Попадалово, или Любовь по-драконьи

— За работорговлю, — скептически протянул дракон. — Ты в курсе, что мне тебя передали со всеми документами, и юридически оформив право собственности?

Последние слова дракона больно резанули по сердцу, но не спросить я не могла:

— И что ты собираешься со мной делать?

— Жутко издеваться, — замогильным голосом взвыл дракон, роняя меня на кровать и начиная щекотать, — и мучить!

— Хватит! — стонала я, не в силах больше смеяться: щекотки я всегда боялась до одури, и он об этом знал. — Прекрати, пожалуйста!

А потом как-то сам собой нервный смех перешел в слезы. Сказались напряжение последних дней, ужас прошедшей войны и боль от потери родных. И пусть со смертью матери за четыре месяца я успела хотя бы смириться, но от осознания того, что отец с братом сейчас в тюрьме за то, что пытались спасти меня, было очень тошно. Да, они живы, и, может, мы еще увидимся, но…

— Мариш, ну ты чего, — обеспокоенно спросил Свэн, укладываясь рядом, прижимая меня к себе. — Все закончилось, — нежный поцелуй коснулся моей щеки. — Теперь все хорошо будет, ты мне веришь?

Конечно же, я ему тогда поверила, но, как время показало, зря.

Летели дни. В Истарионе я прижилась и чувствовала себя как дома. Поначалу драконы на меня косились, как на неведомую зверушку, не считая мыслящей личностью, достойной внимания, но после одного случая, когда Свэн устроил всем форменный разнос, стали именовать уважительно и не иначе, как Марина Владимировна. Я в тот день засиделась до ночи в лаборатории и пропустила ужин. Есть хотелось жутко, поэтому я отправилась на кухню, а меня оттуда довольно грубо выгнали, не дав и куска хлеба. Зато после того ночного переполоха всем сразу стало понятно, что я не просто «игрушка Мессира».

Мы с моим драконом проводили все свободное время вместе, но, увы, с каждым днем этого времени становилось все меньше. Когда Свэн был занят, дни я коротала с его младшей сестрой и Виндом Армором, который довольно часто прилетал то погостить, то по делам. Свэн смотрел на наши похождения сквозь пальцы, но иногда и ругался, когда мы переходили всякие границы, как с тем эльфийским ящиком с колокольчиками.

С просьбой отпустить отца и брата я благоразумно не лезла… первые дня три, а потом не выдержала, попросила. Слезно. Даже немного истерично. Но ответ был ожидаем.

— Малыш, пойми, я не могу этого сделать, — серьезно проговорил дракон. — Они политические, к тому же судил их не я. Чтобы не рушить все на корню, по дистриктам мы пока оставили старое законодательство, и менять его на общее будем постепенно. Просто так объявить амнистию я не могу: придется ее объявлять везде, а выпускать только двоих осужденных я не имею права. На каком основании? Потому что меня об этом попросила любовница?

Последние слова больно резанули по сердцу, но я смолчала. Ради отца и брата я готова была проглотить и худшее оскорбление, тем более что формально Свэн был прав. Он только что установил свою власть на континенте, мечом, огнем и магией подчинив все народы, и проявлять слабость не имел права, особенно в свете того, какое положение женщины занимали в драконьем обществе. Да его свои же заклюют, поддайся он на мои уговоры.

— Не переживай, Мариш, их уже перевели в колонию для привилегированных заключенных, и пусть курортом жизнь там все же не назовешь, но условия более чем хорошие.

— Спасибо, — поблагодарила, не глядя на него.

Свэн и так сделал все, что мог в данной ситуации, но от этого легче мне не становилось. Я смирилась. А что мне оставалось? В любом случае эту тему можно было еще раз поднять попозже.

Ради меня Свэндал перестроил на жилом этаже соседние с его покоями комнаты. Теперь я не просто жила с ним, но и имела в этом замке свой угол. С любовью и трепетом я обустраивала свое гнездышко, тайно мечтая о чуде, и представляя как по этому вот ковру будут ползать наши дети. Оказалось, Свэн уже давно озаботился проблемой несовместимости рас, и если раньше эксперименты проводились сугубо из научного интереса, то теперь дракон имел и личную заинтересованность. Результатов пока не было, но кто знает.

Единственным непримиримым врагом в Истарионе для меня стала, на удивление, мать Свэна и Шана. Итэль с самого начала меня невзлюбила, а уж мое положение при Мессире и наличие личных покоев, в то время как она ютилась в клетушке гарема, вообще выводило грымзу из себя. Эта старая перечница не упускала ни единого шанса, чтобы подколоть меня, и вот однажды, поведясь на ее провокацию, я прилю… придраконно назвала Свэна господином, тем самым подтвердив то, что я принадлежу ему. Мессир был этому, конечно, рад, но не более чем очередному признанию в любви, а вот я поняла свою ошибку позже.

Первые неприятности начались спустя почти полгода моего практически беззаботного существования в Истарионе. К Свэну на случку прилетела драконица. Шариза из рода Мадьер была высокой, стройной, волоокой красавицей с шикарной копной огненных волос, чьи кончики буквально светились золотом.

Эта юная кроткая лань была, конечно же, девственницей и самых лучших кровей: иного Патрону и не могло быть предложено. Тихая скромная девочка не понравилась мне с первого же взгляда и не только потому, что претендовала на моего мужчину, во всем ее облике чувствовалась фальшь. Увы, но это видела я одна.

Естественно, молча терпеть подобное я не стала и уже вечером устроила Свэну «серьезный разговор».

— Марина, — осадил меня дракон, — ты же должна понимать, что сейчас обстоятельства изменились! Если раньше я готов был пожертвовать потомством ради отношений с тобой, то сейчас просто не имею на это права. Я — Патрон целого континента, и ради мира и спокойствия обязан передать потом власть своему наследнику, чтобы не началась грызня.

— А как же Шан? — жалобно спросила я, понимая, что, тьерш, но он опять прав!

— Шандал — хороший военачальник. Он был бы прекрасным правителем Три-десятого, но он не справится с одиннадцатью дистриктами. Эти акулы власти сожрут его с потрохами и даже погонами не подавятся. Для управления континентом, увы, брату не хватает гибкости ума и некоторой проницательности вкупе с мудростью, так что, прости, малыш, но наследник мне необходим. Неужели ты не хочешь подержать на руках моего малыша? — зашел он с другой стороны, наступая на больную мозоль. Я хотела и даже очень, а потому мне не оставалось ничего иного, как отпустить его на ночь к другой. Тем более, что Свэн обещал не оставлять ее в Истарионе. Жестоко по отношению к Шаризе? Да, но свое счастье мне было ближе. С драконами нельзя позволить себе не быть эгоисткой!

Судя по звукам, доносившимся из соседних покоев, милая юная Шариза была не так невинна, как хотела показать. Целую ночь я просидела вся в слезах на подоконнике с открытым окном, и только высота и холод ольмартовской ночи не давали мне сойти с ума. Я ждала его все утро, хотела, чтобы Свэн пришел и обнял меня, утешил, сказал, что любит, но утром он не пришел, и днем, и вечером тоже, а на следующий день все снова повторилось.

Дракон игнорировал меня почти две декады, по ночам приводя к себе Шаризу, а днем отмахиваясь от меня делами, в то время как эта змея, получившая, как и я, разрешение свободно передвигаться по Истариону, изводила меня ехидными замечаниями и различными неприятными подробностями. Самое же ужасное состояло в том, что мне даже поплакаться было некому! Для драконов все происходящее было нормой, в то время как меня убивало похлеще яда. Права была мама, когда говорила, что не стоит путать драконов с людьми!