Пообещайте мне любовь

Пожалуй, он рискнёт и доверится этому чужаку.

— Я бы хотел сказать, что я любимый наложник госпожи Кристианы, но… — Иль невесело усмехнулся, — госпожа спасла меня, выкупила, привезла сюда, но я тоже ни в чем не уверен. Хотел бы соврать, но не стану. Кажется, ты тоже не врешь. Просто давай не злить госпожу ссорами, и я обещаю, что не буду стараться тебя подставить и выжить. Но я буду очень стараться ей понравиться! — тут Иль неожиданно сверкнул солнечной открытой улыбкой, и Аймир подумал: "Уж если этот красивый и обаятельный парень не уверен в своей судьбе, то о чем говорить ему самому? На мгновение, только на мгновение он решил помечтать о том, как построит здесь жизнь заново, но это несбыточные мечты. Что ж, стоит вернуться в реальность."

— Не знаю, что приготовила для меня хозяйка, но я тоже не собираюсь злить и расстраивать ее. Можешь считать это моим обещанием и клятвой.

Это было абсолютно искренним обещанием Аймира, вот только, не успев произнести последние слова, он вернулся к тем мыслям, которые не оставляли его надолго с момента прилета сюда: "И ведь ни один из этих людей не знает всей правды. Даже Старшая госпожа, похоже, не знает. Будь моя воля — я рассказал бы все, и уже тогда ждал заслуженного наказания, может быть — даже казни. Но это не моя тайна. А ожидание смерти намного страшнее самой смерти…"

Глава 29

Глава 29

А Аймиру Кристиана уготовала совсем другую судьбу… Она не мстила, не хотела его наказать, просто в какой-то момент поняла, что так будет лучше для обоих. Она собиралась представить его подругам как инопланетника, у которого все будет впервые.

— Я оставлю тебя здесь на какое-то время, на месяц, например — ты же у меня официально в ДИСе зарегистрирован, а потом отправлю домой. Хочешь? — предварительно спросила она его.

Аймир подавленно молчал.

— Хочешь, мы найдем твоих родственников здесь, на Венге? — Кристе все равно было его немного жаль — лишиться матери ещё в детстве, воспитываться, а, точнее, выживать все это время в страшных условиях, а теперь вернуться на родину, но неизвестно, в каком статусе. Вдруг кто-то из родственниц ещё помнит и ищет его? Тогда она бы честно сообщила и вернула его им. Хотя, надежды на это мало — прошло столько лет, а он — явно не любимая и единственная наследница.

Аймир тоже не верил в сказки:

— Спасибо вам! Я не знаю, что сказать, потому что не ждал вашей заботы… Но никто меня здесь не ждал и не ждёт, я свой дом помню, но не отдавайте меня им… Пожалуйста. Лучше уж умереть, чем они меня в приют отдадут, или в бордель, а больше я ни на что не гожусь. Умереть проще. Я же думал, что вы меня везёте, чтобы убить, только медленно. Чтобы за всех отомстить, кого похищали, кого убили… А теперь я не знаю, что мне делать: там жить не хочу, здесь — не умею.

— Убивать тебя я точно не хочу. Если бы ты убил кого-то у меня на глазах, я бы тебя просто местной полиции оставила. А как это ты в своей криминальной среде так долго притворялся, и тебя не раскусили?

— Я хороший работник, хороший исполнитель, — криво улыбнулся он, — я очень старался не лезть вперёд, и… мысли и эмоции меня хорошо научили скрывать ещё здесь, на Венге. А бежать оттуда мне было страшно. И некуда.

— То есть ты решил искупить свои прегрешения, и остаться здесь? И здесь тебе тоже будет трудно, это могу сразу предсказать, — Криста была с ним откровенна.

— Трудно, — согласился Аймир, — но… спасибо, могло быть и хуже!

