Понемногу про Серёгу

– Ладно уж, останусь с тобой, – после лёгкой паузы ворчливо проговорил Толик.

И все сразу поняли – оставлять Лидочку наедине даже с травмированным и малоподвижным, но уже не лежачим Кузей он не желает. В душе Серёги боролись два взаимоисключающих желания: немедленно отправиться в путь на Хумвой и плюнув на приличия, просто побыть в лагере с Лидочкой. Потому что, мало ли что! В его отсутствие от Толика можно всего ожидать, несмотря на ночную неудачу, попытки подкатить к девушке он очевидно будет продолжать. А дальше, кто знает. Вдруг Лидочка заскучает и поддастся на Толиковы уговоры. Которые – Серёга в этом ни секунды не сомневался – обязательно последуют, едва он скроется из вида.

При мысли, что Лидочкин бугорок будет гладить не он, а хитроумный Толик Серёгу передёрнуло. Он замялся, насупился, делая непростой выбор. Выручил его Борька.

– Командир, пора, – спокойненько, будто всё давно решено, изрёк Борька, подходя к Серёге, – рюкзак для нас я собрал. Давай выдвигаться, а то к вечеру не успеем до вершины дойти. Мало времени у нас.

– Но где же мы спать будем? Палатка-то у нас одна! – спохватился Серёга, досадуя на себя, что, ослеплённый Лидочкиным присутствием, забыл о самом главном.

– Чепуха! – быстро сказал Кузя, который, вероятно, уже придумал решение этой проблемы, – В бане поспим. Там даже теплее. Подумаешь, ведь это на одну ночь. В общем, берите палатку с собой.

В этот момент из-за Серёгиной спины раздался Лидочкин голосок:

– Никому ни в какую баню иди не надо!

От неожиданности Серёга едва не подпрыгнул. Девушка незаметно для него подкралась сзади и, видимо, какое-то время слушала их разговор. Серёга бросил смущённый взор на Лидочку, ему было стыдно. Лидочка даже бровью не повела, стояла себе с независимым выражением лица, и Серёга чуть расслабился. Кажется, ночное приключение прошло для него без пагубных последствий.

– Нате! – и из-за спины Лидочка вытащила какой-то увесистый на вид свёрток, – Это моя личная палатка. Хоть и маленькая, но вам на одну ночь сгодится. Папа её на всякий случай прихватил. Вот, как видите, пригодилась.

Девушка пихнула палатку в руки Серёги и серьёзно, не мигая, уставилась ему в лицо. В стёклах очков Лидочки готовый провалиться сквозь землю Серёга разглядел двоекратное отражение собственного глупого лица. Зрелище было жалким. Моментально опустив и более не поднимая глаза, Серёга забрал палатку у Лидочки, развернулся к собранному Борькой рюкзаку и принялся его развязывать, стараясь, чтобы поменьше тряслись руки. Но верхний узел никак не поддавался.

На подмогу ему, как обычно, пришёл Борька. Он молча забрал у Серёги рюкзак, без труда развязал подлый узел, стал вытаскивать вещи, упихивая палатку на самое дно.

Выдвинулись они на Хумвой лишь спустя часа полтора. В один рюк два спальника, палатка, котёл и продукты помещаться никак не хотели. Пришлось перепаковываться и брать с собой дополнительный рюкзак. К тому же перед дорогой следовало хоть немного перекусить. За всё это время Лидочка и Серёга не обменилась и полусловом. И вообще старались находиться как можно дальше друг от друга. Точно прошедшая ночь возвела невидимый барьер между ними.

Впрочем, разговаривать не хотелось никому. Кузя так и не отделался от чувства вины и потому предпочитал держать язык за зубами и не быть обузой остальным. Толик, в это утро повадками напоминающий сторожевого пса, постоянно стрелял тревожным, настороженным взглядом по лицам Серёги и Лидочки и знай нарезал вокруг них круги, желая постоянно удерживать парочку в поле своего зрения. Борька же в принципе болтать не любил. А Серёга с Лидочкой, не сговариваясь, тщательно избегали любой близости. Чем ещё больше изводили Толика, чуявшего в этом какую-то связывающую Лидочку и Серёгу тайну.

