Попаданец и его друзья

– Так это. Где ж ему быть, ваше благородие. Хозяйством должон заниматься. Так что завсегда. Вот.

Вижу совсем стушевался мой дальний родственник. А тут он ещё и спрашивает.

– А в каких войсках соизволите состоять, а то я вижу лампасы у вас белые, незнакомые. А я как раз был в спортивных брюках с белыми пришитыми полосами в виде лампасов.

– А это, дружище, секретные Специальные войска, которые подчиняются самому государю императору. И больше знать о них ничего нельзя. А сейчас проводи - ка меня, братец, к моему родственнику, а то я ни разу его не видел, вот и приехал познакомиться. И он пошёл впереди меня показывать дорогу, а я вёл под узцы своего верного коня. До станицы было недалеко, метров этак двести и я решил не заводить мотоцикл, чтобы не пугать местных жителей. Когда мы подошли к окраине станицы, в лицо пахнуло запахами обычной русской деревни - конским навозом, коровяком и прелым сеном или соломой. Около плетней всё это богатство было навалено в большие кучи. И над ними и вокруг мерцали целые облака мошкары. Подошли ко двору, мой Вергилий заорал, что было силы

– Порфиша, тут к тебе пришли. Встречай гостей.

Из неказистого дома во двор вышел бородатый казак средних лет, в котором я сразу узнал своего прадеда по матери Порфирия Ефимович Зайцева. Фотография не соврала и он был точь в точь такой же как и на фото.

– Что - то не признаю, мил человек. Из каких вы будете? Не из Студенцов ли?

– Нет , Порфирий Ефимович, не из Студенцов. Из столицы я, из самого Санкт - Петербурга. Вот приехал в Оренбург и решил навестить родственников. Я есаул Зайцев Александр Алексеевич, ваш дальний родственник уж не знаю по какой линии, но родня. Бабушка мне говорила, что её бабушка из Пречистинки.

– И как же её звали?

– Слава богу, она ещё жива и надеюсь ещё долго будет здравствовать нам на радость. Вижу как туго вращаются у прадеда винтики в мозгах и так ничего и не придумав, что ему сказать, он пригласил меня в горницу. Я не стал развивать тему касающуюся имени моей бабушки, прошёл через двор, выбирая где дерьма животного происхождения было поменьше и, стараясь не наступить на бегающих вокруг кур, поставил мотоцикл в сарай, сказав, чтобы к нему никто не прикасался и прошёл в дом. Трижды перекрестился на образа, не забыв двоеперстие, мои родственники были старообрядцами, и прошёл к столу. А за столом сидели мои двоюродные бабушки, ещё очень молодые. Я узнал в них Анастасию, Матрёну и на руках у прабабки Татьяны сидела моя двоюродная бабушка Татьяна, ещё совсем маленькая. Да, русскими красавицами тут и не пахнет. Деревня, она и есть деревня. С детских лет приучают их к тяжёлому крестьянскому труду и они очень быстро старятся. И никаких тебе кремов увлажняющих и сохраняющих кожу лица и рук. Я вспомнил слова моей бабушки Марии Порфирьевны о том, что они жили хорошо и подумал, а как же жить плохо, если это считается хорошо. Комната была практически пустая. Иконы в красном углу, стол, покрытый простенькой скатёркою, гнутые стулья и табуреты и сундук с кроватью. Стены обмазаны глиной и побелены. По нашим, даже 1972 года меркам, бедность была ещё та, но судя по количестыу живности во дворе, от голода они не страдали. Очевидно, что степень благосостояния у них измерялся тем, что если не голодны, значит живут хорошо.

– Я поздоровался с женщинами и стал перечислять всех, кто тут присутствовал. А Мария где же, спросил я у Порфирия.

– Тяжёлая она, за печкой лежит, отдыхает после работы.

– Дочка у неё будет. Берегите её и Павлу накажите, чтоб тоже берёг.

– Дык откуды же вы знаете про всё это.

– Мне многое открыто, намекнул я ему, но распространятся об этом не стал. Поговорили о погоде, о видах на урожай. Ещё спросил меня Порфирий о том, что не будет ли войны. На что я ответил, что война будет обязательно и очень скоро. В следующим году. Но об этом нельзя распространять слухи, а то можно и погореть на этом, а лучше сделать побольше запасов, чтобы хватило на длительное время. И помалкивать. И ещё немного поболтав о том и о сём я откланялся. Практически, разговаривать было не о чем. Увидел родственников и слава богу. Вспомнил, что не сфотографировался с ними, подумал, ну и ладно. Только лишние разговоры будут. Вывел свою ,,Яву,, на дорогу и включил зажигание. Трах - тах - тах. Все стали креститься. А я по газам и был таков. И снова я еду, и снова ветер в лицо. Начинаю вспоминать место откуда я попал сюда и передо мною воздух покрылся рябью. Через мгновение я уже мчусь по асфальтированной современной дороге. И вот еду я и думаю, как - то не так прошло моё посещение прошлого нашей семьи. Ничего там не изменил в лучшую сторону, не поддержал материально, чтобы они стали жить более цивилизованно. И сам же себя поправил, а ведь если изменить социальный статус нашего рода, то мать моя может и не познакомиться с моим отцом, и я могу просто не появиться на свет. Так что с этой благотворительностью надо быть очень осторожным. И не только с тем, что касается моей семьи.

