Померкшая Звезда
Шрифт:
Бредовый гнев подпитывает меня. Я всё и вся ненавижу, и не могу указать пальцем ни на что конкретное. Просто ненависть. Себя ненавижу за это ещё сильнее, и это почему-то делает меня крепче. Жить не хочется, но очень хочется, что бы кто-то сдох прежде ем я склею ласты. Из убежища просто вылетел, чуть не разбившись на ровном месте – упал с высоты выхода в древесное жильё. Поранился немного, но от того стал только злее. Нахлынуло знакомое ощущение, что некогда даже напугало меня, а сейчас почудилось таким нужным, важным. Когда это было? И где? Думал попутно выгребая из тайников патроны и медикаменты. Кольнула мысль что я поступаю несвойственно своим принципам. Каким именно, вот бы припомнить?
Ведомый злостью и желанием убивать вскоре уже бежал, позабыв секундные сомнения. Быстро, не разбирая дороги, вперёд, только вперёд.
Мелькают знакомые места, полянка прижатая болотом, тут кто-то похоронен, могил много, чувство, словно я тут бывал. Припоминаю что где-то рядом нужное место – ныряю в подлесок, натыкаюсь на подгнившие останки волков и следы боя. Да-да! Тут, вот возле тех деревьев на взгорке. Шаг, ещё, мерцающая стена воздуха…
Переход в неизведанное длится считанные секунды.
Лесная дорога, воронка, погибшие красноармейцы… Знакомо, очень знакомо. Я же… Я же здесь нашел свой телефон!
Ноги подкашиваются, усталость пробивается через пелену гнева. Что со мной сейчас было, дьявол его подери?! Всё разом вернулось на свои места крича о моём откровенном безумии. И снова ненависть, и снова желание убивать!..
Стой, стой, стой Иван! Это же… Это же оно, «Смерть всем нелюдям», как тогда в башне. Зараза, откуда это? Нет, я ошибся. Рядом с угнетением иконка похожая на тот кровавый бафф, но иная. «Ненависть к врагам рода людского» иконка оскаленного лица со светящимися красным глазами вызывает неоднозначные ощущения и мысли. «Вы один дерётесь против проклятого мира и его презренных обитателей. Её зов слышен вами даже за пределами Храмов Погибшего Королевства. Она простила вас и готова принять в свои заботливые объятия и помочь»
Она это Благая Богиня, Bona Dea? О-о-о, твою же мать, и эта прилипчивая сука тут вмешивается. Ненавижу… Вот, опять ненавижу, на ровном месте! А Бриду с Гобнейт? Этих дур что сами себя под пули вышвырнули? Туда и дорога… Да твою мать! Это же Брида и малышка Гоби! Моя семья…
Стараясь отдышаться, полез за флягой с водой и несколькими листочками трав. Весь этот безумный бред, смесь депрессии и безудержной ярости, нужно смыть, отвлечь рассудок. Из огня да в полымя.
Тихо так, мирно. Но так-то быть не должно, уходя в прошлый раз, оставил далёких товарищей сражаться где-то в этих лесах. Прикрыл их тыл, сообщил о колонне и ушел ожидать новых сигналов. Он и пришёл, а я жалел себя как безвольную кучу дерьма, плохо мне, больно. Слабак и нытик. Кинься горлом на штык, и освободи мир от своих страдашек, придурок!..
Гнев раздражает, и всё в себе тоже раздражает, и мир этот бесит. Замкнутый круг. Ну, так пользуйся гневом - встань и иди, слышишь? Хватит жалости, фарш не прокрутить назад. Смерть остаётся смертью, а ты пока живой. Вперёд!
Квест так и не обновился, никаких новых вводных нет. Посему отправился дальше по лесной дороге, где по всей логике должны быть бойцы РККА. Мозг всё же подсказал правильный путь – идти по проводу, что всё так же лежал по обочине. Вспышка раздражения за тупость и уже бегу вперёд. Каких-то десять минут бега, и я вижу что-то отличное от леса и дороги. Подводы, мёртвые лошади, перевёрнутые ящики из-под снарядов и патронов. Очень много всего такого, дорога дальше просто забита. Где-то впереди что-то чадит, и дым заволакивает обзор метрах в ста от начала этого затора. Тыл какой-то части. Короткий осмотр – и я не нахожу погибших людей, только следы крови и бинты. Словно лед из крошек эти следы ведут меня в сторону с дороги, на малозаметную тропку. Уже сходя с дороги, обратил внимание, что одна подвода и погибшая лошадь мне знакомы – они приходят на мой призыв транспорта. Совершенно точно они... Обрыв Связи – потому что все погибли? Все до единого?.. «Последний из людей»... Нет уж! Найду! Исправлю! Или умру хотя бы здесь, с ними... Не оборачиваюсь, не на что там больше смотреть, и убегаю по найденной тропинке... Под ногами теперь попадаются и стреляные гильзы. Нашлась пробитая каска СШ-36, винтовка Мосина с расколотым прикладом и без затвора, пустая санитарная сумка. Деревья перекрывали обзор, что там впереди,
шел, петляя по этой тропе, пока не учуял носом стойкий запах гари с кислинкой сгоревшей взрывчатки. Благо уже знал такой запах, спасибо гранатам коих метнул уже прилично.И вот картина развернулась предо мной во всей её уродливой красе. За очередным кустом лес оборвался и обернулся полем. Полем смертной брани. Сотни, а может, и тысячи трупов застилают изрытый воронками простор. Солдаты разных рас в своих национальных униформах лежат изломанными, а кое-где и просто порванными фигурками. Альвы, цверги, орхас... Красные, синие и зелёные формы. Грязь и кровь. Медленно оцениваю зрелище, двигая взглядом слева направо. Слева вдалеке, у самой опушке леса вижу разбитые орудия, повозки, какие-то заграждения. Справа, где поле слегка идёт вверх, на превосходящей высоте рваная полоса заграждений из колючей проволоки. Там концентрация тел просто чудовищная, трупы образуют настоящую стену у проволочного заграждения. И есть там кое-что отличающееся от прежней гаммы цветов – пятна цвета хаки.
