Попаданцы в стране царя Петра

– Тогда куда, на Русь?

Но сосед лишь истово замотал головой. Через день по телеку показывали рассказы историков об условиях жизни на Руси в эпоху Петра 1. А картина вырисовывалась далеко не радостная. Попаданцы одеты в необычные одежды, говорить на русском семнадцатого века не могут, документов, оружия и денег нет, православных молитв не знают. Естественно, примут даже не за бродяг или беглых холопов, а за заграничных шпионов или колдунов. Сожгут посланцев диавола или схватят и станут пытать пока не признаются в чем угодно. Конец средневековья, таковы местные обычаи. Зато радовали телевизионные выступления про геологию родного края. Урал богат не открытыми еще в семнадцатом веке месторождениями, одна Магнитка даст высококачественной железной руды городу в избытке, есть цветные и полиметаллические-всем богаты родные места, даже алмазы и драгоценные металлы лежат в уральской земле.

Не любил Иван Савелович пустые разговоры и болтовню за глаза о дрянном начальстве, предпочитая если уж совсем припрет высказать претензии в глаза. За что и пострадал в свое время и вынужденно ушел по горячей сетке на пенсию, хотя силы и здоровье поработать еще были. Торопливо попрощавшись после ставшего ему неприятным разговора, он подхватил немудренные рыбацкие принадлежности и направился к речке. Солнце, еще не успевшее высоко подняться на безоблачном утреннем небе, тысячами бликов рассыпалось по металлическим крышам пятиэтажек. В глубине микрорайонов мелькают деревянные контейнеры с надписями, металл, бумага-тряпье, стекло и иной мусор. После распоряжения администрации сортировка мусора стала для жителей обязательна. На улице пустынно, лишь легкий ветерок гоняет не убранный мусор по дорогам. Еще слишком рано, только попадавшиеся время от времени патрули вооруженных полицейских оживляли пустынный городской пейзаж, да изредка проносились по дорогам грузовые автомобили.

Вдалеке показался ярко блестевший в лучах подымающегося над горизонтом солнца золотой купол Храма Живоначальной Троицы. За ним узкая, синяя лента реки, когда повернувший за угол городского военкомата Иван Савелович остановился, сопровождая глазами неторопливо текущую по проезжей части охраняемую вооруженными полицейскими колонну заключенных. Среди них преобладали пестро одетые цыгане всех возрастов и безучастные физиономии вчерашних бомжей. Новая-старая власть не обращала внимания на заморочки с толерантностью и правами человека. Все это осталось в прошлой жизни, закончившейся в двадцать первом веке. При виде старика цыгане оживились, загомонили, послышались нестройные возгласы с просьбой пожертвовать денежку малую на пропитание.

– Не обращай внимания на попрошаек, - сурово сказал остановившийся около старика средних лет полицейский, с коротким автоматом на плече и резиновой палкой в руке, - кто выполняет установленную норму, тех кормят хорошо.

– А что были и такие кто не работал?
– вежливо поинтересовался старик.

– Ухарей поначалу хватало, - неопределенно махнул рукой полицейский, - но когда поняли, что кто не работает тот не ест, а отобрать еду у слабых не получится, то и они перестали валять дурака.

Полицейский направился дальше, а состав заключенных изменился, в строю явно преобладали гордые кавказские профили, лишь в конце с покорным видом шагали несколько одетых в потрепанные халаты оборванцев. Старику было абсолютно не жаль попавших в заключение по постановлению горсовета 'О социальных иждивенцах'. Сам он всю жизнь трудился, а паразитов, живших на криминальные доходы, всегда презирал. Тем более что те, кто захочет начать новую жизнь имели для этого возможность, конечно за исключением пленных кочевников. Стоило им изъявить желание заняться общественно-полезным трудом, как они освобождались под надзор полиции. Колонна прошла, оставив после себя стойкий запах немытых тел и растоптанный сандаль, одиноко валявшийся посредине проезжей части.

Старик вышел на пологий берег реки. На противоположном стороне возвышался православный храм, восходящее солнце сверкало в золоте куполов. Несмотря на раннее утро кучка прихожан толпилась у входа. После Переноса ни один из храмов города не пустовал, множество горожан посчитали что произошедшее - промысел божий. Слева в паре сотен метров над бетонными плитами недостроенного в советское время завода торчал густой частокол труб большого диаметра, немного дальше двигалась стрела автомобильного крана, из-за реки доносились грохот работающих двигателей, стук молотов. Жизненно важные для города стройки шли круглосуточно. Старик с удивлением взглянул на странное сооружение, а потом припомнил телевизионное выступление заместителя мэра по науке. Это строительство станции низкого пиролиза древесины. После достройки, она сможет закрыть потребности города в дешевом метане, заодно обеспечит городские производства ацетоном, скипидаром, смолой и древесным углем, пригодным для металлургии. А для горожан и сельских жителей хорошей новостью было то, что вскоре газовая система оживет и начнут продажу баллонного газа.

