Понятие сознания

Явно представленные разумные действия не служат лишь ключом к работе сознания, они сами являются этой работой. Босуэлл описал сознание Джонсона,^[9] изобразив, как он говорил, ел, сочинял, нервничал, злился. Конечно, его описание было неполным, ибо существовало еще несколько мыслей, которые Джонсон тщательно хранил при себе. Должны были также существовать сны, фантазии и бормотания, которые мог бы проконтролировать только сам Джонсон и которые только Джеймс Джойс посоветовал бы ему записать.

Прежде чем мы завершим наше исследование понимания, необходимо сказать несколько слов о частичном понимании и о непонимании.

Мы уже обращали внимание на определенный параллелизм и определенное несоответствие между понятиями знания что и знания как. Сейчас нужно отметить еще одно проявление такого несоответствия. Мы никогда не говорим, что человек имеет частичное знание факта или истины, за исключением особого случая, когда он обладает знанием части корпуса фактов или истин. Мы можем сказать о мальчике, что он обладает частичным знанием о графствах Англии, если он знает некоторые из них и не знает остальные. Однако мы не можем сказать, что он имеет неполное знание о том, что Суссекс является английским графством. Или он знает этот факт, или нет. С другой стороны, вполне корректно и нормально говорить о том, что человек лишь частично знает то, как сделать что-либо, т. е. что он обладает определенным ограниченным умением. Обычный шахматист достаточно хорошо знает игру, однако чемпион знает ее лучше, но даже чемпиону можно еще многому научиться.

Это относится, как мы можем предположить, и к пониманию. Простой шахматист может отчасти прослеживать тактику и стратегию чемпиона; возможно, после напряженных тренировок он будет полностью понимать методы, использованные чемпионом в конкретных партиях. Но он никогда не сможет полностью предугадать, как чемпион будет бороться в следующем турнире, и никогда не будет столь же быстро и уверенно интерпретировать ходы чемпиона, сколь быстро и уверенно их делает или поясняет сам чемпион.

Обучение как или совершенствование умения не похоже на обучение что или получение информации. Истины могут быть переданы, способы действия — только привиты; в то время как освоение этих способов суть постепенный процесс, передача информации может быть сравнительно внезапной. Имеет смысл спросить о том, в какой момент кто-то узнал некую истину, но не о том, в какой момент он освоил некое мастерство. «Отчасти натренированный» («part-traind») — значимое выражение, «отчасти проинформированный» («part-informed») — нет. Тренировка есть искусство постановки задач, с которыми ученики пока еще не справляются, но которые со временем станут для них разрешимыми.

Идея непонимания не вызывает общетеоретических затруднений. Когда тактика игрока в карты неправильно истолковывается его соперниками, то маневр, который, как они думают, они распознали, на самом деле является возможным маневром данной игры, хотя и не тем, что проводится игроком. Только тот, кто знает правила игры, может проинтерпретировать его игру как исполнение упомянутого маневра. Непонимание является побочным продуктом знания как. Лишь тот человек, который хотя бы частично владеет русским языком, может извлечь неверный смысл из русской фразы. Ошибки являются реализацией умений.

Неверные интерпретации не всегда возникают из-за отсутствия квалификации или внимания у наблюдателя; иногда они происходят из-за небрежности, а иногда — как раз из-за хитрости и ловкости исполнителя или рассказчика. Случается и так, что оба лица проявляют все надлежащие умения и навыки, но выполненные ими действия или высказанные слова оказываются в действительности составляющими двух или более разных предприятий. Например, первые десять движений, предпринятых для завязывания одного узла, могут быть идентичными первым десяти движениям, необходимыми для завязывания узла другого вида, а набор посылок, подходящих для одного заключения, может равным образом подходить для выведения другого заключения. В этом случае неверные интерпретации внешнего наблюдателя могут быть проницательными и хорошо обоснованными. Их ошибка заключается только в поспешности. И притворство является искусством, эксплуатирующим эту возможность.

Очевидно, что там, где возможно непонимание, там возможно и понимание. Было бы абсурдно предполагать, что мы всегда неверно истолковываем действия, свидетелями которых являемся, ибо мы не могли бы даже научиться истолковывать неверно, если бы не учились вообще истолковывать, а этот процесс включает в себя обучение не делать неверных толкований. Неправильные интерпретации в принципе исправимы, и это является одной из ценностей полемики.

(10) Солипсизм

Современные философы обеспокоены проблемой нашего знания о сознании других людей. Связав себя догмой о духе в машине, они обнаружили, что невозможно найти какое-либо логически удовлетворительное доказательство, оправдывающее веру человека в существование других сознаний помимо его собственного. Я могу быть свидетелем того, что делает ваше тело, но я не моту наблюдать за деятельностью вашего сознания, и мои претензии на то, чтобы делать заключения относительно работы вашего сознания на основании движений вашего тела, обречены на неудачу, ибо посылки для подобного рода заключений оказываются либо неадекватными, либо непознаваемыми.

