Шрифт:
Annotation
Любовь.
Фантастика.
Евгений Сапожинский
Евгений Сапожинский
— Катя, — заныл я, — выходи за меня замуж.
Пальцы возлюбленной (возлюбленной теоретически лишь) порхали над клавиатурой; так мне хотелось написать. Лгать не умею: вовсе они не порхали. Катя вколачивала
Она была красавица. Я любил это существо. Вы не верите в любовь с первого взгляда? Я тоже не верил. Когда ее увидел, сошел с ума сразу же. Два дня просто наслаждался фактом. Фактом, что есть Катя и есть я. На третий день узнал, что она замужем.
Я нажрался. На работу, однако, вышел, и продолжил стажировку под ее руководством. Потом Катя развелась, и я, почувствовав, что она свободна, сделал ей предложение.
Теперь нужно пояснить, кто я и где работаю.
Я… Ну ладно. А работа — в книжном магазине! Мечта поэта! Собеседование прошло замечательно: я позвонил по объявлению, мне стали задавать какие-то традиционно-нелепые вопросы; я сказал, что попусту базарить не буду — да, или, типа, нет. Мне ответили: да. Я приехал. Слегка таки потолковали, как же без того. Директриса мне понравилась, произвела впечатление умной бабы — тогда это понятие я не находил абсурдным, и спросила в лоб: «Завтра можете выйти?» — «Сегодня!» — рявкнул я. — «Что ж, спускайтесь на первый этаж и приступайте». Мне захотелось щелкнуть каблуками, встать по стойке смирно и отвесить куртуазный поклон. Вместо этого преодолел восемь лестничных пролетов, ворвался в магазин, потребовал заведующую и кратко доложил: я такой-то, только что имел разговор с директором, в общем, я ваш новый кассир, вводите меня в курс дела.
И тут я увидел Катю. Высокую, стройную, черноволосую. В ней было что-то цыганистое (да, дед по отцу — цыган).
Она стала мне объяснять об особенностях данной кассовой машины: старая и громоздкая, но связь с локалкой имеет; скорее это минус, а не плюс, ведь когда грохается винда, невозможно что-либо пробить и даже снять отчет, а винда летит постоянно, потому что 98-я. Ну, слава богу, не 95-я, иначе всем была б хана. У меня наступила забавная шизофрения: влюбленность одной половины моей головы вовсе не мешала врубаться в техническую информацию. Я был прилежным учеником.
Мы сразу перешли на «ты» (не люблю церемоний, хотя и панибратства тоже), чувствовал себя на седьмом небе. День эдак на пятый или шестой заведующая Марина вызвала меня в кабинет на разговор — да, звучит официально, но это была хорошая контора: в кабинет заведующей входили просто так, потрещать, разве что не открывали дверь ногой. Жаль, что все так печально закончилось. Марина спятила.
— Яков, — сказала Марина, — у меня для вас есть кое-какая информация.
Уволен, подумал я. Не вписался.
— Что, если вы будете работать в отделе?
— Не понял? Я не справляюсь?
Надо заметить, что в этом разговоре присутствовал и третий собеседник — Катерина. Да, вот откуда ветер дует.
— Справляетесь! — Марина даже как-то загорячилась. Во всем коллективе были две женщины, с которыми у меня так и не получилось перейти на «ты». Ну, с Мариной понятно, начальник. Еще с Надей Быстровой, старшим продавцом противофазной смены. Но о Быстровой ниже. — Мы тут подумали, и пришли к выводу, что так будет лучше.
— Угу. Это производственная необходимость?
— Да.
Спустя несколько лет я случайно встретился с Катей и спросил: неужели я такой хреновый кассир? Так много путал? Оказалось, ей попросту не нравился пивной шмон, исходящий от меня. Хотя и сама она
была не дурой глотнуть. Пиво, как казалось мне тогда, было необходимо для структурирования огромного количества информации, свалившейся на мою голову. Делайте выводы, однако, творческие работники, певцы торговли.В первые дни меня колбасило от избытка данных, все-таки врубиться в навороченную кассовую машину «с нуля» — это вам не хрен собчачий; а на третий я понял, что в плане Кати мне ничегошеньки не светит. Пришел муженек, и они поворковали. Чуть не сточил зубы, скрипя. И что было делать? Пил пиво.
Меня посадили на художку. Марина молодец — врубилась, что это моя стихия. Никогда не забуду свой первый день работы в качестве продавца: ходил и изучал. Магазин не так чтоб большой, но двадцать шесть с чем-то тысяч наименований товара мы имели. Много это или мало? Весьма прилично.
В отделе художественной литературы был странный свет. Во всех прочих отделах — флуоресцентные трубки, а здесь, помимо общего освещения, панелька с пятью (или шестью?) зеркальными галогенками на шарнирах. Первым делом я развернул одну лампу на Лема. Это было шикарное издание. АСТовское, причем «родной» перевод Брускина, не испохабленный совдеповской цензурой. Так я его тогда и не прочитал…
Книги выглядели сумасшедше умно, особенно то собрание фантастики — красноватые книги относительно большого формата, увесистые; остальные разноцветные, но тоже ласкающие взгляд. Да, все это выглядело совсем не так, как на моем предыдущем месте работы в «старухе» — магазине «Старая книга». То был не магазин и даже не лавка, а тесный закуток, набитый от пола до потолка непонятно чем. Правда, время от времени попадались и великолепные книги, которые удавалось брать за символические деньги, поскольку закупочные цены были откровенно смешными.
Я ходил по отделу, крутил лампы, и наслаждался. Вот ведь кайф — книг до дури, и есть еще Катя. Счастье. Муж? Посмотрим. Разворачивал бестселлеры «лицом» к покупателю, как это полагается делать. До чего ж все это было здорово! Я чувствовал себя на своем месте. Сетевых библиотек тогда еще практически не было, да и интернет являлся почти экзотикой. Сейчас домохозяйка жамкает по ссылке, словно по кнопке телевизора. Эх, времена! А ведь не так уж и много воды утекло.
Часу на третьем исследования я понял, что пора работать. Меня довольно-таки загрузило все это мясо, и я встрепенулся, когда вошел клиент; принял бодрый вид, вытер слезы умиления и что-то ему серьезное втер. Первая продажа! Марина телепатически оценила.
…Зазвонил телефон. «Возьми, возможно, это Мара». — «Марина? Зачем? Она после закрытия не звонит». Я взял. Выслушал, что-то сказал, повесил. — «Опять спрашивали аптеку?» — «Да». Меня уже достало. Раньше в этом помещении продавали лекарства, и долгое время, даже после того, как я устроился работать, иные спрашивали какие-то загадочные препараты. Один раз вышла полная хохма: на автопилоте ответив «да», я занялся поисками какого-то хунженминня черспапапутьского. Не найдя его, мне не оставалось ничего делать, как уточнить название книги у абонентки. Мне сказали по буквам.
Влез в поисковик. Он был двухранговый — то, что есть, теоретически, у нас, и то, чего нет, но есть на базе. База! Вот же умное слово, кто его придумал. «Еще раз, — попросил я, — медленно». Мне сказали, но как я ни искал, поиски ни к чему не привели. А это было лекарство, вот прикол. Коллеги посмеялись, когда описал этот случай.
Я обалдевал от своей любви и при этом палился, как третьеклассник, поскольку своих чувств никогда скрывать не умел. Коллектив все видел, но ничего не говорил, потому что люди в этой команде были цивильные.