Когда лагерь скрылся с глаз, Серёга вздохнул с облегчением. Он вновь ощутил возможность дышать полной грудью. А потом Серёгины мысли полностью перескочили на Хумвой. Его черепаха как раз показалась впереди, занимая более, чем полнеба.

– Хумвой! – сам себе пробормотал под нос Серёга, не отпуская взглядом вожделенную вершину.

В это раз название горы вырвалось из его уст радостно и почтительно.

– Да, Хумвой, – согласился идущий за ним Борька.

К подножию они подошли, когда уже стемнело.

– Встанем пораньше и поднимемся на вершину, – решил Серёга, с сожалением поглядывая на уходящую ввысь громаду вздыбленного черепашьего бока.

Хумвой теперь был невероятно близко, его можно было потрогать рукой. И всё же главная цель – вершина – терялась где-то в вышине, невидимая от палатки.

Ночью Серёге не спалось. Устав ворочаться в тесной палатке под мерный Борькин храп, он вылез наружу и обомлел. Прямо над Хумвоем повисла огромная и яркая, как прожектор на стадионе, луна. Под её матовым светом склон горы лоснился, выгибаясь словно кошка. Ночью Хумвой вовсе не был похож на черепаху, в его изгибах явственно читалось нечто кошачье, уютное, даже мурлыкающее. Серёге захотелось погладить гору, накрыть её ладонью, ощутить мягкость и упругость вершины, желанной как женская грудь. Он вспомнил про Лидочку и покраснел.

Но утром Серёгу и Борьку, вылезших из палатки, встретил лишь мутный полумрак. Сколько было видно, кругом лежал туман – плотный и почти непроницаемый. Видимость не более десяти метров. Серёга внутренне застонал от такой подлянки. Рассчитывать, что эта заволочь уберётся в ближайшие два часа – нечего и думать. А ждать нельзя, к вечеру они должны быть в лагере, иначе вертолёт улетит без них, что будет катастрофой, ведь Кузя далеко уйти не сможет. И даже если геологи заберут с собой Кузю, то у Серёги с Борькой не хватит продуктов, чтобы добраться до населёнки. Да и бросать больного товарища они не могут.

Все эти думы промелькнули в Серёгиной голове в мгновение ока, но легче ему от этого не стало.

– Что делать будем? – словно прочитав, что он думает, спросил Борька.

– Что-что, – ворчливо откликнулся Серёга, настроение которого опять упало ниже абсолютного нуля, – потащимся обратно, вот что! Кой чёрт лезть наверх, чтобы смотреть в это молоко.

На глаза Серёги непроизвольно навернулись слёзы обиды. Такой облом он и предположить не мог. «Наверняка сейчас в лагере Толик Лидочку по груди гладит! А ты, лопух, понадеялся, что Хумвой позволит тебе на себя залезть, и остался с носом!» – пришла откуда-то ещё более ужасная мысль.

– Слушай, может хоть попробуем? – видя Серёгины страдания, сочувственно подсказал Борька, – Мы ведь так близко!

И Серёга решился.

– Быстро сворачиваемся, рюкзаки оставим здесь и налегке пойдём на вершину, – скомандовал он, параллельно выдёргивая колышек, чтобы собрать палатку.

На склоне туман ещё сильнее сгустился. Да так, что подъём воспринимался лишь на ощупь. Но Серёга упрямо лез наверх. Борька оказался не таким резвым, приходилось часто останавливаться, чтобы не потерять его в этом мареве. Ожидая Борьку, Серёга во все глаза всматривался, ища признаки прояснения – их не было. Только туман, плотный и мутный как толстый полиэтилен.