Поменяемся?

— Нормально, — буркает он, присасываясь к стакану.

— Нормально, — повторяет Лиана, многозначительно переглянувшись со мной. Судя по тому, как кривятся её губы, она с трудом сдерживает смех.

— Пока тебя не было, Агния рассказала, что вы ходили в караоке, — ласково продолжает она, заставляя меня нервно заёрзать на стуле.

Хочется ткнуть пальцем в Витю и воскликнуть: «Это не я, а он!»

— И что ещё интересного Агния рассказала? — Рафаэль, сощурившись, смотрит на меня поверх стакана.

Смотрит долго и многозначительно, отчего моё сердце отбивает бешеную чечётку. Какого, чёрта, он делает это при всех? Так горит желанием обсудить выпитую бутылку Дома и игру в карты на желание?

— Я рассказала, что мне пришлось уйти из караоке, потому что ты не переставая ныл о том, как тебя всё бесит, — язвительно выпаливаю я. — И что вечер был испорчен.

— Неправда. Ты спела две песни, и я сказал, что мне понравилось. А ещё тебе хлопал весь зал, и какой-то жирный извращенец прислал тебе бутылку дорогущего пойла.

После этого признания две головы резко поворачиваются в мою сторону, заставляя вновь ощутить себя тупой перекормленной куропаткой, у которой не хватает мозгов слинять с опасной лужайки.

— Вот этого ты не рассказывала, — медленно произносит Витя.

— Тимурович, вот сейчас ты меня реально взбесил! — рявкает Лиана, резко вскакивая с места. — Хорошего всем вечера! Я поехала домой.

— Я просто не понимаю, зачем ты это скрыла, — продолжает ввинчиваться в ухо возмущение по соседству. — Ну спела ты, и что с того?

— Вить, давай это потом обсудим, — измученно шепчу я, глядя, как Лиана пытается запихнуть здоровенный смартфон в свою крошечную сумку.

— Заебись посидели, — комментирует Рафаэль, залпом опрокинув в себя остатки пива. — Надо на днях повторить.

42

— Давай в эти выходные съездим в гости к моей маме. — Захлопнув посудомойку, я нахожу взглядом Витю. — А ты чего сразу такой недовольный стал? Хотел снова встретиться с нашими друзьями?

— С друзьями встретиться я бы и повременил, но для чего сразу бросаться в крайности? Можно в кино сходить или ещё куда…

— То есть моя мама — это крайность? — моментально вскипаю я.

— Да нет, конечно. Ты же знаешь, что я прекрасно к ней отношусь. Просто… — Витя морщится, словно запихал в рот целый лимон и силится его проглотить. — Ну что я там делать буду? Разглядывать альбомы с выпускниками? Или нахваливать цветы у неё на подоконнике?

— Можешь делать то же самое, что делаю я, когда приезжаю в гости к твоим родителям, — произношу я с обманчивым спокойствием, пока силой мысли пытаюсь превратить его голову в мишень для метания дротиков. — Пить чай и поддерживать вежливый диалог. Почему я могу это делать, а ты — нет?

Витя небрежно пожимает плечами.

— Потому что тебе это нравится. А я дома у твоей мамы чувствую себя не в своей тарелке.

Сощурившись, я вгоняю ему в переносицу первый невидимый дротик.

— То есть ты считаешь, что у меня нет более увлекательных планов, чем слушать рецепты квашеной капусты и рассуждения о том, как сода заменяет в хозяйстве всё, включая стиральный порошок и зубную пасту? Серьёзно, что ли?

Лицо Вити становится растерянным.

— Моя мама обычно об этом говорит? Просто я редко её слушаю.

— А твой папа часами разглагольствует о масонском заговоре и, по его заверению, знает наперечёт имена всех членов ордена. На тот случай, если ты и его не слушаешь, скоро нас всех поработит Бейонсе.

— Не обращай внимания. Ему просто на пенсии скучно…

— Не так важно, что они говорят, — перебиваю я. — Всё это я делаю ради тебя и наших отношений. Эти люди — твои родители, и я езжу к ним в знак уважения. Я считаю, что из тех же побуждений ты можешь раз в три месяца заехать к моей маме.

— Ладно-ладно, — Витя делает пораженческий жест рукой. — Только давай не дольше часа.

— Да мы ехать туда дольше будем.

Он многозначительно вздыхает, чем бесит меня ещё сильнее.

— Ладно, я поеду одна, — чеканю я. — Как обычно.

— Почему как обычно?

— Потому что каждый раз, когда речь заходит о моих интересах, ты находишь повод слиться. Так было с поездкой в Прагу, так было с отдыхом в горах. Отношения не всегда бывают удобными. Порой ты идёшь навстречу, потому что это важно для партнёра. А партнёр, в свою очередь, делает то же самое для тебя.

На ум вдруг приходит случай с клубом и караоке, куда Рафаэль явно не хотел идти, но всё же пошёл, чтобы не оставлять меня в одиночестве. От этого воспоминания становится вдвойне обидно.

— Я просто не понимаю, для чего друг друга насиловать, — с искренним непониманием произносит Витя. — Разве не проще обоим просто не делать то, что не нравится? Тебе не нравится ездить к моим родителям? Окей. Ты не ездишь к ним, а я не езжу к Елене Дмитриевне. Все довольны.

Протест подкатывает к горлу сухим огнём, отчего я едва не закашливаюсь. Он сам-то понимает, что за херню несёт?

— И что тогда от нас останется? Если мы оба будем делать лишь то, что удобно лично каждому? В следующий отпуск ты снова проведёшь у моря, а я в одиночестве буду гулять по улицам Лондона? Будем по отдельности встречаться с родителями и друзьями, тратить деньги лишь на личные нужды. Так?

— Ты сейчас утрируешь. Всегда можно договориться.

— Я помню, как мы обычно договариваемся. Я побрыкаюсь немного, а потом всё равно делаю так, как удобно тебе.

— Но с горами-то ты настояла на своём, — голос Вити становится на два тона холоднее.

— Уверен? Я бы никогда в жизни не поехала на отдых с другим мужчиной, если бы ты первый не согласился на предложение Лианы. И заметь, что я-то вернулась домой спустя пять дней, а ты остался, как ни в чём не бывало, загорать дальше.

— Так я и собирался, разве нет?! Ты сама сказала, что я могу остаться.

— Я дала тебе выбор, — я обвинительно тычу пальцем ему в грудь. — А ты снова сделал так, как удобно и легче тебе.

— Ты что-то завелась на ровном месте? — Из возмущённого тон Вити становится примирительным. — Да поеду я к твоей маме, поеду. И торт ей куплю, и даже обсужу каланхоэ.