Попаданка для Дракона, или Жена любой ценой

Принцесса была увлечена игрой, но что-то мне подсказывало — дело не только в этом. Девочка будто находилась в своем, изолированном мире. Она не осознавала, что в комнате кроме игрушек есть кто-то еще.

Я присмотрелась к принцессе Мириам. На вид ей лет шесть. Уже сейчас красивая девочка — светлые волосы, большие голубые глаза, нежная кожа — обещала вырасти в чудесную девушку.

Но внешность принцессы портила болезнь. Она оставила отпечатки под глазами в виде темных кругов и нездоровой худобы. Девочка как будто истончилась. Еще немного — и начнет просвечивать, как Аннабель.

Я сама не так давно страдала от тяжелой болезни и понимала, как Мириам тяжело. Все ее движения были медленными и вялыми, а говорила она едва слышно. Мне пришлось наклониться ближе, чтобы разобрать слова.

— Это тебе, леди Пушистик, — Мириам положила на тарелку игрушечного кролика кусок ненастоящего бисквитного торта. — А это вам, граф Зазнайка, — следующий кусок отправился на тарелку к плюшевому единорогу.

Так она двигалась по кругу, раскладывая угощения игрушкам. Мне надо было как-то обратить ее внимание на себя. Взрослых Мириам не замечала. Возможно, потому, что все они пытались говорить с ней на своем языке. А что если заговорить на ее?

Я взяла пустую тарелку и протянула принцессе.

— Можно мне тоже кусочек? — попросила.

На секунду Мириам застыла, а потом подняла на меня глаза. Она меня увидела! Это был успех.

— Угощайся, огненная дева, — кивнула принцесса.

Кусочек бисквита лег на мою тарелку.

Где-то за моей спиной ахнула королева. Судя по всему, ее дочь уже давно не общалась с другими людьми, а со мной вот заговорила. Пусть и на своих условиях.

— А этот, самый вкусный кусочек — господину Черному, — Мириам поставила тарелку перед пустым местом.

Я нахмурилась. А вот это уже необычно. Либо принцесса большая выдумщица, либо она видит то, чего не видят другие. А что, я же вижу Аннабель. К сожалению, моя способность общаться с призраками распространяется только на нее. Но наверняка сама Аннабель в состоянии видеть себе подобных.

Я обернулась к Аннабель. Привыкла, что она всегда за спиной, а тут пришлось поискать. Призрак нашлась возле двери в покои. Она вжалась в стену, спиной ко всем. Как будто кто-то ее наказал, поставив в угол.

Плечи Аннабель мелко дрожали, а еще она шептала что-то себе под нос. Слов было не разобраться, но мне почудилось, что это молитва. Аннабель, конечно, трусиха, но так она себя не вела даже в Зачарованном лесу, а там было чего бояться.

Я отвернулась от призрака. Как всегда, в сложной ситуации рассчитывать на ее помощь не приходится.

И все же я была уверена, что угадала — у принцессы есть вымышленный друг. В этом мы похожи. У меня — Аннабель, у нее — некто черный, что тоже звучит не очень.

— Хватит игр, — не выдержал король. — Приступай к лечению, дорогуша.

Я вздрогнула от его голоса. Принцесса, кстати, тоже. Значит, она слышит взрослых, просто не желает с ними общаться.

Эх, была не была, начинаю вечер поэзии.

Мой стихотворный и песенный репертуар по большей части соответствовал программе младших классов. Одна радость — принцесса как раз подходила по возрасту.

Но выбрать что-то подходящее случаю было непросто. В голову, как назло, лезли какие-то глупости. То строчки из Чуковского: «Вдруг из маминой из спальни…», а читать такие стихи в присутствии короля чревато. Страшно представить, чтобы он подумает о жене. Еще казнит ее за измену, а меня — за пособничество, раз я в курсе дела.

Потом на ум пришли первые строки «Песни о вещем Олеге», причем в моей интерпретации — «Как ныне сбирается неопалимая Эля отмстить неразумному королю…». Но вслух я ничего не сказала, чутье подсказывало, что стих не оценят.

Я осмотрелась. Принцесса, как любой ребенок, любит игрушки. В итоге я прочла первое, что вспомнилось на эту тему:

— Друзей не покупают,

Друзей не продают.

Друзей находят люди,

А также создают.

И только у нас,

В магазине игрушек,

Огромнейший выбор

Друзей и подружек.

Это был Берестов. Я читала его нараспев и при этом изо всех старалась направить Дар на выздоровление принцессы. Но ничего не вышло. Может, Берестов недостаточно именит для Дара жар-птицы?

Тогда я попробовала Пушкина.

— У лукоморья дуб зелёный… — и так далее.

Принцесса слушала с интересом, но выздоравливать не торопилась.

— Что она делает? — первым не выдержал король. — Мы что, на поэтическом представлении?

Что ж, в этом мире тоже любят стихи. Уже хорошо.

— Не мешайте, — огрызнулась я через плечо. — Я пробую разные методики лечения.

— Просто подключи свой Дар, дорогуша, — посоветовал король.

Хорошо ему говорить — просто! Кому просто, а кому нет. Мне вот, например, очень даже сложно.

А тут еще врач подлил масло в огонь:

— Я же говорил, что ничего не выйдет.

Неожиданно у меня появился защитник.

— Дайте ей немного времени. Эльвенг только недавно получила Дар и еще не до конца освоилась, — вмешался в спор Аршер.

Я оглянулась через плечо на мужа. Он выглядел как тогда, в лесу. Словно готов в любую секунду сменить ипостась и заслонить меня собой. Это приятно, но вряд ли поможет.

Что же делать? Стихи не помогают. К черту поэзию! Буду петь. Но потом пусть не жалуются, сами напросились.

Когда нервничаешь, адекватные мысли куда-то деваются из головы. Вот так и я забыла все более или менее приличные песни и в итоге выдала:

— Зайка моя! Я твой зайчик.

Банька моя! Я твой тазик.

Солнце мое! Я твой лучик.

Дверца моя! Я твой ключик.

Каждый человек в своей жизни достигает вершины в том или ином деле. Сегодня я достигла пика своего позора. Сильнее оконфузиться я уже вряд ли когда-нибудь смогу.

Песня была ужасная. Почему вообще Киркоров? Я не поклонница его творчества! Это все игрушечный заяц виноват. Зря я на него засмотрелась.

Еще и спела отвратительно — я начала с низких нот, потом поднималась все выше, а последнюю строчку провизжала фальцетом. А я говорила, что пение — это не мое!