«Попаданец» Сталин. Вождь танкистов из будущего

10…15 мая 1942 г. Юго-Западный фронт

— Слева за склоном стрельба! Наши!

— Володя, налево и короткая!

Тяжелый КВ-2с неторопливо, подвывая мотором, поднимается по склону, укрываясь от возможных взоров наблюдателей противника за торчащим бугром. Едва башня танка возвышается над высоткой, как командир кричит в ТПУ:

— Короткая! Огонь!

Туша танка содрогается от отдачи, а в сторону стоящих в укрытии немецких самоходок летит сорокакилограммовый фугасный подарок. Не собираясь наблюдать за результатом, командир требует от мехвода: — Задний и вниз!

Танк сползает по склону, снова скрываясь за бугром. Тем временем двое заряжающих загоняют в ствол шестидюймовой короткоствольной пушки очередной снаряд и гильзу с полным зарядом. Следует доклад о готовности к стрельбе. На сей раз немцев ждет еще более неприятный сюрприз — в стволе стопятидесятидвухмиллиметровки ждет своего мгновения морской полубронебойный снаряд. Теперь все зависит от мастерства наводчика. Он торопливо опускает орудие из положения для заряжания вниз, для стрельбы со снижением. Танк тем временем опять ползет вверх по склону. Опять громоздкая башня появляется над вершиной, громкий выстрел… тяжелый снаряд, пущенный не более чем с трехсот метров вниз, пробивает насквозь одну из самоходок и, пролетев с десяток метров, взрывается в воздухе. Тяжелые осколки впиваются в соседнюю самоходку. Они пробивают броню двигательного отсека. Над отсеком повисает быстро тающее облако распыленного бензина, которое тут же воспламеняется. Экипаж самоходки успевает выскочить, но тут же падает, расстрелянный пулеметами атакующих русских танков. Впрочем, русские не имеют особых причин радоваться — несмотря на удачный огонь тяжелого КВ, уже не менее пяти легких танков атакующего в лоб батарею штугов русского танкового батальона горят, выбрасывая в небо интенсивный черный дым. Три самоходки, выведенные из строя попаданием двух снарядов, — явно неэквивалентный размен. Оценив ситуацию, командир «Клима Ворошилова» приказывает снова подниматься по склону. Но на этот раз немцы его уже ждут. Едва башня «чудовища» появляется над бугром, в его сторону стреляет не менее взвода артштумов. Русский танк успевает выстрелить, но его фугасный снаряд разрывается слишком далеко от самоходок, чтобы причинить им существенные повреждения. Зато в башню КВ-2 ударяет два бронебойных снаряда.

Удар, грохот, от которого закладывает уши, чьй-то дикий, быстро прервавшийся крик, полный чудовищной боли. С трудом отстыковав штекер шлемофона, весь в порезах и ушибах от ударов о выступающие углы, старший лейтенант Кутуз Валетов выскочил из башни и тут же одним движением упал вниз, укрываясь от очередей немецких пулеметчиков. Удар о землю столь силен, что Валетов на время потерял сознание.

Очнулся он ближе к вечеру, когда над полем установилась тишина. Осторожно осмотревшись, Кутуз обыскал лежащее рядом тело механика-водителя, лейтенанта Климова, забрал у него документы, револьвер и патроны. Свой револьвер он тоже вытащил из кобуры и теперь шел, словно ковбой, держа в каждой руке по револьверу. Внезапно он остановился и начал всматриваться в сгущающуюся тьму. Потом, подумав, начал негромко насвистывать мотив песни «Вставай, страна огромная». Ответом ему послужил столь же негромкий окрик:

— Ты кто?

— Свой. Старший лейтенант Валетов.

— Подходи. Только неторопливо и руки вверх. Оружие в кобуру.

Подойдя ближе, Кутуз увидел целящегося в него из окопа пехотинца с винтовкой. Еще двоих он заметил позднее. Они вырыли себе окопчик прямо под подбитым Т-26. Оттуда выглядывал ствол ручника, по блеску которого лейтенант и засек пулеметную точку.

— А я вас знаю, товарищ старший лейтенант, — заметил пехотинец. — Вы из полка, что нашей бригаде придали.

Оказалось, что здесь заняли оборону остатки семьдесят седьмой танковой бригады третьего гвардейского механизированного корпуса, которому перед наступлением придали отдельный тяжелый танковый полк. Немцы пока отошли, но сил в бригаде для дальнейшего наступления не осталось. Поэтому мотострелки вместе с танкистами готовились к обороне.

Попав на командный пункт сводного батальона, Кутуз узнал, что бригада, вернее, ее остатки, отсечена от основных сил корпуса, и комбриг решил занять оборону. Наступление на Киев продолжалось, так что решено было дождаться прорыва наших войск к обороняющимся. Три дня немцы, подтянув резервы, пытались раздавить перехватившую один из «роллербанов» бригаду. Три дня обстрелов и боев, в которых принимали участие все, способные держать оружие. Валетов, несмотря на контузию, стрелял из трофейного «шмайссера», потом, когда кончились патроны к немецким автоматам, — из подобранной у одного из убитых мотострелков СВТ. Винтовка ему понравилась — дергать затвор не надо, патронов в магазине аж десять штук. Да, чистить и следить за состоянием надо после каждого боя. Зато стрелять намного удобнее, чем непрерывно дергая затвор, как у мосинки. Нет, определенно — для подготовленного бойца самое лучшее оружие…

На четвертый день стало ясно, что помощь не придет. Связи с командованием не было, боеприпасы кончались, и на спешно собранном военном совете решено было прорываться к своим. Немцы удара в северном направлении не ожидали. Поэтому остатки обороняющихся, расстреляв последние снаряды и патроны, при поддержке двух оставшихся Т-50, в которые слили уцелевшие запасы газойля, сумели вырваться из кольца. Но единой колонной уйти не удалось, в небе зловещими стаями висели немецкие «лаптежники», гоняясь за каждой движущейся машиной и за отдельными группами солдат.

