Помощница особого назначения

Покраснела, побледнела, медленно разжала свои пальчики, пригладила ладонями его пиджак и, поняв, что делаю, снова покраснела.

Артем Владимирович смотрел на меня нечитаемым взглядом, и только в глубине его глаз читалось одобрение.

Очнувшись, вспомнила, где я нахожусь и кого рассматриваю, пробормотала что-то неразборчивое, и меня ветром вынесло из кабинета.

Впрочем, все это не помешало мне неплотно прикрыть двери. Ну, а что? Мне, между прочим, интересно, что старший скажет младшему, как непосредственная жертва я имею на это полное право!

– Ну и чего ты прицепился к моей помощнице? Девчонка от тебя уже не только шарахается, но и прячется по углам.

– Можно подумать, от тебя она не шарахается. Ничего, уже вон три месяца с тобой работает. А я, в отличие от тебя, успел разглядеть, насколько она настоящая, и, уж поверь, своего не упущу.

– Ну, разглядел ты на раз, на два, и что потом, пойдешь это же самое разглядывать к другой?

– Зря ты так. Думаешь, совсем молодой, глупый. Да? А я все равно заставлю ее …

И на самом интересном месте дверь со щелчком закрылась, оставляя меня гадать, что же он там меня заставит?

Схватила первую попавшуюся коробку, смела в нее разную мелочевку со стола и под прикрытием на цыпочках прокралась к дверям, а может, что услышу? Прошло минут пять, меня медленно, но верно распирало от любопытства, а из кабинета ничего, кроме неразборчивого бормотания не слышно.

Я вздохнула и пошла туда, куда послали, то есть собирать свои вещи. Заняло это действо у меня больше часа, могла бы вообще сделать все минут за двадцать, да только все время отвлекалась на редкие крики, раздающиеся из кабинета.

«Да ты», «да я», «да попробуй!»

Не могут они кричать сразу целыми предложениями?!

Я забрасывала последние карандаши в коробку, когда дверь открылась, и из кабинета вылетел взъерошенный и чем-то сильно разозленный Вячеслав Владимирович. Вихрем пролетел по приемной и скрылся за дверями лифта, при этом даже не глядя в мою сторону. Гадать, что, зачем и почему, можно было бесконечно, поэтому пожав плечами, принялась запечатывать коробки скотчем.

– Оксана Александровна! – подскочила, ударившись головой о столешницу и с недоумением, посмотрела на свое ледяное начальство, потирая рукой макушку.

– Почему вы все еще здесь? – окончательно добил он меня этим вопросом. А где, по его мнению, я должна была быть в данный момент? Стою, судорожно перебираю в голове все утро и понимаю, что это не я олень! Заданий-то он мне не давал, значит, сам что-то напутал.

Я подозрительно косилась на мужчину, стоящего в дверном проеме, и раздумывала, спросить у него, что он имел в виду, или просто помолчать?

– Бегом в столовую, и чтобы я вас как минимум полчаса не видел.

Быстро покивала головой, извлекла из недр чумодана кошелек и побежала кушать. Надо же, чудеса, да и только, само ледяное начальство озаботилось моим питанием! И все-таки вчерашний разговор по душам не прошел даром.

Дошла до столовой и сразу же, не обращая ни на кого внимания, схватила поднос и начала набирать разных вкусностей. Организм возрадовался, что его наконец-то будут кормить, а желудок уже не просто давал о себе знать урчанием, он буквально орал, чтобы я уже закинула в рот хоть что-нибудь съестное.

Давясь слюной и облизываясь, я присела за ближайший столик и принялась уплетать свой обед. Если честно, не думала, что в меня все это влезет, но оказалась серьезно неправа. Умяла я все очень быстренько – шутка ли, вчера ничего не ела, сегодня не позавтракала. Вообще-то хотела, но открыв свой холодильник, поняла, что моему желанию не суждено было сбыться. На полочке сиротливо стояла баночка горчицы, на дверце нашлось несколько зубчиков чеснока, а в отсеке для овощей – маленький перчик чили. Желание завтракать отпало само собой.

