Попаданец в Содружество

Не скажу, что мне повезло, но в купе было два офицера, майор из ВВС, и подполковник, последний штабной работник. Причём, оба ехали именно в Афганистан и как узнали, да сразу разобрались, что я оттуда, завалили вопросами. Четвёртое место занял дедушка, внука-студента в столице навещал, гостинца отвёз. Я же особо на вопросы офицеров не отвечал, говоря, что не имею права ничего по службе рассказывать, подписки давал. Впрочем, по боям отстали, а вот что и как в Афганистане, менталитет, как там жить и что делать, вот это описывал ярко и подробно. Хватало пообщаться все те дни, пока мы с пересадками добирались до Душанбе. Тут разбежались наши пути, я на Термез, а те имели свои направления. От базы узнал, какой попутный конвой идут, и с ним до Кабула, а там сразу уже и до наших, как раз колонна выходила. Так что двадцать третьего октября, я уже был в отряде. Кстати, на зимнюю форму перешли, холодно было. Без бушлата, особенно ночью, не походишь. Вот так вернул свой пулемёт и пистолет, меня «ПБ» никто не лишал, несколько дней потренировался с парнями, и первый выход, причём под моджахедов оделись, и ушли вглубь территорий боевиков. В основном ночами перемещались. Что за задание, один лейтенант знал. Он кстати получил приставку «старший», и орден «Боевого Красного Знамени». Насчёт моего награждения глухо, пока ничего не слышно. Да и дадут или нет, не знаю, но полученные награды двери высоких чиновников открывают, вон как на заводе отлично подсобили. Правда, для журналистов пришлось выступить, на несколько вопросов ответить, но ничего, сделал.

Что по хранилищу, уже сто сорок семь килограмм, и загружено едва на тридцать пять. Палатку польскую я сменил на другую, тоже четырёхместная, но зелёная, не такая приметная. Спальник зимний теперь имею, пару одеял, подушка, керогаз и бидон керосина. Готовить, а то в горах не всегда топливо найти можно. Ну и немного готовой еды. Колбас закупил, плюс мороженого, пломбира, и сладкого всякого. Ребятам водки привёз «Столичная», десять бутылок, вкусности разные, так что хорошо встретили. Дальше так и потянулась служба, до Нового Года, где я под суд попал. Это замполит наш решил так себе внимание привлечь и на повышение пойти. Началось всё с Москвы. С чего-то к Анне пришли с вопросами от ОБХСС, а откуда у бедной студентки, что получает студенческие отчисления, такая сумма в сберкассе вдруг появилась? Я и не знал, что это отслеживают. Надо было на предъявителя класть. Та без задней мысли и сообщила. Муж дал. Трофеи военные продал. Вот из Москвы и прилетела телеграмма. Разберитесь. Там дело до военной прокуратуры дошло. Замполит на этом увидел свой шанс, вот и поднял волну, даже дело до военного суда довёл, хотя командир отряда велел ему угомонится. Не я один такой, что кто-то понравившуюся вещицу мог прихватить. Думаю, замполита покоробило, что я срочник, солидную сумму, даже для него, за несколько месяцев смог добыть. И поди знай, всё это или ещё есть, я-то молчал. Да я особо и не отрицал, трофеи были, продал. В общем, звание сняли, ГСС мне теперь не получить, никто мародёру, как меня называли, Звезду Героя не даст, ну и на этом всё. Только запретили больше подобным заниматься. А замполит действительно на повышение пошёл, вот только не доехал. Пулю из «СВД» в затылок получил. Вот с чего бы это? Видимо кто-то ему зла желал. Правда, почему-то на меня стали косо поглядывать. Доказательств нет, наша группа вообще в рейде была, но кто ещё?

До того как запрет получил, а мой командир группы, старший лейтенант Зверев, взыскание с занесением в личное дело, я успел немало набрать. Например, в первый же выход добыл новенькую винтовку «СВД», и «АКМ», с запасными магазинами. Патроны потом на базе набрал, ящики открытыми стояли и никто особо за ними не сладил и не пересчитывал. Потом смог добыть «РПГ-7» с двенадцатью фугасными выстрелами, и пятью кумулятивными. Два пистолета, «Макаров» и «ТТ», боеприпасы к ним добыл. Ручные гранаты разные, два «Клеймора». И даже «АКС-74» с подствольным гранатомётом. Я сам недавно с таким бегал. Автомат явно недавно добыт, снят с кого-то из наших. Гранаты к подствольнику и патроны к автомату, добыл на базе. По оружию всё пока. Из того что на телах нашёл, немного ювелирки, украшения, кинжалы, солидную пачку афгани, немного долларов, всего семьсот, и… тридцать килограмм необработанных изумрудов. Мы караван из засады накрыли, вот при осмотре я один из мешков, с убитого мула, и прибрал, а там именно изумруды были. А вскоре суд, остальное, за мной приглядывать стали, чтобы не повторялось, Зверев не хотел ещё одно взыскание получить, но я уже неплохо прибарахлился, и был доволен добытыми трофеями. Правда, после суда, меня к телам моджахедов не подпускали, всегда в прикрытии был. Зверев учёл ошибки.

