, что ты поселилась здесь надолго.

— Как я могу поселиться здесь, если у меня здесь нет никаких перспектив?

— А тебе кажется, что работа за почасовую зарплату в каком-то дешевом магазинчике подарков во Флориде — это перспектива?

— Я уверена, речь идет не о «дешевом магазинчике», как ты выразился, — сказала Рэчел, отворачиваясь. — И у меня нет никакого желания с тобой спорить. А теперь мне пора идти.

— Нет.

— Пожалуйста, не надо все усложнять. — Рэчел подошла к садовому стульчику и оперлась на него, чувствуя, что у нее подгибаются ноги. Нейлоновое плетение стула царапнуло ее ладонь. — В закусочной сможет управляться Кайла.

Я поработаю до следующего уик-энда включительно, так что у нее будет время перевезти свои вещи, а у тебя — нанять кого-нибудь ей в помощь.

— Плевать я хотел на закусочную!

Рэчел хотелось сказать Гейбу, что в этом он совершенно прав, но она сдержалась. Твити продолжал пронзительно чирикать в вольере. Кто, кроме Гейба, взвалил бы на себя столько хлопот ради того, чтобы спасти какого-то воробья?

Гейб резким движением сунул руки в карманы.

— Ни в какую Флориду ты не поедешь, — заявил он.

— У меня нет выбора.

— Нет, у тебя есть выбор. — Помолчав немного, он посмотрел на Рэчел, и подбородок его упрямо выпятился вперед, — Мы с тобой поженимся.

Сердце Рэчел, пропустив один удар, заколотилось, словно бешеное. Она непонимающе уставилась на Гейба.

— Поженимся? О чем ты?

— О том самом. — Он вынул руки из карманов и с воинственным выражением лица снова приблизился к ней. — Мы с тобой неплохо ладим, так что нет никаких причин, которые мешали бы нам стать мужем и женой.

— Гейб, но ведь ты меня не любишь.

— Я отношусь к тебе в тысячу раз лучше, чем преподобный Сноупс!

— Я это знаю, — сказала Рэчел, чувствуя, что у нее буквально разрывается сердце. — Но я не могу выйти за тебя замуж.

— Приведи мне хотя бы один серьезный аргумент против.

— Я уже это сделала. Я привела самый серьезный аргумент, какой только может быть.

В глазах Гейба мелькнула беспомощность.

— Чего же ты от меня хочешь?

Рэчел хотелось ответить, что она хочет, чтобы он любил ее и Эдварда так же, как когда-то любил Черри и Джейми, но она понимала: это было бы слишком жестоко. Кроме того, Гейб, судя по всему, все понял.

— Ты уже и так дал мне все, что мог, — сказала она наконец.

Гейб, однако, не собирался сдаваться.

— Я буду заботиться о тебе. Если мы поженимся, тебе не надо будет больше беспокоиться о том, где взять еду для следующего обеда или ужина, или о том, что будет, если ты заболеешь. — Он сделал небольшую паузу и добавил:

— По крайней мере ты будешь знать, что у Эдварда есть все необходимое, что будущее его обеспечено, что он в безопасности.

Это был запрещенный прием. Гейб знал: ради сына Рэчел готова была продать свою душу. Она почувствовала, как к глазам подступают слезы. В то же время она обрадовалась, что Гейб затронул тему, обсуждения которой им нельзя избежать.

— Ты должен понять, что Эдвард — это главная причина, по которой я не могу выйти за тебя замуж. Безопасность и обеспеченность бывают разные. Прожить детские годы с человеком, который испытывает к нему неприязнь… Для Эдварда это еще хуже, чем бедность, — сказала Рэчел и вздохнула, радуясь, что смогла высказать то, что тяжелым камнем лежало у нее на душе.

— Но я вовсе не испытываю к нему неприязни, — сказал Гейб. Однако в словах его не чувствовалось убежденности, и он избегал встречаться с Рэчел глазами.

— Я полностью откровенна с тобой. Будь же и ты со мной честен.

Повернувшись к Рэчел спиной, Гейб зашагал к вольеру.

— Мне просто нужно немного привыкнуть к нему, вот и все, — бросил он через плечо. — А ты хочешь, чтобы все произошло в одну секунду.

— Ты сегодня относишься к нему с такой же неприязнью, как и тогда, когда увидел его в первый раз, — сказала Рэчел, чувствуя, как в душе у нее закипает возмущение. — А это просто нечестно по отношению к нему. Он ведь не виноват, что он не Джейми.

Гейб резко обернулся.

— Ты думаешь, я не говорил себе эти слова тысячу раз? Он глубоко вдохнул и выдохнул, стараясь взять себя в руки. — Слушай, давай все-таки подождем немного, и все это образуется. Я понимаю, что застал тебя врасплох своим предложением, но когда ты все хорошенько обдумаешь, то поймешь, что брак — лучший выход из положения.

В этот момент Рэчел больше всего на свете хотелось забиться куда-нибудь в темный угол, где бы ее никто не видел, и выплакаться. Однако она заставила себя остаться на месте и закончить тяжелый разговор.