Теперь мы можем наметить путь для выхода из этого мнимого затруднения. Я обнаруживаю, что другие сознания существуют, в понимании того, что говорят или делают другие люди. Придавая смысл тому, что вы говорите, оценивая ваши шутки, распознавая вашу шахматную стратегию, прослеживая ваши аргументы и выслушивая то, как вы находите бреши в моей аргументации, я не делаю выводов о работе вашего сознания, а отслеживаю ее. Конечно же, я не просто слышу производимые вами звуки и не просто вижу совершаемые вами движения. Я понимаю то, что слышу и вижу. Однако это понимание не является выводом о скрытых причинах. Оно является оценкой того, как осуществляются действия. Обнаружить, что большинство людей обладают сознанием (хотя к идиотам и младенцам это не относится), значит просто установить, что они способны и склонны делать определенного рода вещи, и мы определяем это, будучи свидетелями того рода фактов. Реально мы не только обнаруживаем, что существуют другие сознания, мы узнаем то, какими особыми свойствами интеллекта и характера обладают конкретные люди. Фактически нам знакомы подобные характеристики задолго до того, как мы способны осознать такие общие высказывания, как Джон Доу обладает сознанием или что существуют другие сознания помимо нашего собственного. Точно так же мы узнаем о том, что камни твердые, а тесто мягкое, что котята теплые и активные, а картофелины холодные и инертные, задолго до того, как мы усваиваем высказывания о том, что котята суть материальные объекты или что материя существует.

Бесспорно, есть такие относящиеся к вам факты, которые я могу выяснить, только лишь (или лучше всего) услышав их от вас. Окулисту приходится спрашивать у своего пациента, какие буквы он видит правым и левым глазом и как отчетливо он их видит; врачу приходится спрашивать больного, где у него болит и на что эта боль похожа; психоаналитику нужно расспросить клиента о его снах и мечтаниях. Если вы не разгласите содержание своего безмолвного монолога и других ваших представлений, то у меня не будет какого-либо другого надежного способа, чтобы выяснить, что вы говорили или представляли про себя. Однако последовательность ваших ощущений и представлений — не единственное поле, на котором проявляются ваши способности и характер. Возможно, только для лунатиков это нечто большее, чем маленький уголок этого поли. Я могу установить большую часть из того, что я хочу знать о ваших способностях, интересах, пристрастиях, антипатиях, методах и убеждениях, наблюдая совершаемые вами внешние действия, из которых наиболее важны ваши высказывания и письменные документы. Вопрос же о том, как вы производите ваши представления, включая мысленные монологи, является вспомогательным.

Глава III. Воля

(1) Предисловие

Ментальные понятия, логическое поведение, которых мы рассматриваем в этой книге, в большинстве своем хорошо известны и распространены в повседневной жизни. Все мы знаем, как их применять, и понимаем других людей, когда те пользуются ими. Если и может возникнуть спор, то не об их применении, а о том, как их классифицировать или к каким категориям их отнести.

В случае с понятием волевого акта (volition) мы сталкиваемся с иной ситуацией, поскольку мы не знаем, как использовать его в повседневной жизни и, следовательно, не учимся тому, каким образом применять его и как не ошибиться при его использовании. Это искусственное понятие. Нам приходится изучать некоторые специальные теории для того, чтобы понять, как с ним обращаться. Конечно, из того факта, что это понятие является техническим, вовсе не следует, что это незаконное или бесполезное понятие. «Ионизация» или «офсайд» — суть специализированные понятия, но их использование оправданно и полезно. Понятия «флогистон» и «животные духи» в свое время применялись в определенных областях знания, однако ныне они вышли из употребления.

Я намереваюсь показать, что понятие волевого акта относится к этому последнему роду.

(2) Миф о волевых актах

В течение долгого времени в качестве бесспорной аксиомы принималось, что Сознание в неком существенном смысле трехчленно, то есть что существуют именно три основных класса ментальных процессов. Сознание, или Душа, как мы часто говорим, разделяется на три области, именуемые Мышлением, Чувством и Волей; или, если говорить более торжественно. Сознание, или Душа, функционирует в трех несводимых друг к другу модусах — Когнитивном модусе. Эмоциональном модусе и Волевом модусе. Между тем эта традиционная догма отнюдь не самоочевидна, в ней скрыто такое нагромождение нелепостей и ложных выводов, что лучше отказаться от любой попытки придать ей сколько-нибудь приличный вид. Ее следует рассматривать как один из курьезов теоретизирования.