Кутуз и еще несколько танкистов, отстав после очередной бомбежки, сменили направление движения на восточное и неожиданно для себя быстро вышли к одной из наших кавалерийских бригад. Бригада тоже находилась в окружении, но не потеряла связи с командованием. И вместе с кавалеристами Валетов вырвался из окружения.

А вырвавшись из окружения, Кутуз, пройдя проверку, вернулся в расположение остатков полка. Встретивший его командир роты Иван Дубовик замер и, чуть ли не заикаясь, спросил:

— Ты живой?

— А что со мной будет?

— Так на тебя уже похоронку отправили…

«В мае 1942 г., когда шли ожесточенные бои в районе Харькова, развернулась напряженная борьба за возвращение Киева. Как уже говорилось выше, на этом участке фронта обе стороны намеревались начать летнюю кампанию активными наступательными операциями. […]

Во второй половине марта Военный совет Юго-Западного фронта обратился в Ставку Верховного Главнокомандования с предложением провести наступательные операции с целью разгрома противостоящих группировок противника[…]

Первыми утром 5 мая после часовой артиллерийской и авиационной подготовки в наступление перешли советские войска. Ударные группировки Юго-Западного фронта прорвали оборону немецкой армии севернее и южнее направления на Киев. За три дня напряженных боев наши войска продвинулись на 20–30 километров. Войска… — й немецкой армии оказались в тяжелом положении. Командующий группой армий «Юг» обратился к верховному командованию с просьбой срочно перебросить для ликвидации прорыва, образовавшегося южнее Киева, три-четыре дивизии из резервов.

К исходу 7 мая создались выгодные условия для ввода в бой подвижных соединений советских войск с целью развития успеха и завершения окружения немецкой группировки в районе Харькова. Однако командование Юго-Западного фронта, введенное в заблуждение необоснованными данными разведывательного отдела штаба о том, что противник сосредоточивает крупную танковую группировку в районе…, задержало ввод в бой механизированных корпусов второй механизированной армии. Отказ от использования подвижных соединений 7–8 мая для наращивания удара стрелковых войск отрицательно повлиял на развитие операции. Наступавшие войска истощили свои силы, и темп наступления резко снизился. Противник за это время успел подтянуть резервы и организовать оборону на тыловых рубежах. В результате механизированные корпуса увязли в обороне противника, который, приостановив наступление наших войск, в свою очередь нанес контрудары по флангам атакующих группировок.[…]

Поражение советских войск в Киевской наступательной операции, а позднее — в боях под Харьковом стало предпосылкой успешного наступления немецких войск на южном направлении».

«История Великой Отечественной войны Советского Союза», т. 2. М., 1965.

20 июня 1942 г. Полигон ГАУ.

Тов. Сталин

Удивительно наблюдать, до чего же консервативно бывает человеческое мышление. Казалось бы, вот перед тобой великолепное оружие для поддержки пехоты — автоматический гранатомет. Так подумай и используй. К тому же боевой опыт уже есть. Но нет, игнорируя практику, все уверяют, что автоматический гранатомет намного дороже ротного миномета и не столь эффективен. Уже и конструкцию упростили, и тактику применения для него конструктор сам продумал. А наши чинуши из ГАУ все новые и новые возражения находят. Словно этот гранатомет их самих заставят выпускать на их деньги. Даже мысль появляется, что прочитанное у одного из авторов о минометном лобби может и правдой оказаться. Иначе почему ж они так сопротивляются очевидному. Вот, даже сейчас полковник Кузьмин с мрачным лицом выговаривает что-то Коровину. Недоволен чем-то? Почитаем отчет, посмотрим. Неужели успешного поражения мишеней мало? Неужели сейчас опять начнутся споры о том, что это оружие нашей пехоте не нужно, потому что для ближнего боя лучше гранаты, а малокалиберные минометы дешевле…

Или пример успешного использования носимых эрэсов. Из войск приходят отчеты об успешном применении их даже против бронетехники. Специалисты же ГАУ считают их неэффективными из-за высокого рассеивания на дистанциях свыше двухсот метров. Пришлось кое-кому фитиля вставить, чтобы выдали задание на противотанковую мину и пусковую установку для нее. Зато теперь двуствольная направляющая завода «Компрессор» на полигоне будет испытываться. Поглядим, что они там наконструировали. По моим прикидкам должно получиться неплохое противотанковое оружие, да и для поддержки пехоты на ближней дистанции может пригодиться.

Отстрелялись. Рассеивание на ближних дистанциях великовато, а дальше двухсот метров вообще стрелять смысла нет. Надо бы направляющие дорабатывать. Да и взрыватели тоже. На десять выстрелов три несрабатывания и один затяжной взрыв. Не пойдет.

— Товарищ Васильев. У вас получилась перспективная конструкция. Но она требует доработки. По самим минам мы с товарищем Вороновым дадим указания разработчикам. А вас я попрошу подумать, как улучшить вашу установку…

— Мы назвали ее переносным двуствольным противотанковым реактивным минометом, сокращенно ПДПРМ, товарищ Сталин.