Попаданка для пленного змея. Ненталь

Нужный вход сразу бросался в глаза.

Ага! Наконец-то мои способности пробуждаются. С добрым утром, дорогая магия! Надеюсь, ты хорошо выспалась за многие годы. Потому что похоже теперь продыху уже не предвидится. Не в ближайшие дни так точно.

Я прыгнула и очутилась в руках нага, словно в каком-то спасительном коконе.

Пакет у меня сразу же отобрали. Приветствие не получилось, потому что рот накрыли настойчивым поцелуем.

Ненталь не отрывался от меня несколько минут. Забирал дыхание и возвращал свое: горячее, рваное и просто необходимое. Терзал мои губы и прижимался, ласкал так, что у меня в голове и мыслей-то не осталось. Даже коротких рубленных фраз.

Мы словно не виделись долгие годы. Любили друг друга, страдали в разлуке. Бережно складировали, смаковали, перебирали в памяти минуты и секунды прежних свиданий, общения, разговоров. Так бедняк достает из кошелька последние монеты. Подсчитывает — хватит их на хлеб или не хватит.

Держит их как самое дорогое на свете. Потому что именно они могут спасти ему жизнь или спасти жизнь его детям…

Наверное, это можно понять, лишь испытав подобную потерю, разлуку и никак иначе.

Наверное, чтобы оценить встречи, нужно пройтись по лезвию потерь, оказаться на острие расставаний. Иначе никак.

Имея на счетах миллионы, ты уже не ощущаешь, что они дарят жизнь твоим близким, когда те болеют и помогают им оставаться сильными, здоровыми, успешными.

Ты не чувствуешь ценность каждого касания, каждой встречи и каждого поцелуя, если со дня знакомства можешь видеться с тем, кто важен, когда захочешь и сколько захочешь.

В объятиях и поцелуях Ненталя было что-то надрывно-щемящее. Что-то безумно-жгучее, опаляющее и отчаянно-теплое.

Так мать обнимает ребенка перед разлукой. Пытаясь за считанные дни, часы дать ему то, что сын или дочка не получат вдалеке от родителей. Даже если те еще слишком малы, чтобы понять…

Так жених обнимает и целует невесту перед решающим боем. Зная, что может с него не вернуться… И поэтому он упивается, насыщается близостью любимой, чтобы затем рвать и ломать на осколки любые препятствия, чтобы увидеть ее вновь.

— Я тебя ждал…

Тихий шепот высушил воздух между нами и одновременно наполнил его чем-то. Густым, тяжелым и одновременно вдохновляющим запахом страсти. Он неожиданно разлился по пещере, а затем проник в каждую мою пору. Я им дышала, а Ненталь его источал.

Наг медленно, осторожно провел тыльной стороной ладони по моей шее. Неспешно, будто смаковал эти мгновения, хотел вырезать, выжечь, запечатлеть каждое в памяти. Я вытянула шею, подставляясь ласке, от которой вдруг все тело взорвалось жаром. Кожа враз покрылась мурашками. Вся. Живот стянулся спазмами и внизу начались приятные и томительные сокращения. На грани болезненности и наслаждения.

Я вполне понимала, почему наги в фэнтези прослыли соблазнителями. Не поддаться ласкам и обаянию Ненталю было просто невозможно. Да я и не хотела.

Казалось, мы созданы друг для друга. Хотя я отлично задним умом понимала, что все это лишь временное, проходящее. Когда Ненталь освободится, он снова затеет отбор, который так возмутительно прервали мятежники Гардавии, пытаясь убить императора. И который завершился его комой. И… мы с Ненталем навсегда разойдемся.

Возможно, меня пригласят преподавать в Академию Магии, о которой я тоже много читала в сети измерения, где расположена Гардавия. И буду я как все те попаданки. Одна из…

Возможно, мы еще не раз встретимся. Но все это будет уже не то. Совершенно не так, как сейчас.

Без этой дрожи нетерпения, когда хочется еще и еще, чтобы наши тела не расставались. Без этого панибратства, когда кажется — мы абсолютно равны: друг перед другом и перед всем миром. А вовсе не жалкая землянка и настоящий аристократ, император. Даже если и бывший.

И вместо того, чтобы отвергнуть несерьезное к себе отношение нага, я решила насладиться желанием Ненталя, его страстью и его близостью. Чтобы уже ни о чем потом не жалеть.

Сейчас он был мой. Весь, абсолютно. Он принадлежал мне от кончика змеиного хвоста до кончиков человеческих пальцев. Каждой своей ипостасью. И я четко это прочувствовала.

Так что… самое время дать волю эмоциями, порывам и желаниям.

В конце концов, завтра будет только завтра… И до него еще нужно дожить…

Я ахнула и вцепилась в спину Ненталя, когда он медленно начал играть моими сосками, а затем проводить языком по груди, животу. Это было так… невозможно приятно. Так изнурительно сладко. Настолько пикантно и остро. Так встряхивало и наполняло какой-то негой… Как если бы хорошо прокачала мышцы и потом смачно потянулась, наслаждаясь своим телом. Новым, сильным и гибким.

В руках Ненталя я словно становилась лучше, чем была до встречи с ним. Лучше, чем вообще когда-либо могла стать.

Мысли резко испарились, потому что Ненталь продолжил целовать и гладить и… казалось из его пальцев струится слабый ток. Будоражит, опять встряхивает. Подчиняет себе. Я словно обтиралась кусочками льда на жаре. Они обжигали, касания становились невыносимыми в какие-то мгновения и одновременно приносили безумно приятные ощущения. Расслабления и блаженства…

Вкус нашей страсти с Ненталем напоминал вкус подтаявшего мороженого. Совсем мягкая часть кажется теплой и почти приторной по сравнению с остальным. Остальное же словно еще вкуснее от покалывающей язык прохлады. Будто сладость одновременно и теплая, и холодная, и сладкая, и жгучая. И это безумное сочетание заставляет мычать «ммм» и смаковать каждую ложку, слизывая с нее по чуть-чуть, по капле…

Ненталь сегодня не торопился, не подгонял жадно мгновения, будто старался прожить каждое из них, прочувствовать каждое до предела. И от этого ощущения стали еще более зашкаливающими.

Его дыхание щекотало кожу и словно проникало внутрь, заставляя каждую клетку в ответ вспыхнуть желанием.

Я вздрагивала от каждого касания и едва держалась, чтобы не застонать. А наг не останавливался. Будто хотел показать мне все, на что он способен. Будто демонстрировал — что он может, когда сыт и не истощен комой.

И… это работало. Да еще как!

Я уже не помнила — в каком мы измерении. В моем, в чужом, в каком-то еще. Забыла о времени. Забыла о том, что надо бы продукты сложить в пространственный карман, чтобы не испортились, накормить нага…

Все это словно стало неважным, несущественным, по сравнению с нашим притяжением.

Немного душным от приятного волнения, которое покалывало кончики пальцев. Немного пряным, густым и тягучим, от предвкушения удовольствия. И… таким настоящим, правильным, естественным…