Понять. Поверить. Простить

В присутствии этого мужчины Эля чувствовала себя маленькой девочкой. Впрочем, так же она чувствовала себя и перед собственным отцом. Чем больше она знакомилась с Игорем Михайловичем, тем больше понимала, насколько он близок по характеру ее отцу — такая же несгибаемая воля, целеустремленность, прямолинейность и даже жесткость. Вот только отношение к семье у него совершенно иное — более мягкое.

— Да, — кивнула Эля, — я думаю, что мне нужно все рассказать Стасу. И чем быстрее, тем лучше — не хочу ничего скрывать от него.

— Переживаешь? — мужчина внимательно смотрел на Элю.

— Конечно же да. Столько лет не видеться.

— Я для чего тебя позвал сюда… — видно было, что Зарипов и сам нервничает. — В общем, я со Стасом свяжусь и попрошу его приехать в Москву. А там сами, думаю, разберетесь.

— Хорошо, — тихим неуверенным голосом ответила Эля. — Спасибо.

— Да не за что еще пока.

Вечером, уложив Анюту спать рядом с собой на огромной кровати, Эля еще долго не мгла уснуть. Ей казалось, что она не сможет решиться на эту встречу, особенно теперь, зная, что Стас так пострадал по ее вине. Конечно же он буде хранить на нее обиду и боль. Так хотелось отказаться от всей этой затеи, скрыться куда-нибудь подальше продолжать жить дальше в своем коконе, чтобы снова никто не бередил старые раны. Но с другой стороны, нельзя же всю жизнь прятаться от трудностей — нужно иметь мужество посмотреть правде в глаза, сказать в конце-концов «Прости» и продолжать жить дальше.

Зарипов поздно вернулся в свою спальню и сразу же подошел к жене, которая уже легла в постель и, ожидая мужа, читала книгу.

— Игорь, ну что там? — спросила она, отложив книгу на прикроватную тумбочку. — Позвонил?

— Позвонил, — подтвердил он, расстегивая рубашку. — Стас вообще недоступен. Пришлось Коле звонить *, и он сказал, что Стас уехал в командировку куда-то там в Америку.

(* Коля (Николай Михайлович Зарипов) — брат Игоря Николаевича Зарипова, живет в Германии (прим. автора).

— Ну хорошо, а когда он должен вернуться?

— Не известно. И уехал-то только три дня назад. — Мужчина освободился от рубашки и в сердцах бросил ее в угол. — Три дня… Знать бы, что уедет, то позвонил бы раньше.

Мария Алексеевна встала со своего места и подошла к мужу, обнимая его сзади.

— Вот видишь, а я тебе ведь говорила — позвони сразу же, пусть приедет. Ну да ладно, подождем немного, ничего уж не поделаешь.

Она прижалась к мужской спине, игриво проводя ладонями по его груди.

— Машуль, мне еще в душ надо сходить… — попробовал освободиться из объятий супруги Зарипов.

— Мы потом вместе сходим… — томно прошептала она ему на ухо.

— Ах ты, кошка хитрая… — с этими словами Зарипов развернул к себе жену и прижался к ней в поцелуе.

***

Эля расстроилась, когда узнала, что Стас уехал в командировку. Она уже стала настраиваться на скорую встречу, но тут снова вмешалась судьба, которая словно игралась с их чувствами: то сведет вместе, то снова разведет, то доведет до отчаяния невозможностью найти друг друга, то вдруг дарует шанс на встречу.

— Пошли прогуляемся, — предложила Настя, — у нас здесь очень красиво: речку посмотришь, лес. И Аня на свежем воздухе погуляет.

— Насть, так может твоей маме нужно помочь на кухне…

— Она выпроводила меня утром с кухни со словами: "Иди гостей развлекать", — рассмеялась в ответ Настя. — Так что давайте собирайтесь.

Эля одела потеплее Анюту, сама оделась и вместе с Настей отправилась изучать пейзажи.

— Слушай, ну это прям злой рок какой-то: теперь Стас уехал, — сокрушалась Настя. — Мне даже за тебя обидно как-то стало.

— Да не переживай. Подумаешь, на пару дней позже увидимся. Что за это время случится-то?

Настя обернулась к подруге:

— Это ты сейчас кого утешаешь: себя или меня?

— Да, наверно себя тоже.

Девушки шли по расчищенной дороге к речке, расположенной недалеко от коттеджного поселка, а рядом с ними весело прыгала Анюта, играя с соседской собакой.

— Насть, ну а у тебя-то как дела? — переменила тему Эля.

— Ты сейчас о чем?

— О тебе и Олеге.

Настя грустно улыбнулась.

— Никак. Он старается избегать меня, я стараюсь избегать его. В общем, делаем вид, что ничего не произошло.

— Насть, но ведь это же самообман. Он что, даже никак не пошутил с тобой на эту тему? Это же в его манере…

— Он теперь со мной не шутит — все строго в предельно вежливом деловом общении. Забирает часть моих клиентов, чтобы я не задерживалась после работы и не маячила перед глазами.

— Ага, это я тоже заметила. Только еще вот обратила внимание, что забирает-то преимущественно клиентов мужского пола.

— Это простое совпадение. У нас и так практически все клиенты — мужчины.

— Ага, молодые, красивые и состоятельные, — сыронизировала Эля. — Подруга, я тебя прям не узнаю. Что случилось с той целеустремленной Настей, которая еще меня учила никогда не опускать руки и бороться, смотреть трудностям в лицо?

— Не знаю. Утратила веру в себя.

— Из-за одной неудачи? Если мужчина не воспользовался твоим пьяным состоянием, это скорее говорит о его порядочности. А может и о каких-то чувствах, но никак не о том, что ты его не возбуждаешь как женщина. Думаешь, тебе было бы легче, если бы он тогда поддался? Да ты бы сейчас саму себя бы ненавидела, называла бы подстилкой.

Настя вздохнула и обняла одной рукой подругу за плечи.

— Вот знаешь, Эль, за что я тебя люблю? За то, что ты всегда мне правду скажешь. Вроде бы прямолинейно, хлестко, но мне от этого становится легче.

Эля тоже приобняла подругу и рассмеялась ей в ответ.

— Ну тогда наши чувства взаимны. — А потом, спустя некоторое время добавила. — А если ты действительно так влюбилась в Олега, то нужно его как-то завоевывать. Сама же меня всегда ругаешь за пассивность? И какой ты мне теперь пример подаешь?

— Ладно-ладно, не ругайся. Я попробую.

— Попробует она, — встряхнула Эля за плечи подругу. — Пора бы этого закоренелого холостяка уже приручить, ты так не думаешь?

Выходные прошли быстро. Эля впервые почувствовала себя настолько уютно, по-семейному. Она смотрела на семейную идиллию Зариповых и откровенно говоря даже завидовала. Ей самой никогда не доводилось испытывать на себе такую заботу от собственной матери, какую дарила Мария Алексеевна Насте и даже ей — Эле. Даже Игорь Михайлович относился к ней с какой-то искренней теплотой, граничащей с жалостью. Впервые за долгое время Эле захотелось почувствовать себя слабой и беззащитной, чтобы кто-то побеспокоился о ней самой.