Поминальная свеча

С год — полтора назад по телеканалу «Россия» увидел я в репортаже Майю Леонидовну в кругу семьи. Не та уже теперь у нее внешность, как в бытность сотрудницей «Славы Севастополя». Зато уверенности, приобретенной на житейских путях — дорогах, стало больше.

С удостоверением, подписанным поэтом Кулеминым, я побывал во многих точках города. И отовсюду — быстро, в день сбора материала, выдавал очерки, статьи, корреспонденции. Помогали опыт, натренированность. Разумеется, появлялся на предприятиях и стройках не в военной форме, а во всем гражданском. Главным моим одеянием был кожаный реглан, в котором как собкор «Советской Кубани» на гражданке я колесил по городам и весям края. Теперь мое гражданское имущество хранилось на батарее.

В номере газеты за 16 октября 1953 года редакция поместила мою корреспонденцию о реконструкции севастопольской швейной фабрики № 4, расширении ассортимента и повышении качества ее изделий. А 4 ноября «Слава

Севастополя» дала мой репортаж «На новой магистрали» — с места важного объекта строительства Малахов проспект — Корабельный спуск. Тут вовсю трудились дорожники. Грубый булыжник заменялся на асфальтовое покрытие с добротным бордюрным оформлением. Отлично работали дев- чата — комсомолки из Сумской области Лида Власенко, Валентина Журба и десятки других добровольцев.

В другом номере на целевой полосе едва разместились многие мои материалы, в том числе о добытчиках и обработчиках крымского камня, его пользователях — строителях, запустивших прочный дар природы на возведение мостов, дорог, зданий и сооружений. За моей подписью прошли и другие публикации.

Уважил я просьбу и Майи Свердловой — написал для ее отдела материал в жанре заметок экскурсанта о Херсонесском музее — заповеднике. На газетной полосе он занял «подвал». И дался мне легко. Я спустился с огневой позиции батареи по крутой каменистой тропинке вниз, на галечный берег моря, к остаткам древней базилики Херсонеса. Здесь сохранилось несколько остатков колонн, фундаментов и стен строений от далекого прошлого, когда Херсонес существовал как самостоятельный полис и находился в зависимости от Рима и Византии. Реликт мирового значения позднее носил русские названия Херсон и Корсунь.

Пристроился к очередной экскурсии, послушал экскурсовода, а затем дополнил сведения в самом музее. Мало того, что соседа — батарейца в моем лице сотрудницы снабдили необходимыми данными для написания заметок, так они еще и угостили меня необычным напитком. Впрочем, то был даже не напиток. Накануне вблизи заповедника при раскопках из земли был извлечен высоченный глиняный пифос с виноградным вином, превратившимся за два тысячелетия в плотное желеобразное вещество со стойким винным вкусом и запахом. От него-то и был отрезан для меня кусочек такого «мармелада».

В экспозициях музея тогда находилось около 300 тысяч экспонатов. В его античном отделе неизгладимое впечатление производила присяга херсонеситов, исполненная на мраморной плите более двух тысячелетий назад древнегреческими письменами. Граждане Херсонеса персонально и все вместе клялись Зевсом, Землей, Солнцем и Девою, всеми богами и богинями пребывать в единомыслии, свято беречь город и его окрестности, не уступать никому — «ни эллину (греку), ни варвару», но «охранять для народа

херсонеситов». Немало уникальных экспонатов содержалось в средневековом отделе, в зале по истории и археологии раскопок Херсонеса. За 30 лет, сообщал я читателям, с 1922 по 1952 год, музей и раскопки посетило свыше 600 тысяч человек.

На многие годы запомнились мне трехмесячная военная служба офицера — резервиста ЧФ и нештатное сотрудничество с городской газетой «Слава Севастополя» и флотской — «Флаг Родины».

