Попаданка, которая гуляет сама по себе

Но окрики и сердитый вид девушки не напугали огромных катьяр, они приподнялись, заставляя многострадальную кровать жалобно скрипнуть под их весом, и подползли ближе за очередной порцией ласки.

— Я серьёзно. Пошли вон из моей спальни! — возмущалась Таня, пытаясь оттолкнуть от себя морду младшего, который принялся теперь вылизывать своим шершавым языком её плечо. — И предупреждаю, не смейте обращаться в людей прямо при мне. — Поспешно села, отодвигаясь от своих непредсказуемых братьев. — Не желаю видеть вас в таком виде! Ваши вещи в соседней комнате, топайте туда и без штанов не возвращайтесь.

Старший сердито рыкнул и пополз за ней следом, бесцеремонно уткнулся лбом ей в живот и шумно задышал. В том, что это был именно Алерий, Тания не сомневалась, его лоб украшали два неприметных светлых пятна, в отличие от младшего, который был просто золотой — с головы до кончика хвоста.

Надо отметить, что в Катарии всё было золотым — земля, горы, даже деревья и трава отсвечивали каким-то рыжим оттенком, словно выгорели под палящим горным солнцем, что уж говорить о домах, замках, дворцах и самих катьярах.

Таня до сих пор помнила свои ощущения, когда впервые увидела это рыже-золотое королевство в лучах восходящего солнца. Да у неё просто дух перехватило от такого зрелища! А ещё… она точно знала, что вернулась домой, но это и неудивительно: её зверь помнил запахи, чувствовал родную кровь и был уверен в том, что находится среди своих сородичей. Таня и по сей день не переставала удивляться ярким краскам этой горной страны и уважительному отношению жителей к себе, где бы она ни появлялась, куда бы ни приходила.

— Алерий. — Тания едва смогла поднять голову старшего и требовательно посмотрела в его янтарные глаза. Катьяр недовольно зарычал. — Прекрати так делать! Ты прекрасно знаешь, что мне это не нравится. — Но добилась лишь того, что зверь с удовольствием принялся вылизывать ей лицо. — Боже. Только не это! — уворачивалась она изо всех сил от своеобразных ласк своих братьев. — Хватит. Не надо, — умоляла она, пытаясь оттолкнуть от себя большие усатые морды, но всё было тщетно. — Если вы сейчас же не прекратите, я закричу.

Угроза тотчас возымела своё действие. Катьяры посмотрели друг на друга и одновременно спрыгнули с кровати, недовольно подёргивая длинными хвостами, вальяжно зашагали в соседнюю комнату.

Таня проводила катьяр осуждающим взглядом и, как только за ними закрылась дверь, рванула с кровати к примитивному умывальнику, состоящему из обычного таза и кувшина, налила немного воды и хорошенько умылась.

— Я, наверное, никогда к этому не привыкну, — тихо прошептала Таня, снимая со спинки стула расшитое золотистыми нитями полотенце, вытерла лицо и подошла к окну.

Во дворе носились молоденькие фрейлины старшей атшары — совсем ещё девчонки, котята, как называла их Тагира — самая влиятельная женщина в Катарии и одновременно мать её и этих двух оболтусов, точнее, мать настоящей Тании Чауррь.

Так уж получилось, что Таня Орловская не принадлежала этому миру, но стала частью этой семьи. И каждый раз, когда Таня ловила на себе проницательный взгляд старшей рода, она испытывала чувство неловкости от того, что занимает чужое место, а ещё она понимала, что Тагира знает: перед ней не её настоящая дочь.

“Однажды я обязательно всё расскажу ей!”, — пообещала Тания и помчалась в гардеробную.

 Глава 2. Собираемся на тренировку

Вот уже две недели Тания жила в Катьярне, на этом настояла её семья. Они просто однажды заявились в академию Белые Столбы полным составом (родители, старейшины, маги, хранители) с кучей всяких магических свитков. Их просьба больше напоминала категорическое требование, которое Раблус Ен уже никак не смогла проигнорировать: ей пришлось отпустить свою подопечную.

Честно говоря, Тания испытывала неоднозначные чувства по этому поводу: во-первых, ей пришлось расстаться со своими друзьями, которых она полюбила всем сердцем, а во-вторых, её до ужаса пугало будущее атшары золотых катьяр. Была ещё одна причина, по которой Тания с удовольствием предпочла бы остаться в академии под неустанным наблюдением Раблус Ен. Тенонель Саномат — наставник, друг и, как сказали бы обычные девчонки из её родного мира, её парень. Нет-нет, ничего недозволенного между ними за это время не произошло. Принц же всё-таки, эльф голубых кровей. Как можно-то? А несколько месяцев назад ему вообще пришлось срочно уехать к себе на родину в Эделиан (что-то случилось в его семье), и они не успели даже попрощаться. Но зато она оставила для него письмо, где просила обязательно найти её.

Тания зашла за плотный занавес, который сама повесила в гардеробной как защиту от своих вездесущих братиков, и прислушалась к тому, что происходит в комнате за стеной, куда только что утопали катьяры; те о чём-то громко спорили.

“Ага, перевоплотились и сейчас одеваются в подобающий для принцев наряд, значит, у меня есть пара минут”.

Стащила с себя ночную сорочку и быстро надела костюм для тренировок. Ох, как же ей всё это не нравилось! Но мать семейства постановила, что юная атшара должна овладеть древним оружием — глефой, поэтому Тания каждое утро отправлялась к лучшему учителю Танлендара на избиение. Да-да, именно так и есть — на избиение, благо раны на теле оборотня за сутки полностью затягивались, а была бы человеком, ей бы точно не поздоровилось.

Тания услышала, как открылась дверь в спальню.

— Она опять в гардеробной спряталась, — возмущённо проговорил Дайрин, бросаясь к двери и распахивая её. — Сестрёнка, выходи, у нас к тебе есть серьёзный разговор.

— Дайрин, сколько раз нужно повторять, если девушка уединилась, значит ей это для чего-то нужно! — разозлилась Таня, сражаясь с бесконечными завязками на штанах. — Закрой дверь, — раздражённо прошипела она.

— Понял. — Дайрин вошёл в гардеробную и очень аккуратно прикрыл за собой дверь.

От такой наглости у Тании дар речи пропал.

— Вообще-то я просила закрыть дверь с той стороны, — сказала она и замолчала, почувствовав пальцы на своей спине: брат ловко разбирал все эти бесконечные шнурки и со знанием дела завязывал их, словно делал это каждый день.

— А знаешь, — тихо прошептал Дайрин на ухо своей сестре, — когда-то катьярам разрешалось брать в жёны девушек из своего рода-племени.

— То есть у нас практиковались браки между ближайшими родственниками? — удивилась Тания, пытаясь по лицу брата понять, не шутит ли он.