— Ну, ладно, чтобы ты не особенно уж восхищался, я тебе сюрприз приготовила, неприятный. Помнишь развлечения из своего детства? Или тебя не пускали смотреть? Сейчас будешь в моем развлечении участвовать, если хочешь быть, как все. Но я разрешаю тебе отказаться, и тогда я помогу тебе улететь куда-нибудь и начать жить заново.

— Во время этого развлечения вы будете отрезать от меня по кусочку? — вместо ответа поинтересовался Аймир, не особенно и шутя.

Криста ничего не стала отвечать, только усмехнулась. "Я садистка, да? Ну, вполне ожидаемо, вообще-то. Но я вменяемая садистка. Мне нравится ужас в его глазах, но я точно не хочу крови и дикой боли."

* * *

Аймир лежал на кровати в комнате, которая казалась ему роскошной после угла в общем бараке, и думал…

"Эта игра будет перед всеми? Впрочем, Кристиана сказала, что будут только девушки, ее подруги… и они ничего страшного со мной не сделают, ничего не отрежут…

А ведь я летел сюда с мыслью, что здесь и умру, и смерть лёгкой не будет. На самом деле, в тюрьме оставаться было не так страшно, как попасть к женщинам, которые имели все основания мстить. Но я, хотя в это никто бы не поверил, хотел, чтобы эта девочка, пережившая настоящий ужас, убила меня, сорвала зло, отомстила бы за всех замученных пиратами, и жила бы дальше. А на себе я крест поставил практически сразу.

Как знак каких-то богов, незадолго до этого нападения я слышал разговор наших, которые рассказывали, как пытали, издевались и насиловали женщин, которых они называли амазонками. Где это происходило и когда — я не понял, а уточнять не решился. Очень похоже, что речь шла как раз об уроженках Венги.

От этого рассказа мне, здоровенному мужику, захотелось или оглохнуть и потерять память, или убить тех людей голыми руками. Я впервые порадовался тому, что моя мама умерла сама, а не досталась уродам, напавшим на нас. А, может, я бы её защищал, и нас убили бы обоих, и все закончилось бы быстро.

И вот, буквально через несколько дней после этого разговора — пленники… И почему-то из всей толпы взгляд выхватил хрупкую черноволосую девушку, совсем не похожую на моих соотечественниц, какими я их помню… но что-то в ее глазах зацепило и заставило сделать невероятное предположение. В голове вовремя всплыла мысль о том, что я недавно работал, как зверь, расчищая завалы, и мне опрометчиво пообещали награду.

Моих настоящих мыслей никто не знает, и я понимаю, что могу сейчас увести девушку, и потом уже постараться спланировать побег. Даже если при этой попытке нас убьют, это не будет хуже той участи, которая уготована пленным, особенно молоденьким девушкам.

Снова чувствую жару и духоту каменного мешка, где собрали пленников, слышу ругань, крики, молитвы и их плач, и злорадный голос одного из командиров: "Куда пошел? Ты хочешь нас без развлечения оставить?"

И я понимаю, что либо я насилую девушку на виду у всех, чтобы не отдавать другим, либо убиваю ее, а потом пытаюсь прихватить на тот свет ещё кого-нибудь из бывших товарищей… просто потому, что не было возможности сразу оттуда сбежать, не было! Я уже столько раз прокручивал это в голове, и не видел выхода! Вмешательство полиции — это было просто как явление богов, может даже, полузабытой мною Матери Всего Сущего…

И эта сцена, когда я держу за руку девушку, старающуюся не показывать свой страх, и судорожно думаю, как же я должен поступить, слишком часто является мне в снах, только не эротических, а кошмарных…

Ничего этого не случилось; но я хочу дать девушке возможность отомстить, пережить, отпустить и забыть тот кусок жизни, пусть даже она сама мстить и не хотела. Может, дать ей возможность отомстить — это нужно больше мне, чем ей…"

Кристиана

Я начинаю понимать Хельгу. Все, что для этого надо было сделать — оторваться без тормозов с мужчиной. Правда, мое "без тормозов" мягче любого самого обычного развлечения наших женщин, я это знаю. Но для меня и для него — это почти предел.