С воды потянуло ветерком, донесшим резкие запахи тины и рыбы. Больше десятка энтузиастов с азартными лицами вглядывались в мутные воды реки, время от времени выбрасывая на берег сверкающие тушки немалых по размеру рыбин. Совсем рядом, в нескольких метрах у кромки воды стоял грузовой ЗИЛ. Рядом с ним, дружными криками подбадривая себя, с видимым трудом тянули из воды сеть молодые парни в одинаковой зеленой форме без погон, в какую переодели мобилизованных парней. В сочетании с гражданской обувью, а ее не хватило на всех призванных, это выглядело довольно потешно. Все рыбацкие сети из магазинов города еще в первые дни после Переноса выкупил муниципалитет. Иван Савелович пристроился немного повыше по течению, забросил удочку в речку и вскоре вытащил из воды двух здоровых, с пол руки тайменей. И это в промышленном, изгаженном стоками регионе, где о тайменях давно позабыли! Хотя он и не был заядлым рыбаком, но процесс ему явно начал нравиться. После Переноса в реку зашла рыба с верховьев и низовьев, так что теперь вода буквально кипела от речной живности. Парни наконец вытащили сеть на берег, где она распласталась громадным, блестящим от рыбьей чешуи и слабо шевелящимся мешком. Между тонкими нейлоновыми нитками сети бились здоровенные, метр и более таймени, щуки, какие-то осетровые и многие другие виды рыбы, названия которых старик даже не знал. Рядом мелочь-рыбешки грамм по двести-триста. Свежий улов пойдет в магазины города и на переработку на мясоконсервный комбинат и появившиеся во множестве коптильные и консервные цехи. Через час, к тому времени, когда парни перебросали добычу в наполовину заполнившийся кузов грузовика, Иван Савелович успел вытащить небольшую, с полметра щучку и несколько здоровых, с ладонь карасей. Можно и дальше ловить, но зачем? Дай бог эту добычу всю переработать! Старик собрался, еще раз бросил взгляд на искрящуюся под солнечными лучами водную гладь и направился домой.

Иван Савелович успел распотрошить богатую добычу и забить ею весь холодильник. На кухонной плите кипела, распространяя одуряющий рыбный запах эмалированная кастрюля с приготовленным по всем правилам рыбным супчиком. Старик предпочел бы приготовить настоящую уху, вот только жене ее пока нельзя. В очередной раз зачерпнув деревянной ложкой получившееся варево, он начал осторожно дуть на него, когда в квартире раздался пронзительный сигнал дверного звонка. Старик удивленно поднял полуседые брови. Кого это нелегкая принесла? После того как он уволился с Магнитогорского металлургического комбината и, уйдя по горячей сетке на пенсию, вернулся в родной город, Иван Савелович с женой вел довольно уединенную жизнь. Друзья детства давно разъехались из неперспективного города, а иных уже и не было, так что навещать его было особо некому.

Открыв дверь Иван Савелович увидел на пороге парочку странного вида. Небольшого роста мужчина в мятом черном костюме при галстуке и с портфелем под мышкой, похожий на чиновника средней руки. Рядом немолодая женщина с листом бумаги в руках, похожая лицом на обиженную мышку. Неизвестных старик видел первый раз в жизни.

– Здравствуйте, - дружно поздоровалась необычная парочка. Старик, выжидательно глядя на пришельцев, лишь молча кивнул в ответ.

– Иван Савелович?
– высоким, тонким голосом спросила женщина. Мужчина лишь безразлично смотрел на старики слегка выпуклыми, словно при базедовой болезни глазами.

– Да, это я!
– подтвердил Иван Савелович, - а Вы кто?

– Мы из службы занятости, - внушительно вступил в разговор чиновник, - мы к Вам вот по какому делу. Вы же работали металлургом до пенсии?

– Да, - подтвердил старик, невольно заинтересовываясь разговором, - проходите, произнес он посторонившись.

Зайдя в крохотную прихожую хрущевки, чиновник слегка недовольно огляделся. Женщина неожиданно тоненько, как мышка чихнула, удостоилась гневного взгляда своего коллеги и тут же сконфуженно уткнулась в вытащенный из кармана розовый платочек. Чиновник перевел взгляд на терпеливо ожидающего продолжения старика и произнес со значением, подняв указательный палец вверх и кивая с удовлетворенным видом:

– Не буду ходить вокруг да около. Сразу к делу! Городу нужны люди Вашей профессии. 'Мы предлагаем Вам вернутся на работу, -он расстегнул портфель и протянул листок в пластиковом файле старику, - посмотрите пожалуйста'. Подавая его, чиновник выглядел торжественно и строго, как истинный государственный муж, с достоинством несущий тяготы муниципальной службы. Служба занятости, разыскивая рабочих и специалистов дефицитных специальностей: токарей, слесарей, металлургов, химиков геологов, конструкторов и многих других, перерыли все возможные базы данных, включая полицейские. С найденными специалистами Соловьев потребовал работать индивидуально, выезжать с предложениями к ним домой. Гребли всех, даже тех, кто по возрасту мог быть только наставником, их опыт был бесценным.