На Анну я не злюсь, всё правильно та сделала, вообще считаю, что легко отделался. Подумаешь, звание сняли и награду не получу. Денег не лишили, как лежат на счету Анны, так и лежат. Конечно, намёки были пожертвовать в Фонд Мира, но Анна их проигнорировала, у нас квартира на подходе и дочку растить надо. Да и матушка так отвадила ходоков, что больше не появлялись. Мол, сын не для того кровь проливал, чтобы всякие тут его грабили. Тем более к Новому Году мы вступили в кооператив, первый взнос внесли. Быстро же вопрос решился, уже место подобрали, скоро строить начнут. То есть, с этой стороны проблем нет. В отряде я стал довольно известным, всё благодаря замполиту, но не более. Всё же вопрос решили в тихом семейном кругу, слухи конечно разошлось, но и только. Я при своих остался, это важнее. Что по замполиту, я находился в шестнадцати километрах от того места где он пулю поймал, ехал в машине в сторону Кабула, о чём свидетельствовали бойцы нашей группы, я не отходил. Я действительно в него не стрелял, просто решил что месть – это блюдо подаётся холодным. После службы найду и прикончу его, на меня никто не подумает. А тут кто-то под руку мне сработал, пристрелил. Так я ещё письмо отправил Анне, просил составить список тех, кто к ней приходил, следствие вёл. Потом наш особист орал и тряс письмом. Не дурак, сразу понял для чего мне это надо. Вот так и сложилось, кто-то грохнул замполита, а поглядывают почему-то на меня. Даже возможного сообщника искали и меня на эту тему допрашивали. Без понятия кто это сделал, но не расстроен, впрочем, и радости не показывал, меня бы не поняли. Так до середины февраля восемьдесят третьего всё и длилось. В рейды я ходил, как ни в чём не бывало, и даже в начале февраля получил вторую «Красную Звезду», мы тогда только за счёт моего пулемёта и отбилась, смогли отойти, под ударами крупного отряда моджахедов. Случайно на него нарвались. Я в прикрытии был, отбивался до конца, пока наши отходили, вынося раненых. К сожалению, был и один убитый. А потом нагнал своих, смогли оторваться, да и артиллерия, мы её навели, ударила, дала уйти. А через шесть дней, новый рейд. Две удачных засады, два мелких отряда полностью уничтожили, чудом избежали сами засады, на нас тоже охотились, и вот возвращались, когда я присел, подавая рукой сигнал, что вижу опасность. Наши сразу залегли, я же подполз к командиру группы и сообщил:

– Духов рассмотрел, в той расселине. Мелькнул двое. Похоже их там мало. Ещё мне показалось кто-то в нашей форме был, как бы не пленного ведут.

Зверев закусил губу и дёрнул головой, подзывая командиров, и начал прикидывать, что делать. С такой информацией уходить нельзя. А я Дар развиваю, уже семьдесят три метра, вот Взором и обнаружил на дальности шестьдесят метров, восемь моджахедов, что держали кинжалы у горла двух пленных советских солдат и одного правительственной армии Афганистана, ещё и рты зажимали. И что важно, одним из пленных был Пашка, друг Валеры. Не ошибся, это он.

Глава 11

– Что там? – спросил наш пулемётчик, а у нас в группе шесть «ПКМ», когда я мимо переместился.

– Моджахеды укрылись, небольшая группа, с ним пленный из наших, – коротко пояснил я.

– Конвойная группа, – кивнул тот.

