Понурый Балтия-джаз

Я велел притормозить напротив яхт-клуба. В ресторане определенно выдавали на вынос подкрепляющее.

Прока безобразно приткнул "БМВ" у обочины шоссе. По его кромке шла белая полоса, запрещающая остановку и съезд. Мог бы и дотянуть пару десятков метров до поворота на стоянку.

– Парковку прощаю, - сказал я, - потому что есть хочется. Сам отгоню машину куда положено... Возьми погорячее, помяснее, с луком и чесноком!

– Василий Николаевич, да вы что? Эту тачку Толстого Рэя тут знает всякий! Ни слова не скажут, хоть десять патрулей проедут... Отдыхайте!

Я все же отъехал к стоянке, примыкавшей к морю. Опавшая хвоя наползала на асфальт вместе с песком. Барашки поверх волн шеренгами неслись от плоского горизонта к серому пляжу. Я осторожно вдохнул холодный бриз. Ничего, отходил... Подумал: что теперь дома? Я ждал оттуда сообщеньице.

По шоссе, к которому "БМВ" стояла капотом, прошуршала лакированная коробка темно-серого "Линкольна" с фирменным обозначением на передней двери - желтый геральдический щит с надписью и черепахой.

Появившийся из дверей яхт-клуба Прока прижимал к животу пластиковый пакет. Подталкиваемый порывами ветра, он дробно перебирал ногами, словно получал подзатыльники. Воротник куртки задирался, длинные волосы забрасывало через уши и на глаза.

– Опять по рации вызывали, - сказал он.
– Я накупил всего. Гульнем!

Мы быстро поели. Хозяйственный Прока достал из багажника термос с теплой водой - умыться. Не выходя из машины, наклонившись, я побрызгал из горсти в горевшее и саднящее лицо.

Радио просигналило полдень. Переговоры с представителями "Экзобанка", должно быть, начались.

– Теперь звони боссу, - приказал я.

Общий план действий созрел. А там - как бог даст.

Я перекрестился. Прока, сидевший за рулем, покосился, подумал и сделал то же самое.

Под мою диктовку Дечибал Прока наплел по радиотелефону, будто ночь просидел связанный в каком-то подвале, пока я разъезжал на "БМВ", прихватив и радиотелефон, и финский ствол Проки. Затем-де я вытащил его из подвала, который тут же взорвал вместе со съемочным оборудованием и грудой проявленных пленок. Потом Прока в наручниках валялся в багажнике, пока я опять ездил по городу, часто останавливаясь, определенно у светофоров, то есть Таллинна не покидал. На прощание мстительно проколол четыре ската и запасной баллон, перебил бензопровод. Ствол, редкий "Лахти-35", унес. Радиотелефон, из которого я выковырял блок питания, кинул в машине. Прока заменил блок имевшимся в багажнике про запас и теперь звонит из района Иманта. Деньги я тоже у него выгреб. Что делать?

Толстый полную минуту орал в трубку. Прока пять раз попросил прощения. Сошлись на удержании половины жалования Проки в течение года, ремонте машины за его счет и мучительном уничтожении меня, моей семьи и всего потомства с ограблением квартиры, угоном машины, сожжением дачи и отправлением на её пепелище малой и большой нужды участниками расправы. После этого Ге-Пе обещал выслать поддержку по ориентиру, данному Прокой.

Прикрывшись грузовичком, появившимся на стоянке, мы пронаблюдали, как через несколько минут по шоссе проскочил синий джип "Тойота". Гаргантюа Пантагрюэлевич выслал спасателей. Теперь у него оставались под рукой, как сказал Прока, две машины - спортивный "Порше" и миниавтобус "Форд Транзит", которые выезжают редко, да и стоят в лохусальской резиденции. Так что в ближайшие полчаса - час встреча с Ге-Пе на дороге в окрестностях его пиритской виллы исключалась.