ОБАЯНИЕ ШОЛОХОВА

В 2004 году исполнится сорок лет, как М. А. Шолохов принимал у себя в Вешенской делегацию коллектива Ленинградского машиностроительного завода им. Кирова. Сам Михаил Александрович со своими земляками побывал в гостях у кировцев, бывших краснопутиловцев в 1961 году, а их приезд на его родину был своего рода ответным дружеским визитом. Давно, со времени написания М. А Шолоховым романа «Поднятая целина», установилась их тесная сердечная связь. На примере главного персонажа шолоховского произведения Семена Давыдова заводчане видели наглядную причастность тружеников своего прославленного предприятия к большим переменам в деревне, преодолению патриархальщины, приобщению к образованию и культуре, организации труда в сельском хозяйстве на современной основе. Их литературно изображенный посланец, один из прообразов знаменитых коммуни- стов — двадцатипятитысячников, личным примером доказывал правоту начатых преобразований. Так воспринимали новый роман Шолохова и все советские люди, все колхозное крестьянство. В 30–е и последующие годы имя писателя находилось в ореоле всеобщего внимания и симпатии.

За великий подарок судьбы воспринимаю краткий диалог с Михаилом Александровичем 23 июля 1964 года на аэродроме в Базках при встрече делегации ленинградцев и его небольшую записку в мой адрес в 1970 году, когда я уже работал в Майкопе редактором областной газеты «Адыгейская правда». Но все по порядку.

В 1964 году я находился в служебной командировке в Ростове — на — Дону по делам руководимого мной зонального журнала «Сельскохозяйственное производство Северного Кавказа и ЦЧО» (с 1968 года «Сельские зори»), С 1962 года в РСФСР выходило шесть таких изданий, и им

уделялось немалое внимание со стороны ЦК КПСС, как трибунам для пропаганды достижений науки и передовой практики в сельском хозяйстве. В обкоме партии наш член редколлегии В. П. Безменов посоветовал мне отложить пока поездку в Новочеркасск в институт виноградарства и виноделия, а отправиться в Вешенскую, где ожидалась встреча Шолохова с кировцами.

В Вешенском парткоме (по — хрущевски!) производственного управления его молодой энергичный секретарь Петр Иванович Маяцкий, приподняв со стола последний номер зонального журнала, сказал:

— С Михаилом Александровичем нередко беседую и советуюсь по многим вопросам. Иногда говорю о публикациях с Дона в вашем журнале. Слушает с интересом. Так что не сомневаюсь: ваш привет от кубанцев ему придется по душе.

Так и вышло. До прибытия самолета с гостями вокруг писателя толпилось немало литераторов — ростовчан и москвичей, журналистов, земляков — вешенцев. Среди них выделялись своей худощавой внешностью Виталий Закрут- кин и, напротив, избыточной тучностью Анатолий Софро- нов. Последний буквально ни на шаг не отходил от Шолохова, увлекая своими байками. В какой-то момент приблизился и я к писателю. Представился. От всех кубанцев, почитателей его таланта, и от себя лично передал привет и добрые пожелания. Михаил Александрович, попыхивая легкой сигареткой, искренне произнес:

— Спасибо за приветы от кубанцев. Взаимно отношусь к славным соседям с самым высоким уважением.

И тут же стал расспрашивать меня о видах на урожай в крае. Крестьянский сын, он и на вершине славы не мог обойтись без подпитки своих родовых корней знаниями повседневной сельской жизни! На мое предложение посетить Кубань Шолохов ответил, что он побывал в Подку- щевке в 1935 году, много интересного узнал тогда от бывших красных партизан, да вот до сего дня все никак не удается выкроить время на визит к соседям.

В конце апреля 1970 года из Майкопа направил М. А. Шолохову поздравление к первомайским праздникам с приглашением посетить Адыгею. Согласование орг- вопросов его пребывания в области с местным руководством брал на себя. Секретарь обкома КПСС А. Ц. Аутлев сказал, что Шолохов не приедет, у него таких приглашений — не счесть. Но обнадеживающе заявил, что если бы писатель

согласился на визит, мы бы устроили его по высшему классу. Уж это точно — адыги умеют принимать гостей. Оттого я все-таки письмо Шолохову отослал.