Такие группы уже встречались. Нам не попадались, но другим группам вполне. Зверев решил расслабить моджахедов, мы сделали вид, что уходим, и ушли, а пятеро наших парней, с бесшумным оружием, залегли у расселины. Мы тут как-то бывали, второго выхода нет. Так что отошли на километр, и ждали. Там группой командовал зам Зверева, опытный прапор. У нас в группе шесть прапорщиков, остальные старшины и сержанты. Спецназ, что ты хочешь. До сих пор удивляюсь, что нами их разбавили. Я уже выяснил, эксперимент такой был, хотели знать, опытные бойцы вытянут салаг, на свой уровень или нет? Пока эксперимент ещё идёт, хотя видно, что такой путь перспективен. Мы так стрельбы и не слышали, на километр отошли и стали жать. Я лежал на камнях, задрав ноги на валун, а то гудели, мы за последние сутки ближе к ста километрам намотали, да на своих двоих и по горам. Постепенно это всё становиться привычным. Так наши нас и догнали. Взяли они моджахедов, перестреляли в тихую, потому мы и не слышали, и освободили наших. Те даже особо и не пострадали, а уж счастливы были, когда их освободили, не передать как. Мы с Пашой и обнялись, я объяснил своим, что мы из одного детдома. И вместе в учебке тренинг проходили. Ну и пока до базы добирались, узнал, что его после госпиталя в Кабул, в Сто Восьмую мотострелковую дивизию. А так выкрали с поста, он технику охранял. Навалились, прыгнув со спины и скрутили, очнулся потом на спине мула. В плену уже третью неделю, переводили из одного кишлака в другой, вглубь душманских территорий. А по прибытию, освобождёнными особист занялся. Ему уже сообщили, когда мы на подходе были, ждал.

Ну а пока у нас баня, всегда после рейда нам баню готовят. Да и другим группам тоже. Тут вот лёжа на полке в парилке, а у нас всё сделано, как положено, даже веники из Союза привезли, я их шесть штук привёз в мешке. Наши заказали. Так вот, пока меня веником обиходили, размышлял. Я не касался Дара за эти дни. А что Дар? Развивал, качал дальность, вон уже семьдесят три метра, что для четырёх месяцев с момента инициации, вполне неплохо. Потом плёл плетения, но на виду я это делать не могу, а посидеть в одиночестве надолго не удавалось, поэтому не удивительно, что защиту на ауру делал долго и защитными плетениями возился тоже немало. Чёрт, да защиту от телекинетика я поставил только ближе Новому Году. Дальше только усиливал эту защиту. Она ведь и от пуль защищала. Думаете, почему я так долго продержался, под мощным огнём? По мне и из гранатомётов отработали, даже безоткатное орудие было, а потому что защиту имел. Она не отбивает пули и осколки, а уводит в сторону, как и взрывную волну. Меня в сторону отшвыривает, я встаю, как ни в чём не бывало, и дальше веду огонь. Правда, защиту и продавить можно легко, если бы не один момент. Пси-накопители. Что интересно, на них идут, в немалой степени, природные изумруды. В том первом мешочке ни один не подошёл, специальное плетение для проверки было. А вот в мешке, что с убитого мула прибрал, аж четыре камня подходили в качестве накопителя. И это немало, один камень из пяти тысяч подходил. Значит, шахта, где добывали эти камни, перспективная для псионов. Я уже обработал камни, остальные на продажу, сделал накоптили, и сливал туда пси-силу. Да один и успел пополнить на треть, поэтому я и держался так долго, потому что камень в руке был, и я постоянную подпитку получал. Сам-то слабосилок. Я бы так долго под таким мощным огнём не продержался, как бы часто не менял позиции. Там боевиков ближе к тысяче было, как саранча по камням прыгали и мелькали, сближаясь, пока другие давили огнём.

Я там на отходе и «Клейморы» и гранаты на растяжки ставил, и судя по далёким звукам разрывов, не зря. Хорошо замаскировал. Отбился на грани, но ведь отбился. Наши и не чаяли меня живым увидеть, что меня радовало, я там положил, используя пулемёт, и снайперскую винтовку с автоматами, последние из личных запасов, до исчерпания боезапаса, но сотни две точно положил. И сколько-то на растяжках подорвалось. Потом восполнил потери в патронах и гранатах на базе, беря понемногу. И ещё, на отходе я приметил группу боевиков, глянул в прицел «СВД», а там кинокамера. И у некоторых в афганской одежде, белые лица. Ну и уничтожил всю ту группу, восемнадцать их было, большая часть местные жители. Остальные, четверо, думаю телевизионщики откуда-то из западных стран. Им по второй пуле, чтобы наверняка. И несколькими пулями камеру разбил. Так что продолжал копить пси-силу, сливая в накопитель, да мне один заряжать год, только начал и вон всё слить пришлось в том бою, но ничего, коплю. Да плету плетения и усиливаю защиту, но пока она начальная. Это по мне, всё что было. От моих письма идут, сам пишу. Матушка с Аней вполне хорошо сосуществуют, так в письмах обеих написано было. Матушка с Машей гуляет, даже водит и забирает из садика. На себя это взяла, чтобы Аня училась, не отвлекаясь. Уже вернулась и работает в Склифе. Всё копейка своя. А то у Анны стипендия тридцать восемь рублей. Деньги конечно есть, но это в запас. Правда, я велел Анне тратить не меньше ста рублей в месяц, бюджет выдержит, а то будет экономить на всём. Это пока все новости.

