Попаданец и Огонек: Иные в академии

Чувствую, как Иной тянется к моим лентам, что лежат рядом со свечой, берет одну и… завязывает мои глаза. Я лишь на миг увидела его руку с выступающими венами и напряженными мышцами, с закатанным до локтя рукавом светлой рубашки. А теперь холодный атлас касается моих закрытых глаз, и от этого тело бросает в жар.

— А ты волнуешься за меня, Огонек? — в голосе такие самодовольные нотки. У него очень красивый голос, будто знакомый. Он льнет ко мне всем телом, жадно проводит ладонями по талии, сжимая кожу через тонкое платье.

Почему я ему разрешаю прикасаться? Ведь я его не знаю совсем… Или знаю… Мы учились вместе, жили рядом… ОН был рядом со мной, не давал в обиду, а сам…

— Такой смелый и наивный Огонек… — усмехается словно, а после целует в шею. — Моя смелая огненная ведьма…

Мой таинственный гость разворачивает меня к себе, под мой рваный вздох, и обнимает меня одной рукой, кладет мою ладонь себе на грудь напротив сердца, а затем очерчивает контур моей улыбки большим пальцем ладони. От того, что я его не вижу, ощущения обострены, но я так хочу узнать его облик…

— Как тебя зовут? — тихо спрашиваю, чувствуя, как ладони Иного зарываются мне в волосы и он склоняется ближе, что наши дыхания смешиваются.

— Разве это важно, Мелани? — его губы касаются моих дыханием, но он не целует, а скользит ниже и целует шею, немного всасывая кожу, притягивая меня ближе, заставляя задыхаться от чувств.

Один поцелуй, второй, третий. Звук прикосновения влажных губ к шее и его шумное дыхание врезаются в сознание, словно он еле держит себя в руках. Я начинаю терять голову, осторожно прикасаясь к его плечам, чувствуя, как мое тело выгибается ему на встречу, и я сильнее отклоняю голову, предоставляя его поцелуям больше пространства.

— Так нечестно! — пытаюсь оттолкнуть его так неуверенно. — Не могу же я называть тебя «Кристина»! — слышу, как Иной смеется, соединяя наши лбы, прижимая к себе, словно самую дорогую для его сердца, или это у меня бурное воображение. — Я и так тебя не вижу, назови хотя бы имя, — отстраняю его дальше, чтобы наконец произнес его. — «Кристина», ответь! — улыбаюсь.

— Марк… Меня зовут Марк! — отвечает так сразу, зависая немного. Понимаю, что он осматривает меня, и увиденное ему нравится.

— Марк… — произношу это необычное и красивое имя, которое мне тоже очень нравится. И слышу, как судорожно он выдыхает, услышав свое имя из моих уст. — Я понимаю, что тебе было нелегко… Но почему ты появился именно сейчас?

— Чтобы забрать свой второй поцелуй, Мелани… И третий… И все остальные… Которые не получит твой новый учитель, — чувствую грубые нотки в голосе и ладонь Марка, что поглаживает меня за скулу, тогда как вторая прижимает меня к нему за спину слишком жестко.

— Ты ревнуешь? — меня это так веселит. Я поймала Иного, используя давление на мужские инстинкты? — Кто ты? Откуда? Почему ты здесь? — пытаюсь спросить все, что меня волнует, пока голова еще на мне, пока еще что-то соображаю в его объятьях. — Тебя ищут, Марк. Ищет наш новый учитель. Здесь больше не безопасно! — пытаюсь отстранить его, но вздрагиваю, когда его ладонь скользит ниже и сжимает бедро, вдавливая пальцы, а следом проникает в разорванный край платья, отодвигая его и поглаживая кружево чулка, поддевая его пальцем и немного приспуская, а я рвано выдыхаю от этих прикосновений.

— Новый учитель? Он запал тебе в душу, Огонек? И когда только успел? Ты только моя, Мел! — произносит прямо мне в губы. А следом накрывает их бешеным поцелуем, забирающим дыхание. Он целует меня иначе, чем в прошлый раз. Мои губы прикусывают и сильно всасывают, а я лишь урывками могу ответить.

Касаюсь его щеки, вспоминая прежние ощущения. Теперь воспоминания меняются, в прошлый раз я целовала парня…ЕГО. Но теперь чувствую, как его язык проникает мне в рот, а наглые руки начинают сминать платье.

— Марк… — произношу в полубреду, когда он спускается съедающими поцелуями по шее, а одна его рука скользит в разорванный край платья, отодвигая его в сторону. И мне все равно, что там уже открыто кружевное белье с чулками и подвязками.

— Моя Мелани, — хриплый шепот. И я чувствую, как Марк опускается на колени и касается губами места на коже бедра выше резинки чулка, а следом сминает платье в своих ладонях и подтягивает выше, касается моего обнаженного живота, обнимая и прижимая к себе за спину.

Я лишь упираюсь в его плечи, потому что ноги становятся ватными, а тело пьяным. Провожу пальцами по его таким мягким густым локонам на макушке. Чувствую, как одна его рука касается края нижнего белья, что на бедре, оттягивая немного резинку, словно хочет снять. А я не нахожу слов, чтобы прекратить это безумие. Слышу его очень шумное дыхание, чувствую его дрожь и съедающий поцелуй в живот, затем это место, немного выше пупка, прикусывают зубами, и я выдаю такое предательски томное «ах» от переизбытка ощущений, но затем чувствую то, как кожи касается язык на месте легкого укуса, словно успокаивая.

Тянусь к ленте, что закрывает мои глаза, но мою руку останавливают, а меня подхватывают и усаживают на небольшой комод, заставляя обнимать ногами его торс…

— Останови меня, Огонек! — просит Марк, а следом снова целует губы, спускается к шее. — Иначе я сам не смогу…

Глава 16 Диссонанс

— Останови меня, Огонек! — просит Марк, а следом снова целует губы, спускается к шее. — Иначе я сам не смогу, — и я ему верю, когда слышу его хриплый голос, и чувствую, как его руки касаются шеи, а губы оставляют на ней новые шумные жадные поцелуи, словно он собрался меня съесть.

— Марк… — пытаюсь сбросить наваждение, когда по коже шеи скользит его язык, заставляя разливаться теплу по всему телу, в то время как его руки фиксируют мою голову.

Может этот Иной из мира, где девушки в виде десерта? Невольно улыбаюсь своей же шутке. Но мне это так нравится. Наверное, я не должна показывать, что мне безумно хорошо… И я не должна быть такой доступной и послушной… Но… Еще немного я побуду такой желанной. И все же, пытаюсь слабо отстранить его, когда он обнажает мое плечо, целуя его, а рука Марка движется наглее, скользит от бедра по талии, стремясь накрыть грудь, но я останавливаю эту руку.

— Марк, остановись, — говорю, давясь словами, потому что, кажется, он совсем не слышит. Марк не хочет останавливаться, потому что снова жадно целует, закрывая мне рот таким образом.

Вздрагиваю резко, когда в коридорах нашей академии звучит сирена. Марк отстраняется, но все еще удерживает меня.

— О, Боже! — спрыгиваю с комода, и Марк ловит меня, прижав к себе, он замер, слушая сирену. — Марк, тебе надо уходить! — вцепляюсь в края его рубашки на груди, мне так горько, что приходится расставаться вот так, но я просто не переживу, если Марка поймают.