Помехи

– Две тысячи пятнадцатый.

Ничего не понял. Хлопнул по карману – портсигар на месте, но совершенно нет денег – только какая-то карточка. Зачем она?

– Здесь можно курить?

– Да, конечно.

Официант быстро удалился. Володя положил портсигар на стол, открыл крышку, достал папиросу. Долго мял ее в руках, потупив взгляд, но потом положил на место – не хочется. Кто второй человек, который должен прийти за этот столик? И когда?

На стене висели часы – времени четыре утра, и уже пошел пятый час. Пароход! Нет, дождусь человека, дождусь.

Из дверей, которые сторожил турок, указавший ему на этот стол, вышла девушка. Одета она была в легкое платье. Узоры интересные – какие-то гербовые цветы, какими раньше украшали свои символы европейские Дома и Ордена. На шее – бусы. На руке – витиеватый браслет, но не драгоценный. В руках – маленькая сумочка.

– Даша, – вырвалось у Володи.

Девушка, улыбаясь, направилась к нему. Шаг у нее легкий, такой знакомый и родной.

– Здравствуй, Володя, – она чмокнула его в щеку, положила сумочку на стол, присела.

Официант моментально подал два меню. На русском языке, но это уже не удивило.

– Где ты пропадала, моя дорогая?

– Как где? Я почти к назначенному времени. И вообще, – она замерла, улыбаясь, – это неэтично. Джентльмену положено ждать, понимаешь?

– Да, прости. Мне просто показалось…

– Что показалось? – Даша перебила.

– Показалось, что я пропал во времени.

– Ой, это у тебя часто. Ты у нас человек творческий, – озорно отмахнулась девушка.

– Нет, нет! Действительно потерялся. И тебя потерял.

– От таких страшно иметь детей, – последовала шутка (или нет). – Давай лучше изучим меню.

Несколько минут висела пауза – лишь шелест страниц.

– Выбрала что-то?

– Еще нет, погоди. Нет, не могу выбрать. Официант!

Быстро подбежал молодой человек.

– Чего-нибудь рыбного на ваше усмотрение. Что самое вкусное и свежее – то и несите.

– Мне тоже, – отрешенно ответил Володя.

– И вина, непременно вина. Белого и сухого.

Официант кивнул и удалился.

– Дорогая?

– Да.

– Я люблю тебя.

Девушка смотрела Володе прямо в глаза и молчала.

– А ты меня?

– Эх, Володенька. Я ничего не делаю просто так. Если я здесь в пять утра, значит, я тоже тебя люблю.

– Сгодится, – ответы соответствовали друг другу.

– Володь, подождешь меня здесь? Я отойду в уборную.

– Нет, не уходи, – Володя резко взял ее за руку.

– Володь, в уборную. Ты чего?

Девушка встала и, виляя бедрами, пошла обратно к выходу. На пороге остановилась, обернулась, чтобы посмотреть на своего молодого человека.

– Какая же у нее красивая улыбка, – прошептал себе под нос Володя.

Даша сделала шаг и исчезла в дверном проеме. Тоска схватила молодого человека за горло костлявыми, как у смерти, пальцами. Что-то потерялось. Зачем она ушла?

Прозвенел звоночек готовности чьего-то заказа. Затем еще один, но теперь уже громче. И еще громче.

4.

Володя тяжело открыл глаза. Подушка была влажная от пота. Одеяло комком лежало на краю кровати. Он рукой пошарил по белью – здесь он один. Звонит телефон. Яркий свет дисплея ослепил его на мгновение. Номер был не знаком. Время – пять утра. Поднял трубку.

– Алло. Здравствуйте. Владимир? Это «вторая градская».

– Да, здравствуйте. Верно, – хрипло ответил Володя.

– Ваша жена скончалась. Сейчас. Время смерти – четыре часа пятьдесят шесть минут. Вы не могли бы подъехать? Извините.

«В земле Российской Просиявший»

К столетию гибели

последнего русского патриота

Александра Васильевича Колчака.

Глава Первая. Красные дни.

«Передо мной, не в маршальском мундире,

Каким для всех запечатлен на век,

А в чем-нибудь помягче и пошире,

По вечерам один в своей квартире

Такой усталый старый человек…»

А.В. Тимирёва, 1970 год

1.

Село Александровское, теперь являющееся частью Невского района Санкт-Петербурга, в эти годы ещё не было столицей ни фактически, ни административно, живя своей жизнью. В восемнадцатом веке оно принадлежало генерал-прокурору, доверенному советнику императрицы Екатерины Второй, неподкупному казначею Александру Алексеевичу Вяземскому, благодаря которому и получило своё название. До второй трети девятнадцатого века здесь проходил Шлиссельбургский почтовый тракт. Позже стало применяться название исходя из его направления – Архангелогородский.

После отмены крепостного права тут был основан Обуховский сталелитейный завод, национализированный позднее императором Александром Третьим. Приёмом продукции, основным заказчиком которой выступало государство, практически с самого момента открытия занимался офицер-артиллерист, ветеран Крымской войны Василий Иванович Колчак, потом произведённый в генерал-майоры, и посвятивший развитию предприятия четыре десятка лет своей жизни. Его жена, девятнадцатилетняя Ольга Ильинична, урождённая Посохова, четвёртого ноября одна тысяча восемьсот семьдесят четвертого года родила ему сына, которого было решено наречь Сашей.

Стоял промозглый декабрьский день. Мокрый снег и ветра Финского залива превращали даже небольшой минус в суровую сибирскую зиму. В приходской Троицкой церкви села Александровское собралось много народу. Округлое помещение основного зала заливал тусклый свет лампад, за большими окнами завывала природа, стучала озябшими ветвями по стеклу.

Василий Иванович, облачённый по своей привычке в военную форму, стоял поодаль ближе ко входу рядом со своим братом Александром, морским штабс-капитаном. Здесь же находились и другие родственники, а также коллеги с его стороны. Близких людей жены было немного – только мать и сестра, а также восприемница Дарья Филипповна, вдова коллежского секретаря, державшая в руках крохотную нательную рубашку. Ольга Ильинична с закутанным в ткани маленьким Сашенькой стояла впереди всех, ожидая, когда настоятель будет готов начать. Мальчик время от времени громко всхлипывал, и мама качала его на руках, нашёптывая о том, что любит его, и целуя в лоб.

Из алтаря по амвону спустился батюшка, призывая главных участников таинства. Младенец был бережно передан в руки подошедшей Дарье Филипповне. Ближе к алтарю выдвинулся и Александр Иванович, которому будущая крестница отдала рубашку. Ребёнка поднесли ближе, и тогда протоиерей принялся читать оглашение, трижды крестообразно обдув лицо малыша. Пришло время переходить к обряду отречения от дьявола.

Видя волнение супруги, Василий Иванович склонился к ней:

– Саши справятся, дорогая.