Я рассчитывал подъехать достаточно близко к представительству "Экзобанка" и залечь в машине с биноклем, пока Прока, приоткрыв капот, будет изображать мелкий ремонт. Камуфляж, конечно, липовый. Где, кто и когда видел отказавшую "БМВ" последней модели? Конечно, наблюдатели проверят машину. Выяснят, что действительно - местная, как говорится, того же околотка, принадлежит Ге-Пе, обретающемуся по соседству. Партнеру. Даже если у меня будет минут двадцать, я надеялся что-нибудь да приметить. Дом, в котором держат заложников, выглядит по особенному. Если внимательно присмотреться.

Но валять дурака не понадобилось.

Мы разминулись с темно-серым "Линкольном" - затемненные стекла, фирменный знак на передней двери: желтый геральдический щит с надписью готическими буквами "Экзобанк" и рисунком черепахи. Точно таким же как "Линкольн", полчаса назад проехавший мимо стоянки яхт-клуба, где я ждал отправленного за провиантом Проку...

– Разворачивайся!
– заорал я ему.
– За "Линкольном" давай!

Пальцы мои дрожали, когда я набирал на радиотелефоне номер представительства "Балтпродинвеста".

– Не приближайся, держись в пределах визуального контакта, велел я Проке.

Повезло: дежурил Андрей.

– Это Шемякин, - сказал я ему.
– Попросите господина Шлайна, пожалуйста.

– Здравствуйте, господин Шемякин... Это нелегко сделать. Шлайн на переговорах.

– С представителями "Экзобанка"?

Андрей потянул паузу, проверял по журналу.

– Вероятно, - сказал он осторожно.

– Насколько вероятно?
– надавил я.

– Да вон их машина стоит во дворе.

– Серый "Линкольн" с желтым щитом на дверце и затемненными стеклами, верно?

– Сейчас... Да, темноватый такой. Желтый щит с черепахой. Но стекла светлые, прозрачные то есть... Так звать Шлайна?

Я отключил телефон. И помолился: Господи, сделай так, чтобы разговор подслушал Гаргантюа Пантагрюэлевич.

– Твоя пушка-то работает?
– спросил я Проку.

– Еще как! А что? Будем драться с этими? Кто такие?

– Партизаны, - сказал я.
– Про Мао Цзэдуна и Че Гевару слышал?

– Ну?
– откликнулся Прока. Он старался за рулем изо всех сил.

– По теории Мао, партизаны побеждают, если находятся в гуще населения, вроде рыб в воде. По теории Че, на населением следует нагонять страх, терроризировать заодно с властями... Впереди коктейль из тех и других.

– И откуда вы столько знаете про людей?
– спросил Прока, сбрасывая газ. В "Линкольне" придержали скорость, рассматривали "хвост".

– Не про них. Про отбросы, как я и ты теперь.

И даже хуже, подумал я. Дерьмо мы распоследнее.

"Линкольн" повернул на Пярнуское шоссе. Я руку поставил бы на кон, что генерал Бахметьев в этой машине и она поедет в Лохусалу.

На Вокзальной улице с парковки резко вывернул знакомый пикап "Судзуки" с тронутыми ржавчиной дугами над кузовом. Отсекая подрезом какой-то грузовичок, пристроился за "Линкольном". Прока дернулся обходить "Судзуки".

– Это их арьергард, не суйся, - сказал я.
– Отставай теперь... Они нагляделись на нас. Разговаривают сейчас на эту тему с твоим толстым боссом по радиотелефону. Чего это, мол, его ребята прицепились за ними? Он скажет, что нет никаких его ребят. Они оглянутся: и верно - нет. Значит, хитрит что-то Толстый, крутит. Велел отстать. И занервничают. Толстый же, услышав про объявившуюся на хвосте Чико свою "БМВ", тоже всполошится. Да и мой звонок в представительство, который Толстый, считаю, прослушал, поддал ему жару... А это нам, друг Прока, и требуется на данную минуту собственных панических раздумий... Нужно, чтобы они сбились с ноги на бегу... Хотя бы только сбились... Нам время требуется.