Шагнув вперёд оступаюсь, чуть не падая в воронку. Под ногами, сокрытое тонким слоем земли, лежит тело. Тоже в хаки. Перевернув погибшего красноармейца, обнаруживаю знакомое лицо – это возница с подводы.
Не может на мой призыв никто прийти, потому что погибли все. Связь прервалась, не с кем связываться. Или всё же нет? Там, за проволокой, кто-то всё же должен быть! Найду!
По краю поля мчусь к заграждениям, не знаю, как и почему обоз оказался на фланге, а не в тылу, но что есть, то есть. Усталость копится с каждым шагом, дышать тяжело, и вновь пришедшие нотки дыма пробивают на кашель. Ко всему прибавляется тяжелый, сладковатый, удушливый запах гниения. Тела лежат не первый день, тут и там гудят мухи и иной гнус прибывший поживиться...
И тишина. Ни криков, ни стонов, ни стрельбы, ни команд. Ничего! Все убили всех. Ну не может так быть... Не может!
Вдоль леса пройти не получилось – проволока тут целая, и тел тоже много. Свернул в поле, лавируя меж погибших альвов, тут их с края больше, впереди полно цвергов. Добрался до завала из тел у узкого прохода в проволоке. Несколько снарядов вывернули витки колючки и пешие стремились сюда как мотыльки на свет. По ту сторону вижу картину не особо лучше – тела лежат тонким слоем, но там есть люди. Красноармейцы встретили штыками прорвавшихся за линию заграждений. И там же остались, в последних объятиях смерти вместе с врагами.
Невольно вздрагиваю, застыл на месте, упершись взглядом в знакомый щит пулемёта Максим. Ствол направлен на меня. Нет, просто сюда направлен, а за ним – никого. Бруствер тут и там срыт близкими взрывами, кое-где торчат задранные в небо игольчатые штыки... Дальше, пробираюсь всё дальше, уже почти у линий окопов. Они простираются через всё поле ломаной линией и убегают, скрываясь из вида.
Тишину нарушает выстрел. Громкий, внезапный и направленный на меня. Удар в голову опрокидывает на землю и дарует незабываемые ощущения. Боль в шее, затылке, в глазах. Всё плывёт... Кто меня так? Звук был со стороны поля...
– Forwa-a-arts! – Громко, чётко разносится над землёй. Голосу вторят на знакомом рявкающем языке. Альвы и цверги. Перекатившись в сторону, на пару метров ползу, пытаясь сосредоточить взгляд на пулемёте. Его даже через слёзы видно. Каску сорвало, но голову не зацепило, просто хорошо ударило. Пара мгновений и вот, окоп.
И здесь смерть. Красноармейцев не очень много. Но и тут есть тела врагов. Времени на осмотр уже нет, позади живые враги. Ну-ка, Максим, покажи что можешь. С надеждой кидаюсь к станкачу, вижу, он заряжен, лента торчит из приёмника. Но зверь мёртв – кожух и казённик пробиты, пулемётчики погибли вместе со своим оружием от близкого разрыва. И вновь знакомые лица, именно они приходили на призыв пулемёта...
– ДА ВАШУ МАТЬ!.. – Гнев переполняет, даже боль притупляется. Ну как же так? Как всё это так обернулось-то?! Подымаюсь к брустверу и делаю пару выстрелов из карабина просто куда-то туда, в поле. Вспышка гнева отступает, не полностью, но здравость возвращается. Выдернув ленту из пулемёта, запихиваю её в короб, там еще много осталось, надо просто найти другой пулемёт. Пробираюсь вдоль линии окопа дальше, вокруг погибшие, а я живой. Квест не провален, потому что я живой. Последний. Меня сюда привела сама смерть: «Смотри, человек, ты последний, лишний, они уже умерли, давай и ты»