Так что же случилось с моим перемещением в прошлое моей жизни. Откуда взялись мои новые способности обнаруживать и проходить порталы в другие миры и времена. И эта почти комическая история с неожиданном преобретением знания иностранных языков. Кто объяснит мне всё это. И надо ли. Всё это я постараюсь выяснить в дальнейшем повествовании.

* Глава вторая *

Мягкие, зелёные листья

ласково гладили моё лицо,

одуряюще пахло мятой

и мне не хотелось открывать глаза

так мне было хорошо, но почему

я знаю, что они зелёные

ведь я ещё не открыл глаза

и не могу их видеть,

и тут я всё вспомнил!

Сколько раз я повторял себе, читал нотации Виктору, осторожность и ещё раз осторожность, но всё - таки попался и так глупо, что самому противно.

С тех пор как я побывал в гостях у своего прадеда прошло несколько недель. Всё шло своим чередом и ничего не предвещало беды. Потихоньку работал и занимался бегом и растяжками. Ощущал довольно большие успехи. Свободно садился на шпагат. Уже выпал снег и я стал бегать на лыжах. Проходил за раз по десять километров и это не слишком меня обременяло.

И вот однажды после работы я как всегда собрался покататься на лыжах. Прошлый раз, когда я шёл на лыжах по берегу Урала, я встретил Володю Прибыткова, он учился с моим братом и я его хорошо знал, а с ним были ещё двое форштадтских ребят, тоже мне знакомых, но так, я бы сказал - смутно. Они уговорили меня поездить на лыжах вместе. Ну я и согласился. А так как я не хотел чтобы они увидели мой сотовый телефон, я оставил его дома. И вот мы пошли в "суровый и дальний поход".

Ничего не предвещало беды и мы ехали по чистому полю, иногда, поднимаясь, а затем спускаясь с горок. Мы отошли от города уже километров на восемь и я хотел было предложить Володе пуститься в обратный путь, когда резко усилился ветер и начал лететь в лицо колючий снег. Не люблю я экстремальные ситуации. Всегда стараюсь предугадать, поберечься и не попадать в неловкие положения. А тут - на тебе!

Пурга! Кто читал "Капитанскую дочку" А. С. Пушкина, тот представляет что такое оренбургская пурга, да ещё с сильным ветром. Короче, кошмар. А в это время мы были в районе нашего первого портала. Урал уже замёрз и покрылся уже довольно толстым слоем снега. Мы собрались в тесную группу, чтобы не потеряться и просто не знали, что делать. И я тоже думал. Если бы я поехал один, то так далеко я бы конечно не забрался и вовремя вернулся домой до начала пурги. Но, к сожалению, мы имеем то, что имеем. Если бы я был один, то вопрос не стоял бы передо мной так остро. Я зашёл бы в свой портал и в тепле переждал непогоду. Но нас четверо и к тому же двоих я знаю не очень хорошо.

Что делать! И телефон я не взял с собой. Как узнать, что сейчас творится там , по ту сторону портала. А если там всё нормально, то как доверить свою самую страшную тайну, непроверенным людям. Тем самым я могу подвергнуть смертельной опасности и себя и свою семью. Но и оставить в беде своих попутчиков я тоже не могу. Оказывается у меня есть совесть и она не даёт мне спокойно дать погибнуть моему хорошему знакомому и его друзьям. И я решился.

– Володя, - обратился я к приятелю, - как ты думаешь, мы сумеем по такой погоде дойти до дома?

– Трудно сказать, - жмурясь от колючего снежного ветра, прокричал Володя. Если останется такая видимость, то возможно и не дойдём. Не видно куда идти.

– Понятно, - сказал я тихо себе и уже громко Володе.

– Снимайте лыжи и идите за мной. Буду нас спасать.

– Куда?
– увёртываясь от слепящего ветра, крикнул Володя.

– Идите за мной, если хотите жить. И я махнул рукой, приглашая последовать за мной. Мы прошли несколько метров до портала, который был еле виден из - за снежной бури и я снял с руки перчатку. Поверхность портала засинела, когда я коснулся её рукой. Просунув голову в синеву, я увидел знакомую картину. Александрия. И, слава богу никого нет. Я обернулся к попутчикам. Они ещё не сняли лыжи. Я повторил им своё распоряжение.

– Быстро снимайте лыжи и лезьте сюда, если жить хотите. На этот раз они вняли моему голосу и стали снимать лыжи. В портал они идти не то боялись, не то не могли понять, как это идти в стену. Я хватал их за плечи и проталкивал в портал. С трудом, но затолкал их всех и прошёл сам. Тишина резко опустилась на нас.

А потом я услышал.

– Ну, ни хрена себе. Вот это да. Это что же, мы на том свете, что ли. Тишину нарушили высокие оценки нового для них мира. Они не могли поверить своим глазам.