Попаданец в подарок для эльфийской принцессы

Нет, он бы не мог что-то плохое сделать женщине или детям! Не мог бы, и все! Он слишком похож на земного мужчину, нормального, настоящего мужчину! Здешних людей я вообще не знаю, кроме тех, кто живет рядом. И здешние человеческие мужчины романтических чувств вообще не вызывают: их образ жизни и мышление больше всего напоминают Средневековье. Я рада, кстати, что попала в тело эльфийки, а не местной женщины, или вообще… орчанки. Вот веселье бы было!

А парень как раз слишком близок к идеалу мужчины, что и объясняет мои несколько нелогичные поступки…

— Ну, и казните тогда! Все равно это не жизнь! — вдруг бесшабашно заявил нарушитель, поднимая голову, словно услышав и слова Василя, и мои мысли.

— Э, нет, зайчик, — теперь я присела, интимно наклоняясь к его уху, и, не сдержавшись, пропустила между пальцами пепельные волосы. Мягкие, надо же, приятные такие…

— Казни не дождешься! — решительно продолжила я. — А как же пострадать за свои поступки?

— Я еще выпороть могу! — вмешался в наши интимные рассуждения неромантичный дед.

— Как вариант! — согласилась я. — Вот здесь, на площади — самое то. Или кого-то из охранников позвать? У кого силы больше?

— Можно и без них обойтись! — обиделся дед. — Розги есть. Развяжу, штаны снимем…

При этих словах Лекс резко дернулся, и, неудобно изогнувшись, сел, опираясь на руку, и посмотрел на меня с неподдельным ужасом:

— Не надо! Пожалуйста… Лучше, правда, казните!

Но я уже сама представила, что моего, моего! эльфика-полуэльфика будут рассматривать все, и те самые мужики-охранники, и даже дед. Все они будут лишними. Я хочу сама снять с него одежду, и свидетели совершенно не нужны. Правда, пороть я не умею, не доводилось как-то в прошлой жизни. Но без наказания его точно не оставлю, по множеству причин. Так что придется научиться в ускоренном темпе.

Получается, Лекса публичное наказание напугало больше всего. По логике, нужно именно так и наказывать. Но вот не хочу, совершенно не хочу! Я бы на его месте не простила публичных унижений. Хотя, какое мне дело до его морального состояния? Да еще после этого глупого, и в чем-то даже подлого поступка — побега? Наверное, дело в том, что я уже мысленно придумала ему историю, и в ту кучку разбойников он никак не вписался. Может, он попал в плен по ошибке? Оказался не в том месте не в то время? Как можно оказаться на поле боя случайно? Ну, это уже второй вопрос!

Но говорить: «Ладно, иди и больше так не делай!» я тоже не собираюсь.

— Дед Василь, развяжи его! — попросила я. Старик засомневался — видно было, как он медлит, пытаясь просчитать риски такого поступка. Никто меня не слушается! Но, на самом деле, дедову опыту я доверяла, а открыто, при свидетелях, он никогда бы не стал ронять мой авторитет. Сейчас — ни в счет, вряд ли Лекс заметит колебания.

В итоге дед достаточно быстро распутал веревки, видимо, рассудив, что сейчас наш пленник точно никуда не денется. А я подошла поближе к пленнику и сказала вполголоса:

— Либо порка здесь, при всех, и народ с удовольствием полюбуется… либо я наедине сделаю все, что хочу. Вряд ли будет приятнее, но хотя бы свидетель только один — я. Что тебя понесло в бега-то? — не удержалась от вопроса. — Так плохо здесь было? Ты герцог, что ли, или другой наследник престола? Принц? Тебе в земле копаться не по статусу?

— А так можно? — он вдруг посмотрел на меня с такой надеждой, что стало стыдно — пугаю человека… И не важно, что это не игра, и он не ребенок маленький, а взрослый мужчина, с не очень хорошим прошлым. Что сказать… хорошо, что я не наследница большого замка! С моей-то человеческой, современной гуманной моралью, да еще тягой к красивым мужикам, по ходу дела.

— Можно… только осторожно, — сказала себе под нос. Надеюсь, он не все расслышал.

Действительно, парню было явно не до того, чтобы запоминать чужие обороты речи, потому что он как-то потерянно проговорил:

— Не знаю, зачем сбежал… Увидел лес, понял, что охраны нет — и сбежал.

Логично, не удивил. Я сделала знак идти за мною, но перед этим достала из кармана ошейник и снова надела на парня. Он тоскливо взглянул на него, но не протестовал. Дед искоса бросил одобрительно-успокоенный взгляд. И никто не знал, что с настройками я поколдовала, в прямом и переносном смысле: убрала настройку боли и реакции на разные мысли, остался только «транслятор эмоций», который будет передавать чувства Лекса. Хотела признаться ему и успокоить, что не будет никаких «ударов тока» от ошейника, но потом передумала. Достаточно того, что я знаю, а то переклинит его еще раз, попробует снова сбежать.

Увела парня в дом, в одну из пустующих комнат. Минимум мебели здесь есть, как и где выпороть — найдем.

— Раздевайся! — сказала с предвкушением. Сколько можно думать о чужих чувствах и желаниях, надо и своих подумать. Если для него раздеться перед девушкой — это наказание, так и хорошо! Мы для наказания и пришли!

Глава 11

Мэйри

Лекс бросил быстрый взгляд на меня, потом как-то посерьезнел, словно отключил все эмоции, и начал медленно и механически раздеваться. Эх, вот никакого эротизма в нем нет! Хотя… ну, чего ты хочешь, человек же! Не умеет соблазнять.

Впрочем, справлюсь без его стараний — для меня эротики больше, чем достаточно. Он, словно специально, повернулся спиной — и я залюбовалась широким разворотом плеч и мускулами, перекатывающимися под кожей.

— Дальше снимай, — поторопила его.

Он чуть не дернулся спросить, потом, видимо, понял, какой будет ответ, и взялся за штаны. Потянул их вниз, бросил на меня взгляд через плечо, и решительно сдернул до конца.

— Вот, а иначе пришлось бы вообще перед всеми это делать! — наставительно заметила я. А память вдруг услужливо подкинула воспоминание настоящей Мэй: голый, с покрасневшей от порки спиной и задницей, кто-то из наказанных в цепях провел целый день и ночь на площади. И это было за гораздо меньшее прегрешение, чем побег. Так что Лексу со мною еще повезло.

Но Лекс благодарить меня не стал. Ладно, что уж. Вообще-то, это я могу поблагодарить его за идею побега, иначе не получила бы такого удовольствия, которое предвкушаю сейчас.

— Подойди вот сюда, — сказала я, указывая на небольшой туалетный столик у стены.

А это чудо хоть и стоял, невежливо повернувшись спиной, но направление движения уловил верно. Видимо, развернуться ко мне лицом и прикрываться руками ему казалось унизительным. Возможно, возможно. Что же, пороть все равно придется по мягкому месту, так что пусть пока так и стоит.

— Подойди сюда, руками упрись в стену, — направляла я. Потом вспомнила, взяла и бросила ему небольшую подушку:

— Положи ее на столик, чтобы опираться бедрами.

Отличное зрелище мне представилось: мужчина с красивой фигурой, в меру мускулистый, упирался руками в стену по обеим сторонам зеркальной рамы, венчающей столик, невольно выпячивая подтянутую задницу. А ошейник передает легкие отголоски стыда, целого букета разных опасений, и… легкого нетерпения? Впрочем, правильно: раньше начнем — раньше закончим!