Разве что снесли старый дом, и выкопали фундамент уже под наш дом, готовятся к работам, как снег сойдёт. Инженер сделал схему дома. Прораб имеется, материал готовят. В общем, как снег сойдёт, начнётся немалая стройка. Дом-то кирпичным будет, в девять этажей, с лифтом, одним подъездом. Наша квартира на шестом этаже, с двумя балконами. Во как. Вроде всё? Всё да не всё. Рапорты после рейда все писали, мы молодняк тоже, срочников в нашей группе семеро, я восьмой, с трудом, но тянут те нагрузки, что на нам бывает выпадают. Жить захочешь, любые нагрузки выдержишь. Я о том, что после опросов, Пашку, мы едва проститься успели, с остальными освобождёнными на машину и в Кабул. Как раз небольшая колонна ушла, хорошо усиленная. Места тут такие, не самые безопасные, но дорогу мы держим и охраняем плотно. Там если кто ночью только мину осторожно поставить может и сразу дёру. Про засаду и заикаться не стоит, поэтому и сапёры дорогу проверяют, пару раз сюрпризы были. Я имею ввиду, что когда колонна ушла, меня дёрнули к командиру отряда, да с вещами и оружием, там уже ждал командирский «уазик», на нём до колонны, та стояла, ждала, предупредили по рации. Там в кузов «шишиги», та самая, что от границы нас везла, и мы с Пашкой и остальными освобождёнными, в Кабул. Не совсем понял, что это такое было, но направляли меня к нашему прапору, что за тылы в Кабуле отвечает, в помощь. На неделю, но я только рад.

Так и катили, сидел я у заднего борта, привычно мониторя взглядом округу, пулемёт стоял между ног, удерживал руками. Ну и с Пашкой общался. Тот на ухо говорил, потом я ему. Да тот в шоке был, что я в спецуру попал, да и видно что у нас за часть. Также описал, что матушку мою нашли, уже дома, с внучкой возиться. Показал общую фотографию, те в фотоателье недавно сделали, втроём. Матушка сидит на стуле и на её коленях Маша, а Анна у спинки стоит. Все нарядные такие, хорошая фотография. Сейчас отца ищут. Пока результатов нет. Или мне не сообщают. Особо про службу не сообщал, но что два ордена имею, сказал. Вот так и общались до самого Кабула. Там освобождённых забрали, контрразведка будет с ними работать, что видели и где были, Пашке как бы срок не светил, в плен попал, но ведь не по своей воле. А я устроился в доме, что нашему отряду выделили, прапор тут один заведует, всего три подчинённых бойца из таких же срочников как и я. Они не прошли недельный тренинг тут, после учёбки. Так что пулемёт в стойку, пистолет прапор тоже велел сдать, откуда-то знал про него. Я же надеюсь, будут выходы в город, надо многое прикупить, а то скопилась местная деньга, а потратить не могу. Где тратить? И что удивительно, при запрете вольного посещения города срочниками, прапор постоянно меня с поручениями гонял по городу. По три-четыре за день. То в магазин, купить-то-то, то к интенданту на склады, бумаги передать, то ещё что-то. Так я, имея нужную бумагу на кармане, и свои дела решал, место свободное в хранилище было, тридцать два килограмма. А всего почти двести восемьдесят набралось.

За первый же день, а в Кабуле успел переночевать, мы вчетвером прибыли в него, я купил в магазине, на местные деньги, новенький фотоаппарат «Кодак», и немало цветной плёнки, и даже полную фотолабораторию в чемоданчике, там и цветные фотокарточки можно проявлять. Давно нужно было купить. Я тут долгую жизни желал прожить, а память человеческая недолговечная, буду делать фотографии, в будущем всё рассекретят, это тут нельзя записи вести, дневники и делать фотографии, но тайком. Если никто не видит, то можно. Мне можно. Да, в этот же день, в другом магазине, приобрёл пять пар джинсов своего размера и три пары для женщин, три джинсовые рубахи. Плюс летние кроссовки, ну или кеды, три пары своего размера. У нас это дефицит. Надо брать. Да и потратить афгани на что-то хорошее нужно, избавиться от них. Две коробки шоколада купил.