Попаданка для дракона. Тайна источника жизни

– Поселился в сердце зов,

Пару ищет тот дракон,

Я его освобожу и Омаре подарю,

Вот кинжальчик и коса,

Будем действовать с утра.

Я взяла в руки кинжал и косу, одновременно наблюдая за реакцией Омена. Он с любопытством смотрел на мои действия, иногда удивлённо изгибая бровь. Ещё бы! Такого он точно нигде не увидит.

Я стала водить кинжалом вокруг косы с видом бывалой колдуньи. Омен внимательно следил за моими действиями. Прости, Омен, но мне пора покинуть ваши казематы.

Я резко бросила в него огненный шар и бросилась в сторону выхода. Толстяк зашипел от боли и в попытке поймать меня перевернул тележку.

Раздался оглушающий грохот, все пыточные инструменты Омена рассыпались по темнице. Я попыталась открыть массивную деревянную дверь, но она не поддавалась мне.

– Не это ищешь? – одной рукой толстяк трусил ключами, а другой тушил небольшое пламя на своей одежде. – Тебе конец, стерва!

– Не думаю! – возразила я верзиле и вложила всю свою энергию в следующий огненный шар, который сразу запустила в неповоротливого толстяка.

Омен не успел увернуться, и огонь достиг его плеча, больно прожигая плоть. Мужчина завопил, а я кинулась в его сторону, чтобы отобрать ключи.

Пока Омен корчился от боли, я без труда вытащила ключи из его руки:

– Было ошибкой приходить ко мне в одиночку. Я не так проста! – сообщила я мужчине и пошла в сторону двери.

Когда я уже почти достигла желанной двери, Омен схватил меня за ногу и с силой дёрнул на себя. Я упала на живот, и толстяк подмял меня под себя, лишая возможности шевелиться.

Я, приложив невероятные усилия, перевернулась и положила руки Омену на грудь, выпуская огонь изо всех пальцев.

Мужчина громко вопил, и я вместе с ним, так как огонь перебрался и на мою одежду, больно опаляя плоть. Почему я горю от своего огня?

Собрав всю свою волю в кулак, я выбралась из под орущего толстяка и не теряя времени открыла дверь. Выйдя наружу, я попала прямо в руки ухмыляющегося генерала Тодеорода.

Я потушила горящую одежду, чувствуя, как печет кожу везде, где горела одежда. Однозначно будут ожоги, причем многочисленные. Я едва стояла на ногах от боли. Ну же, Филай, где ты?!

– Видимо, твоя жизнь тебе не дорога! Всего-то стоило снять заклятье.

– Я говорила Омаре в самом начале разговора, зов настоящий. Никакого заклятья нет.

Кожу пекло все сильнее, сводящая с ума боль вот-вот отправит меня в нокаут. Генерал держал меня за локоть, причиняя поврежденной коже немыслимые страдания. Не выдержав, я тихо застонала.

– Отпусти её, предатель! – услышала я самый прекрасный голос на всем белом свете, и одинокая слезинка облегчения покатилась по моей щеке, оставляя влажный след.

Генерал не собирался сдавать позиций и, притянув меня к себе, положил руку на мою ключицу, крепко удерживая и причиняя острую боль моему обожжённому телу. Мне оставалось только тихо скулить, так как больше ни на что сил не осталось.

– Вот ты где! А я обыскался тебя. Меня так резко выдернули из твоего энергетического поля, что я не успел уследить за тобой, – услышала я ещё один желанный мультяшный голос.

Кузя взмахнул лапкой, и генерала отбросило в сторону, а я, обессиленная, упала на пол. Филай тут же бросился ко мне, взяв на руки.

– Что ты делаешь, недоумок! – перекрикивая мой громкий стон, отчитывал Филая фамильяр.

А я от болевого шока погрузилась в пучину забвения, где меня уже ждал Дамон.

***

– Я, кажется, поняла. Ты являешься мне только тогда, когда я теряю сознание.

– Ничего ты не поняла, – добродушно ответил мне Дамон. – Это ты являешься мне!

– Как это происходит?

– Искра стремится ко мне, ведь я, можно сказать, её отец.

– Почему она стремится к тебе только тогда, когда я без сознания?

– Потому что в сознании ты контролируешь её, а теряя контроль, ты даёшь ей свободу.

– Кстати, а где это мы? – поинтересовалась я, оглядываясь.

Меня окружала темнота, тускло освещённая парой сфер, и больше ничего.

– Ты в моей темнице.

– Почему ты здесь?

– Ских заточил меня.

– За что?

– Мы не смогли достигнуть понимания в одном вопросе, и таким способом он избавился от меня, чтобы управлять Нариасом в одиночку.

– Так кто из вас хороший брат? – я непонимающе развела руки в стороны.

– Хм, я так скажу. Ских уверен в своей правоте, он думает, что если ты снимешь наложенное мной проклятье, то Нариас будет спасён, но он ошибается. Проклятье защищает мир от гибели. Как только ты его снимешь, всё рухнет.

– Что за проклятье?

– Ты ещё не готова и можешь сделать неправильный выбор. Всему своё время.

– До встречи, Алина! Будь осторожна! Я буду ждать

Последние слова утонули в пространстве. Яркий свет ослеплял меня. Я больше не чувствовала боли. Только тепло и мягкость постели.

Я привстала, чтобы понять, где нахожусь. Рядом в кресле дремал Филай. Он выглядит таким измождённым. Мне захотелось погладить его гладкие волосы, зарыться в них руками.

Что я и сделала, хоть и знала, что испытаю болевые ощущения. Я гладила их, стараясь запомнить, каковы они на ощупь, зарывалась в них пальцами. Я терпела до последнего, пока боль стала невыносимой.

Я тихонько, чтобы не разбудить дракона, встала с постели, налила себе стакан воды и жадно выпила его, затем умылась в тазу, который стоял на тумбочке, и надела халат, заботливо приготовленный Лорией.

– Слава Скиху, ты пришла в себя! – заголосил Финн, бросаясь в мои объятья.

Я обняла мальчика в ответ, радуясь вместе с ним, что всё обошлось.

Филай проснулся и смотрел на меня виноватым взглядом.

– Как долго я была без сознания?

– Трое суток! – ответил Филай, а я только сейчас заметила тёмные тени, которые залегли под его красивыми глазами.

– Я не чувствую ожогов.

– Это кримза помогла, которую я прихватил с собой на всякий случай, – гордо ответил мне Финн, всё ещё не выпуская меня из своих детских объятий.