Попаданец в Дракона 5

В тот день в голове Суртуса мелькнула мысль, чтобы раз и навсегда покончить с возможной проблемой, но за тысячелетия Величественный заимел один грех, с которым был не в состоянии бороться — любопытством.

Суртусу было интересно, чего добьётся «выбранный» Олдвингом вирмлинг. И судя по начавшимся в мире изменениям, обелиск не ошибся.

Правда каким бы подозрительным потенциалом ни обладал Аргалор, он и его крыло были абсолютно глупы, если решили бросить вызов кому-то вроде Бароса.

Их решение лично напасть на древнего великана без помощи взрослых драконов было настолько глупым, что даже не вызвало гнев, а лишь рассмешило.

Величественный уже хотел полететь и самолично разобраться с Мучителем, когда он с неприятием вспомнил о невероятной чувствительности Бароса. Если осторожный великан почувствует его приближение, то он немедленно убежит в одно из своих сотен скрытых убежищ. Уж бегать этот ублюдок научился мастерски.

Тогда же у Суртуса родилась неожиданная идея. Почему не дать молодняку напасть на Бароса, выманив того из крепости? Самодовольный гигант решит поглумиться над глупыми дракончиками, тогда-то Величественный и ударит, лишив поганца возможности убежать.

План был признан состоятельным, и, скрывшись под сильнейшими заклинаниями необнаружения, Суртус неторопливо двинулся за крылом Аргалора.

И казалось всё идёт ровно так, как он рассчитывал, пока он не почувствовал быстро приближающееся знакомое присутствие.

Не желая, чтобы начавшаяся битва задела остановившийся у крепости легионеров молодняк, Суртус отлетел в сторону гор, где и стал дожидаться своего вечного противника.

Тот не заставил себя ждать.

Мгновение, и с вспышкой молнии словно из ниоткуда возник поистине огромный великан. В зависимости от своей силы некоторые из рода гигантов способны расти выше размеров средних своей расы.

Данный рыжеволосый великан был высотой все двадцать с небольшим метров, будучи гигантом даже среди великанов. Он был одет в толстую меховую накидку, сделанную из нескольких сшитых вместе шкур самых страшных урсусов-тиранов во всем Таросе, оставляющую открытым вид на широкую волосатую грудь и толстый пивной живот.

И хоть руки великана были свободны, но они оба понимали, что стоит ему только захотеть, как в них немедленно появится тяжелый молот.

Два старых врага уставились друг на друга тяжёлыми взглядами, пока перед их глазами пролетали века и тысячелетия их сражений и войн.

— Смотрю, Тир, за те пять сотен лет, что я тебя не видел, твой живот стал ещё больше, — небрежно заметил Суртус. — Думаю, мне стоит подождать ещё пять столетий, чтобы ты вообще не смог подняться.

— И это мне говорит тот, чьи когти настолько тупые, будто их точили ещё тысячелетие назад? Что ты делал всё это время? Спал?

Между ними давно не осталось настоящей ненависти, распавшейся пеплом за столько тысячелетий.

— Смотрю, ты за это время так и не изменился, — процедил Суртус и в его глазах вспыхнул опасный свет. — Мне всё равно, если ты против моего решения убить этого мерзавца. Он перешёл черту, а значит он сегодня умрёт!

— Ха! Хотел бы я посмотреть, как ты пройдёшь через меня, — гулко засмеялся владелец огромного брюха. — Но я не дам тебе его сегодня убить.

И прежде, чем Величественный успел взорваться, Тир добавил: «Но я не против, чтобы он сегодня умер».

— Что ты… — начало было золотой дракон, но мгновенно его морда скривилась. — По-твоему я дурак? Эти вирмлинги ни за что не сумеют его убить! И вообще, с чего это ты решил позволить смерть одному из твоего рода?

— Барос заигрался, — угрюмо дёрнул щекой рыжеволосый. — Он знал о договоренностях, но посчитал, что они его не касаются. Что же, получается, и моя защита будет не столь абсолютна, как должна быть.

— Ты всё ещё не ответил, почему я должен позволять этим молодым дуракам идти на смерть?

— Кроме того, что тебе всё равно на их смерть, а я не позволю тебе его схватить? Тогда вот тебе причина. Барос уже провёл один ритуал, проведя сквозь себя силу одного дракона. Прямо сейчас он ослаблен.

— Ты не хуже меня знаешь, что даже так у него хватит силы, чтобы убить этих семерых ещё несколько раз даже в таком состоянии!

— Так и есть, — кивнул Тир, словно речь шла о погоде, но ты должен признать, если они будут умны, у них есть шанс. Небольшой, призрачный, но всё же шанс. Так что ты выберешь? Драку со мной и предупреждение Бароса или предоставление шанса на, ха, героизм этих семерых?

— Если ты выживешь, Аргалор, — сделал свой выбор Суртус, смотря за исчезающим во вспышке молнии Тиром. — То я лично приглашу тебя на встречу металлических драконов.

Глава 15

Мощный взрыв сотряс воздух, когда снаряд из орочьей катапульты врезался в мерцающий над крепостью великанов магический щит. Осколки горящего камня то и дело ещё несколько раз активировали барьер, скатываясь вниз, порождая яркий водопад вспышек и огня.

В этот день степь накрыли тяжелые, низкие серые тучи, что, словно гигантское покрывало, готовились объять собой весь окружающий мир. Свет солнца с трудом пробивался через эту природную завесу, отчего любая вспышка огня была видна сразу за пару километров.

Следом за каменным шаром в крепость ударились ещё несколько снарядов, но магическая защита отлично держалась. Выжившая в бою у крепости легиона самодвижущаяся платформа продолжала свой обстрел. В то же время ей вторил десяток куда более мелких творений сумрачной орочьей артефакторики.

Каждый такой выстрел немедленно поддерживался рёвом орочьей орды, хоть более опытные товарищи и смотрели на беснующуюся молодёжь с легкой насмешкой.

Одним из последних был и Кардук, один из сотен орочьих ветеранов, в полной мере познавших концепцию: «Жизнь — это нескончаемая война». Восседая на своём верном шерстистом носороге, он возвышался над тысячами обычных орков, вызывая одним своим богатым видом жадность и восхищение.

Глядя на обрушившиеся на стены великанской крепости магические бомбы, Кардук наслаждался той красотой, что рождается от столкновения двух могущественных сил.

Именно об этом и говорил бог войны, Грон — находить красоту и мастерство в любом проявлении битвы.

Жалкие людишки и эльфы, за исключением немногочисленных редких исключений, боятся войны. Для них она несёт смерть и разорение. Но у орков был диаметрально противоположный взгляд на сей вопрос. Какой смысл в долгой жизни, если всех ждёт один и тот же конец?

Даже самые долгоживущие или бессмертные существа рано или поздно, но встречают свой печальный конец. Так смысл затягивать и жить бесцельной жизнью?

Каждый орк с младенчества слышал, что самый верный способ оставить о себе долгую память — это стать настолько великим воином, чтобы легенды о твоих подвигах гремели даже за пределами Великой степи.

Кардук, как и многие другие орки, знал, что в той же Империи до сих пор помнят и бояться имени Угрона Пепельного, одного из величайших Хана ханов всех времён. По легенде, его армия была столь велика, что от топота их ног дрожали сами горы. Именно Угрон не только объединил степь, но и захватил большую часть Священной центральной Империи. Подчинённые ему великие ханы скакали во все стороны света, захватывая всё на своём пути.