Помощница особого назначения

Хватит ныть!

Тут или бороться надо за свое счастье или уходить не оглядываясь.

Хочется бороться, но бороться в одиночку не хочется. Ммм дааа…

Кого хочу — не знаю, кого знаю — не хочу.

А потом: парковка, подъем на лифте, звонок в дверь, тихий бубнеж и…

Какого ж он притащил меня к Максу?! Этого мне никто не объяснил, зато раздался явный звук удара.

Как день начнешь, так его и проведешь. Истину люди говорят.

Кинула печальный и даже немного безразличный взгляд на этих павлинов. Орут, машут руками, что-то выясняют, в чем-то друг друга обвиняют. Надоели чесс слово, сил никаких нет. Мысли лезть к ним и разнимать, даже не возникло. Слишком уж эмоциональным было утро. А мне еще между прочим так ничего и не объяснили. Только покаялся да зацеловал до безумия.

Скинула обувь в прихожей и пошлепала на кухню, аппетит от всех этих волнений разыгрался волчий.

Кухня впечатляла как и квартира. Меньше чем у Артема, но намного уютней и теплее. Одного не понимала, зачем ледяной притащил меня к Максиму.

Шум и ругань нарастали, что-то громыхало, что-то билось. Я проревелась и натанцевалась наверное и им тоже надо как-то снять стресс и напряжение.

Пока мужчины выясняли кто крут и у кого больше, нагло залезла в холодильник, настрогала бутербродов, сварила на всех кофе и с комфортом устроилась за кухонным столом.

Посмотрела на бутерброды, встала и накромсала еще. Сейчас как пить дать явятся красивые и голодные.

Явились. Смотрят настороженно у обоих красные и чуть припухшие рожи и влажные волосы. Даже переодеться успели. Артем в домашние брюки и широкую майку, а Максим в брюки и рубашку. Неправильность их обликов не давала покоя. По идее они должны быть одеты наоборот.

— Испугалась? — крадущейся походкой подошел ко мне Артем и приобняв поцеловал в щеку.

Молча пожала плечами, не говорить же ему что мне было как-то совсем все равно на их разборки. Даже знать не хочу что они там не поделили. Захочет сам расскажет, а нет… так и не нужен тогда мне такой.

Оба заметили мое апатичное настроение и переглянувшись, тихо уселись за стол.

Артем странно на меня посматривал и сверлил недовольным взглядом Максима. Максим же нагло лыбился и с удовольствием поглощал бутерброды. Вот и чего спрашивается опять не так?

Плюнув на мужчин с их заморочками и тараканами, допила кофе и сполоснув кружку поставила ее на место. Вот тут-то и началось.

Артем после пристального наблюдения за мной вдруг взорвался и высказал Максиму в грубой форме все что он о нем думает. В итоге все свелось к тому, что Максим оказался парнокопытным жвачным животным с крайне отталкивающей внешностью и отсутствием каких либо моральных принципов.

Это я немного перефразировала и сгладила углы. Максим сидел и с умным видом до последнего внимал Артему. Артем продолжал рычать, шипеть и угрожал вбить в голову Максима одну простую истину.

— Она моя! Я тебе об этом с самого начала говорил! — распалялся Артем, глядя на спокойного Максима.

— Не вижу, — флегматично ответил Максим и демонстративно осмотрел замершую меня с ног до головы.

Радовало то, что глаза Максима не задержались не на одной выпирающей части моего тела. Просто отметили их наличие и все. Еще больше утвердилась во мнении, что Максим специально доводит Артема до ручки.

— Не видишь что? — сузил глаза Артем заметив пристальный взгляд Максима.

— В том-то и дело, — наигранно тяжело вздохнул Максим. — Ничего не вижу, должен бы. Промедление смерти подобно, — печально изрек Максим. — Продолжай в том же духе и я буду безумно счастлив по возвращению из внезапно свалившейся на меня командировки.

— Не посмеешь.

— А ты проверь, — встал из-за стола Максим и взглянув на часы, спешно двинулся на выход. — Оксаночка, солнышко мое ясное, если этот пещерный человек тебе надоест и ты захочешь настоящих, достойных тебя отношений, я буду безмерно счастлив став для тебя тем единственным и неповторимым.

Прокричал он из прихожей и громко хлопнул дверью под отборный мат Артема.

— И что это было?

В растерянности хлопала глазами, абсолютно ничего не понимая.

— Куда ушел Максим? Почему мы остались в его квартире? О какой командировке он говорил и почему ты одет в домашние штаны, нам ведь еще домой ехать?

Артем немного прифигел от количества вопросов, а меня понесло окончательно.

— Или ты мне все рассказываешь или я вызываю такси. И в твоих интересах, что бы оно приехало как можно быстрее ибо взбешенная женщина на кухне явно к беде! — с каждым словом тыкала в него пальцем и наступала все ближе, заставляя Артема отходить к стене.

— Обожаю когда ты злишься, — сцапал мою ручку Артем и нежненько поцеловал пальчик, что упирался ему в грудь. — Твои глаз так сверкают, а сколько в них чувств… А давай поженимся? — окончательно добил меня Артем своим вопросом.

— Туманов! Ты в своем уме? — выдала я на повышенных тонах, а глаза уже по привычке забегали по поверхностям кухонного гарнитура, выискивая снаряды для метания.

— Еще никогда мой ум не был столь крепок, а голова настолько ясна как сейчас, — напевно выдал этот шут.

В ответ на нервно задергавшийся глаз, рука потянулась к первому попавшемуся снаряду. Но, видимо не судьба, день явно не мой. На полпути меня скрутили, обезвредили и закинули на плечо.

— Отпусти! — тут же взвилась, заголосив сиреной.

— Согласна? — замер Артем, оглаживая своей лапищей мою пятую точку.

— На что? — просипела, пытаясь отбрыкаться от наглых приставаний.

— На свадьбу, — скользнул рукой по внутренней стороне бедра.

— Неееет, — отказалась от такого счастья с блаженным стоном, поощряя движения его руки меж моих бедер.

— Значит идем дальше, — беззаботно заявил Артем и резко убрал свою руку, заставив меня разочарованно застонать.

— Куда?

— В ближайшую спальню, буду тебя уговаривать.

Хмыкнула, спрашивая «куда?» Я имела ввиду его исчезнувшую руку, но план Артема мне определенно понравился.

Все внутри пело и плясало. Где-то на краю сознания мелькнула мысль, что слишком уж эмоционально перегружен этот день, а впереди еще и ночь. Его предложения я в серьез не восприняла, но собиралась как можно дольше не давать своего согласия.

Уговаривал Артем меня долго. То нежно и медленно, то страстно и быстро. С чувством, с толком, с расстановкой доводил до безумия и бесконечно долго держал на краю.

Своего согласия я так и не дала. Сначала хотела продлить свою пытку, а потом, когда уже хотела, что бы эта пытка закончилась, не могла сказать ни слова. Только мелко подрагивала, глухо постанывала и жалобно всхлипывала.

После окончания безумия поняла:

Первое — за окном уже темно.

Второе — такие уговоры хороши в меру.