Помощница стража тьмы. Брак по контракту

— Нет. Сначала был один, потом нашли второй.

— А как их вообще находят?

— Стражи, которые где-то поблизости, чувствуют изме… Подожди, Лиза, ты хочешь сказать, что мы могли разорвать не пространство, а время? Да, и Аллан же сказал, что время разорвано.

— Мне, наверно, что-то приснилось, — вздохнул тот. — Я не помню.

— Если это так, действительно мог образоваться новый переход между мирами. И мы почувствовали, только не поняли, в чем дело.

— Мне тоже кажется, что… не знаю что, — надул губы Аллан. — Как будто что-то стало по-другому.

— А в Саттее есть стражи? — спросила я и немедленно обругала себя за глупый вопрос. Конечно, есть, как им тут не быть?

— Вопрос в том, кто найдет портал первым. А еще интереснее, в какой мир он ведет. Если, конечно, мы все не выдумали.

— А что, если нам попробовать определить это место с помощью треугольника? — предложила я. — Как мы определяли места истончения или прорывов?

— Мы определяли их не так, — возразил Эйдар. — Нужны были три наблюдателя, координатор и его помощница. Конечно, можно и втроем, но это сложнее. Но давайте попробуем, — он взял за руки меня и Аллана, руку которого сжала я. — Постарайтесь мысленно нащупать то место, откуда идет ощущение, будто что-то изменилось.

Я закрыла глаза и попыталась найти в пространстве источник беспокойства. Так, как делала это в центре, когда определяла координаты истончения. Сначала ничего не получалось, но потом я словно подцепила кончиком иглы крохотную занозу под кожей. В темноте вспыхнула искра, которая становилась все ярче. Три тонких луча сбегались к ней, соединяясь. Свет приблизился, и на мгновение я увидела картинку, словно выхваченную из мрака.

Это было побережье в том месте, где мы с Эйдаром пытались разорвать ткань. Я узнала выступающий из воды утес причудливой формы и впадающий ручей.

— Это там! — вскрикнула я, выпустив руки. — Там, где мы были, у моря.

— Ты точно определила? — Эйдар посмотрел на меня, сдвинув брови.

— Да. Там, где ручей, помнишь? Надо поехать туда, прямо сейчас. Если переход открыт, он может закрыться в любой момент.

— Подожди, Лиза, — он придержал меня за рукав, как будто я собралась бежать туда немедленно. — Новые переходы открыты долго, а этот появился совсем недавно. Проблема в другом. Как мы узнаем, в какой именно мир попадем? Я не был в третьем и не знаю, что там. А ты сможешь определить, твой ли это мир?

Мне стало жутко, что мы можем оказаться в чужом мире — без денег, без документов, без знания языка. Без знакомых. То есть мы могли бы, конечно, обратиться ментально к стражам, но и там наверняка знают, кто мы.

И что с нами нужно сделать…

А наш мир? Смогу ли я понять, что он действительно наш, если мы окажемся в какой-нибудь дикой местности, где некого спросить по-английски, куда нас занесло?

Но если мы будем сидеть и думать, то… так и останемся здесь. Пока нас не найдут и не убьют.

— Мне кажется, надо рискнуть, Эйдар, — сказала я. — Лучше оказаться неизвестно где, но живыми, чем остаться здесь мертвыми.

Глава 31

Глава 31

Вот тут оставалось только порадоваться, что, собираясь переехать в координационный центр, мы с Эйдаром взяли, помимо всего прочего, и документы из нашего мира. Это было как наитие — не нужны, но лучше пусть будут при нас. На всякий случай. И вот случай настал.

Конечно, они могли и не пригодиться. Вероятность, что мы попадем в наш мир, была фифти — фифти. Да и закон подлости со счетов скидывать не стоило. Хотя я не знала, намного ли лучше попасть в наш мир, но где-нибудь, к примеру, в Уругвае или Зимбабве. Или там, где идет война. Или вообще посреди океана.

Так, лучше отложить эти мысли в сторону. Иначе останемся сидеть здесь, дожидаясь, когда нас найдут и убьют.

Собрав все самое необходимые, мы повторили проверенный маневр. Эйдар запряг повозку и вывел ее в переулок. Когда все в доме уснули, вышли и мы с Алланом.

Как я только вытерпела эту дорогу? Наверно, помог Аллан. Он крутился и без конца задавал всевозможные вопросы. Это тоже раздражало, но так я хотя бы не варилась в кастрюле своих мыслей.

— А если там окажется что-то опасное? — спрашивал он, страдальчески сдвинув брови.

— Если совсем опасное, то мы это увидим еще из коридора. И вернемся.

— Лиза, а как же лошадка? Мы же не сможем взять ее с собой?

— Не сможем. Придется оставить здесь. Распряжем ее, и она сама выберется к людям. Кто-нибудь возьмет ее к себе.

Мои нервы уже звенели, как перетянутые струны, когда мы наконец добрались до места. Отпустив лошадь на волю, Эйдар сказал с сомнением:

— Надеюсь, если нам придется вернуться, она не успеет уйти далеко. Хотя проход еще надо найти.

Я знала только то, что он находится между ручьем, впадающим в море, и утесом. Впрочем, поиск как раз оказался делом несложным: я чувствовала что-то вроде сквозняка, только не кожей, а как будто изнутри.

— Кажется, сюда.

Мы шли, и это ощущение с каждым шагом становилось сильнее. А потом еще одно, хорошо знакомое: липкой пленки на лице. И темный коридор, ведущий к мерцающему свету. Что там? Фонари? Или, может, огонь?

Эйдар шел впереди, я, держа Аллана за руку, следом. И снова в голове крутилось раз за разом: «Шаг, другой, до счастья далеко».

А может, все-таки ближе, чем кажется?

И так отчаянно захотелось поверить в это. В то, что во вселенной осталась хоть капелька справедливости.

Нет, Лиза, говорил здравый смысл, справедливости вообще нет. Есть только причинно-следственная связь.

Я отмахивалась и смотрела вперед, а свет становился все ярче.

— Пришли…

Эйдар остановился, вытянул руку, и она легко прошла вперед, из темноты на свет. Выглядывая из-за его плеча, я увидела железнодорожный переезд со шлагбаумом, а рядом маленькую будку и фонарь. А еще большой стенд, на котором было что-то написано.

Написано кириллицей! Но вот что? И по-русски ли? Издали было не разобрать: света от фонаря не хватало.

— Эйдар, ты видишь? — я заорала прямо ему в ухо, и он отшатнулся.

— Да не кричи ты так, Лиза. Вижу что?

— Стенд.

— Да. Только не могу разобрать, что там на нем.

— Это какой-то непонятный язык, — Аллан опередил нас и высунулся наружу, но Эйдар рывком втащил его обратно.

— Не торопись!

Оглядевшись, он вышел, мы с Алланом за ним.

Вокруг не было ни души, окна будки не светилось. Значит, шлагбаум автоматический, закрывается и открывается по сигналу с дистанции. Я подошла к стенду — и не разобрала ни единого слова. Это могло означать лишь одно: мы в нашем мире, но точно не в России.