Сижу, потягиваю сладкий чай, никого не трогаю, и тут над ухом как заорут:

– Оксанка, ну ты даешь! Слушай, расскажи, как у тебя это получилось?

Хлопнув глазами, я посмотрела на своих подруг по несчастью – они тоже работали помощницами, правда, не у таких высоких начальников, как я – и ничего не поняла.

Мой растерянный и непонимающий взгляд пыл девушек не остудил. Подтянув стулья поближе, они окружили меня, как вражескую крепость, и явно собрались взять штурмом, если я прямо сейчас не начну говорить. Спустя несколько минут мне все же удалось разобраться в путаных объяснениях и восторгах трех подруг.

Все оказалось до банальности просто. В лифте работают камеры, и этим все сказано!

– Ну, ты сильна, – раз в десятый повторяла Анька. Оставшиеся ей усердно поддакивали.

– Такого мужика, и поставить на колени!

– Да я больше чем уверена, он-то и на коленях стоял в первый раз за все свои тридцать шесть лет!

Так я и узнала, сколько лет моему начальнику, раньше не интересовалась, да и сейчас бы не стала, но раз уж сами сказали…

Девчонки галдели еще минут пять, я пыталась им объяснить, что они все не так поняли… Но, видимо, это всем известное выражение не произвело должного эффекта. В итоге девочки остались уверены что мой начальник в меня давно и безвозвратно влюблен, а я молодец: и позиций не сдала и мужика на колени поставила. А мне вдруг стало обидно за своего ледяного. Такого мужчину на колени не поставишь, да и зачем? Упиваться своим превосходством? Не понимаю я этого. Куда лучше заслужить его доверие и иметь возможность спрятаться за широкой спиной.

А во всем виновата сегодняшняя смена охраны, не мужики, а кучка сплетников! Я вспомнила, кого сегодня видела на посту, и попыталась запомнить лица, просто так этого оставлять я не намерена, такое с рук спускать нельзя, иначе будет еще хуже. А я-то еще удивлялась их странному поведению, заговорили подчеркнуто уважительно, значит, записали в любовницы и считают, что я имею хоть какой-то вес.

Ничего, я до них еще доберусь. Шла, раздумывая, рассказывать начальнику или нет? Что-то последнее время стало слишком много этих «или». Я так задумалась, что не сразу услышала истеричные женские вопли из кабинета Артема Владимировича. Потихоньку прошла к своему рабочему месту и уселась за стол. Страсти в кабинете продолжали разгораться. Вскоре из распахнувшейся двери вылетела зареванная девица гламурного вида, поливающая ледяного различного рода ругательствами, из которых «бабник» и «кобель» были самыми приличными. Начальник же, как и всегда, оправдывал свое прозвище ледяного. Как распахнул дверь перед гостьей, так и стоял с каменным выражением лица и замораживающим холодом в глазах.

Не успел он закрыть двери, как в приемную, сверкая белозубой улыбкой, явился сам начальник охраны, именно он сегодня был одним из присутствующих на посту.

– Оксана Александровна, вы сегодня особенно прекрасны, – пропел он, подойдя к столу, и сунул мне коробку недешевых конфет. Значит, что-то ему от меня надо.

Прячу коробку под стол и с милой улыбкой смотрю на просителя. Несколько секунд, и он не выдерживает.

– Оксана Александровна, а скажите мне пожалуйста, в каком сейчас настроении прибывает ваш начальник?

И тут в моей голове что-то щелкнуло, а на лице расползлась коварная улыбка. Эх, попал ты, голубчик, но пока еще об этом не знаешь.

– Знаете, – я подалась поближе к мужчине и прошептала ему шепотом заговорщика, – сегодня ему сообщили, что мы можем наконец-то переезжать на шестнадцатый, он как об этом услышал, так все утро ходит едва ли не с улыбкой на губах.

Ну, а что? Я ведь даже не соврала! Про настроение ему ничего не сказала, а улыбка… она может быть разной.

Мужчина расплылся в такой широкой и предвкушающей улыбке, что на секунду мне его даже жалко стало, но он сам напросился.