Понять Россию умом

Тот строй, который получился в России, если и называть «демократией», то только виртуальной. Она «как бы» демократия, в образах, в речах. Но не в действительности.

Очень большая роль в рамках сценария «продолжение реформ», особенно в построении демократического антуража реформ, отводится так называемой творческой интеллигенции. Многие считают, что она куплена. Нет! За деньги так не сыграешь. Многое, в чем участвуют инженеры человеческих душ, идет от сердца. Происходит это по той простой причине, что они прекрасно знают о наличии в нашей стране двух «народов», и считают, что их законное место – среди богатой элиты. А раз это так, то они и должны разделять мораль и ценности этой элиты. И даже еще не войдя туда, они к этому уже готовятся, соблюдают некоторую политкорректность, внутреннюю цензуру. Ну, а уж те, кого туда допустили, работают буквально на износ, не жалея сил и нервов.

Попавшие в число «элитной» интеллигенции получают разные титулы: совесть нации, ум нации, выдающиеся деятели современности и т. д. Было странно читать рассуждения С.Г. Кара-Мурзы на круглом столе политологов-экспертов, что «у нас нет нормальных экспертов». А откуда же они возьмутся? Ведь у тех, кого называют экспертами, вполне конкретные задачи: внушать народу, что элита все делает правильно и, самое главное, в интересах народа. А других экспертов на круглые столы не приглашают.

Последняя весна России

То, что вы прочтете здесь, не прогноз и не «предсказание» будущего. Это просто приблизительное описание, для лучшего понимания темы, событий, наиболее вероятных в ходе реализации варианта продолжения либеральных реформ. То же самое можно сказать и о главе «День «Жареного петуха», но только применительно к сценарию «мобилизационного рывка». Это не пророчество! Мы уже говорили, что будущее многовариантно, и все варианты имеют модификации, а они, в свою очередь, зависят от флуктуаций, которых мы не можем предусмотреть.

Итак, в ходе реформ происходит постепенный «сброс» жизненного уровня. Люди приспосабливаются к ухудшившимся условиям, а потом происходит новый небольшой сброс. Эксперты объясняют, что ничего страшного, что мы, де, «копим силы». Спорадически возникают опасения, связанные с вымиранием населения; сокращение его численности дошло до миллиона в год, и как бы оно не ополовинилось. Но и в этом случае звучат успокоительные речи: при таком темпе снижения нужно полсотни лет, чтобы народ уменьшился вдвое, а мы вот-вот станем жить лучше, и все нормализуется.

Но суровая зима 2000/2001 года, наконец, показала, – и мы надеемся, многие поняли это, – что однажды произойдет быстрый и окончательный сброс жизненного уровня.

Система жизнеобеспечения в России требует централизации и дисциплины, а также иного, чем во всех других странах, принципа распределения финансовых и прочих ресурсов. Эта система складывалась веками, а на протяжении последних ста лет приспосабливалась к новой, технической цивилизации. За десять лет ее разрушили. Но, как и продовольствие (земля родит меньше, а есть в морозы надо больше), так и все остальные компоненты жизнеобеспечения в России обходятся дороже, чем в других местах.

Оказалось, что с частных лиц нельзя собрать денег на поддержание энергосистем, на строительство и содержание жилья. Внедрение в нашей стране западных коммунальных стандартов быстро привело к тому, что жилье и тарифы стали невыносимыми для большинства народа. Если платить за жилье и энергию, придется отказаться или от питания и одежды, или от прочих компонентов, «составляющих» жизнь человека: детей, культуры, образования. Если не платить – выгонят на мороз.

С другой стороны, либералы, получив энергосистемы в свои руки, не заботились об их развитии. Теперь уже как о неизбежном событии говорят о техногенной катастрофе, когда начнет массово отказывать выработавшее свой срок оборудование. А к тому же кончится уголь и мазут, и неоткуда будет привезти, несмотря на строгие окрики из Москвы.

Что такое город без электроэнергии? Это отсутствие еды. Ведь горожане, в отличие от селян, получают еду в магазинах, а магазинам нужно электричество, не только для освещения, но и для охраны, и для холодильников. Еду в магазины надо везти на машинах, а их заправляют на бензозаправках, которым тоже нужен ток. Кроме того, перестанут работать лифты, канализация и транспорт. Перестанут вывозить мусор и отходы жизнедеятельности организмов. Если дело происходит летом, начнутся эпидемии и вымирание.

Но значительно будет хуже, если катастрофа произойдет зимой. Это северные олени умеют добывать себе травку из-под снега, а люди ничего не добудут: леса и поля мертвые, в магазинах же товарные запасы, вопреки уверениям реформаторов, вдвое меньше, чем были в 1990 году. Замерзающие голодные люди побегут искать операторов с телекамерами, чтобы пожаловаться, и чтобы помогло государство. Но операторов найти не удастся, потому что местные в таком же положении, как и все жители, да и московские тоже.

Возможно, в первые дни будут попытки перекрыть какой-нибудь «Транссиб», но после нескольких демонстративных расстрелов прямо на рельсах это быстро прекратится. Народ разбежится по окрестностям в поисках еды и дров, что неизбежно вызовет стычки. Магазины разграбят, и это ускорит ход событий. Хуже всего дела пойдут в Московской области.

Самое страшное – морозы. Надо понимать, что при морозах для уничтожения полумиллионного города с отключенным энергоснабжением не нужно никакого оружия. Достаточно, чтобы один реактивный истребитель полчаса барражировал над ним на малой высоте. Он выдавит все стекла, и через три дня в городе не останется ни одного живого человека. Тот же результат достижим и без всякого истребителя за месяц: люди вымрут, когда в городе кончится всё дерево.

Промелькнуло сообщение, что в январе 2001 года на грани такой ситуации были 30 регионов России, многократно больше, чем в январе 2000 года. Но что страна движется к вымиранию, стало ясным еще несколько лет назад, а потому не надо особо утешаться заявлениями федеральных чиновников, что они «не допустят». Все их намерения «углубить и ускорить» на протяжении многих лет вели только к одному: углублению падения, к его ускорению. Лучше бы они ничего не делали. Министр Шойгу, наверное, хороший и честный человек. Он честно, на всю страну сказал: что вы от меня ждете чудес?

Чудес не будет.

Однажды весной обнаружится, что на поверхности земли лежит двадцать миллионов покойников. Правительство, конечно, побоится объявлять такие числа, и скажет, что погибло двести тысяч. И на захоронение оного одолжит у «Запада» денег. Но одолженного будет мало, да еще половину потратят на выплату гонораров самим себе «за консультации», никого не захоронят, и начнется вообще массовый мор: чума, холера и прочий букет. Придется брать совсем огромный кредит, но и он не пойдет на пользу.