Попаданка для пленного змея. Ненталь

Эманор ударил кулаком в стену. Рельгор покачал головой и выругался.

— Колхар и его приспешники! Значит, надо предполагать, что драться будем без магии против чар и бронированной шкуры сельвентов.

Рельгор хотел еще что-то сказать, но в эту минуту случилось такое, что все три нага на время забыли о проблемах государства и грядущей страшной битве, которая грозила перерасти в истребление всего войска змеев поголовно.

«Ненталь! Эманор! Рельгор! Срочно на полигон!»

Кажется, даже в мысленном сообщении Канор закашливался. У эйдере просто дыхание сперло. Канор ничего не сказал про Аду, но ощущение «она в беде» пронзило каждую клетку тела. Оборотень всегда так остро и мощно чувствовал истинную.

Холод разливался по венам, почти пробивая ознобом и одновременно адреналин накрывал удушливым жаром. От этого контраста все волоски на теле Ненталя зашевелились. Он впервые испытывал нечто подобное. Дикий, животный, почти неуправляемый страх за нари и жажду действовать. Драться, зубами и когтями сражаться за истинную.

Рельгор выглядел также, даже волосы чуть вздыбились.

Эманор почему-то казался куда более спокойным. Видимо, все три нага инстинктивно ощущали своих нари. Эманор знал, что Стелла в замке, в относительной безопасности. А вот Рельгор и Ненталь чувствовали угрозу жизни и здоровью своих истинных.

Прыжок зеввом на самый крупный военный полигон Гардавии бросил Ненталя в панику. В висках забарабанили молоточки, кровь застыла в венах и будто кололась, как острые куски стекол.

Ненталь оглядывался и не видел ничего, кроме пола и стен, что поглощали энергию и практически любое воздействие магии.

Рельгор смачно выругался, упомянул уркой. Потом Колхара и — для кучи — Землера. Похитителя душ по-настоящему верующие наги боялись упоминать также, как земные христиане «нечистого в суе». Их прямо аж передергивало. Ненталь не был таким уж свято верящим. Но его все же покоробило.

«Канор! Какого уркоя! Где вы?»

«Полигон».

Кажется, у королевского медика не хватало дыхания выговорить полное название. Хотя общался он с Ненталем и Рельгором телепатически.

«Колхар и его приспешники! Какой к уркою полигон?!» — рявкнул Рельгор.

Ненталь выразился бы примерно также. Но адельтах опередил.

«Поли-го-он».

Следующие ругательства Рельгора взорвали воздух — он уже выражался вслух. Внезапно Эманор дернул обоих адельтахов — бывшего и нынешнего — за плечи.

— Самих вас к Колхару! Канор не военный. Он знает только один полигон.

Ненталь присоединился к Рельгору с самой забористой руганью.

Конечно же! Это секретные полигоны военных! Канор о них и понятия не имеет. Даже раненых отсюда кидали зеввами в клиники. Не вызывая медиков на место.

Ненталь прыгнул первым, Рельгор следующим. И сразу стало тяжело дышать. Грудь словно набили ватой, сквозь которую воздух едва пробивался.

От дыма слезились глаза и видимость была почти на нуле.

* * *

Ада

Канор что-то кричал за стеной пламени. Все вокруг заволокло дымом. Я задыхалась, покачивалась. Кажется, постепенно гарь отравляла меня. Кашель становился все более надсадным. Глаза слезились. Из ноздрей закапало.

Альва тоже вопила из огня. Канор продолжал увещевать.

Но я ничего не слышала и не чувствовала, кроме того, что сейчас просто расплавлюсь. Растворюсь в безумном жаре и пламени.

Сконцентрироваться и что-то сделать не выходило. На руках появились красные участки — если магическое пламя мой купол сдерживал, то раскаленный воздух уже не мог. И он причинял боль. Жалил, кусал все свободные участки кожи. Я еще вдыхала в той части купола, где могла. Но в груди горело и сознание плыло.

Дым довершал дело. Стоило вдохнуть его — как в голове начинало мутиться и перед глазами плыли черные точки. Я почти уже не понимала — где я и что происходит. Меня мотало, я едва держалась на ногах.

В уплывающем сознании вдруг вспышкой прозвучали слова Ненталя.

— Канор! Какого Колхара! Немедленно вытаскиваем!

И крик Рельгора.

— Альва, отдай мне правление даром! Я смогу его урезонить!

Я рухнула на колени, но внезапно сильные руки подхватили, и я очутилась в объятиях Ненталя.

А затем вдруг пламя вспыхнуло сильнее, заслонив весь мир. Почудилось — уже ничто его не остановит. Ни Рельгор, ни Альва. Ничто и никто. Пока огонь все вокруг не уничтожит.

Однако он неожиданно резко осел, будто кланялся хозяину и погас. Враз. Как по приказу.

Рельгор откашлялся и рявкнул:

— Канор! Больше никогда, слышишь, никогда не смей проводить такие эксперименты. Если это твой план по нашему спасению — к Колхару его! Я лучше сдохну!

— Согласен! Я пока еще император! Хотя и мертвый по статусу! — вступил в разговор Ненталь. — Никогда больше не смей предлагать нашим женщинам такие эксперименты.

— Послушайте, я просто неверно начал. Не нужно было резонировать дар Альвы. Надо было…

— Я сказал нельзя! — прорычал Рельгор на весь полигон.

— И я сказал — нельзя! — вторил ему Ненталь.

Мда. Не всякий может похвастаться тем, что получил приказы сразу от двух действующих императоров.

— Поймите. Иначе нам никак не одолеть сельвентов! — все же возразил Канор и впервые с нашего знакомства в голосе его прорезались истошные, прямо-таки отчаянные нотки.

Мда. Королевский медик тоже не железный. И его самообладанию может прийти конец.

Но это говорило еще и о другом. Отчего у меня будто разом выкачали все силы. Стало холодно и тревожно, хотя воздух все еще оставался очень горячим.

Если Канор так разнервничался… Значит… наши дела совсем плохи?

Сердце ухнуло куда-то в желудок, туда же скатились узлы спазмов.

Однако Рельгор продолжал бушевать. И Ненталь его активно поддерживал.

Я только и слышала: «Никогда!», «Не смей!», «Это приказ!»

У Канора не оставалось ни шанса переубедить двух нагов, которые так переживали за нас с Альвой, что готовы были даже всю свою страну поставить на карту. Всю свою жизнь подставить под удар.

Правильно ли это, я не представляла. Да и не взялась бы судить. Я ведь понятия не имела, что такое для оборотня — истинная пара. Я знала об этом лишь теоретически, но не чувствовала и не могла испытать нечто подобное. Но вот то, что я не могу и не хочу лишиться мужчины, который меня выбирает всегда, даже если на другой чаше весов его брат, его сородичи, все, кто ему верил и верен… Вот это я осознала отчетливо.

— И пусть! Отдадим часть земли! В конце концов, дань заплатим! Больше никогда не смей учинять подобных экспериментов!