Попаданка в академии драконов

Клыки. Его огромные клыки, бледная кожа, черная одежда швыряют меня в воспоминания.

Детский лагерь. Ночь. Мигающие фонари на дороге к туалету. Шуршание в кустах. Перехватывающий дыхание ужас. И выскочившие на дорожку темные фигуры с бледными, перемазанными кровью лицами. Ощеренные клыкастые рты. Рыки. Улюлюканье.

— Еда! Еда!

Они кидаются на меня всем скопом, толкают друг к другу. Я в окружении этих бело-красных лиц, клыков. И боль в руке. И толчки. И снова боль от укусов. И невозможность даже крикнуть — так страшно. А потом — темнота обморока.

Очнулась я уже в медпункте. Оказалось, это мальчишки, насмотревшись вечернего фильма о вампирах — прибила бы вожатого, который разрешил это смотреть, — решили подшутить над девчонками. Раскрасили себя белилами и красной тушью, скрутили из бумажек клыки и пошли на дело, а попалась я. Неделю потом заикалась и спала только у вожатой. До сих пор хеллоуинские маскарады и даже фильмы вроде «Сумерек» не для меня, аж мороз по коже. А тут… тут…

Смешки выводят меня из оцепенения. Вампир сощуривает темные глаза. Отшатываюсь. Жуткая улыбка профессора исчезает, он прикладывает палец к сомкнувшимся губам и оглядывается на аудиторию.

Зал стихает.

Профессор снова обращает ко мне бледное утонченное лицо. Смотрит так пристально, словно читает мысли.

ГЛАВА 4

Отступаю на несколько шажочков, быстро оглядываю его массивную фигуру в хорошо подогнанном бархатном костюме, дополненном плащом. Вампир ведь вампиром — прямо как в фильмах. Здесь людей кусают? А плащик зачем? От солнышка прятаться, чтобы не сгореть? А в зеркалах настоящие вампиры отражаются? В мышей превращаются? Размножаются кусанием? Вечная молодость, все дела?

Неуловимым движением профессор оказывается рядом.

— Солнце Эерана для нас безвредно. Я отражаюсь, превращаюсь, — томно шепчет он. — А на обращение в вечно молодых у нас, дорогая человечка, огромная очередь. Но вот просто укусить, если попросишь… — Его дыхание касается моей кожи. Вздрагиваю. Он рыкает. — Ам!

Подскакиваю. Кто-то усмехается. К лицу приливает кровь, я стискиваю кулаки. Гневно смотрю на профессора. Он… он… его бы колом осиновым! И чесноком…

Он снова усмехается и громко заявляет:

— Чеснока не боюсь. А зубочистки у меня осиновые.

Мысли он мои, что ли, читает? Лицо печет еще сильнее. Не знаю, куда деться.

— Валерия, мысли ваши я не читал, лишь видел отголоски образов. — Профессор милостиво взмахивает рукой в сторону зала: — Садитесь.

Садист. Изверг.

Поминая его самыми недобрыми словами, я с трудом поворачиваюсь к вампиру спиной и нетвердой походкой прохожу мимо отгороженной ложи — наверное, для особых учеников или комиссий.

Парты заняты почти полностью, я направляюсь к задним рядам — от греха подальше. Конечно, на меня все смотрят. Многие улыбаются.

Опять публично опозорилась.

— А что, на Терре правда так вампиров боятся? — слышится чей-то звонкий шепот.

— Очень, — отзывается профессор.

— И что, даже обратиться не хотят? — удивляется еще кто-то.

— Совсем не хотят, даже сопротивляются!

— Совсем дикие.

— Там есть свои нюансы. Но не это тема нашей сегодняшней встречи, — небрежно пресекает разговоры профессор.

Наверное, он у нас давно не был. Сейчас вампиры — это романтика, и из желающих обратиться тоже выстроилась бы очередь.

Щеки по-прежнему пылают. Я устраиваюсь на последнем ряду. Сидящий впереди парень поворачивается:

— Ты правда с Терры?

У этого женственного красавчика длинные уши.

— Эльф? — выдыхаю я.

— Наполовину. Меня зовут Валарион. — Он протягивает правую руку.

— Валерия. — Пожимаю его удивительно мягкую, шелковистую ладонь.

Он не отпускает, указательным пальцем левой руки проводит по захваченной ладони. Щекотно.

— Ты чего делаешь? — С шипением отдергиваю руку. — Я же твои уши не трогаю.

Заливаясь румянцем, Валарион прикрывает уши.

— Извини, я впервые вижу человечку с Терры.

— Это не повод меня наглаживать.

Профессор бросает в нашу сторону пристальный взгляд, и я пригибаюсь к парте.

В аудиторию продолжают заходить студенты, рассаживаются по оставшимся свободным местам. Никто не удостаивается пристального внимания профессора, углубившегося в изучение лежавших на столе документов. Перешептывания подобны спокойному гудению улья.

Спокойствие раскалывается внезапно:

— Это он.

— Я пропала…

— Принцы.

— Надо было платье надеть.

— Какие красивые…

— Ну почему я именно сегодня не накрасилась?

— Смотри, смотри…

— Ой, я влюбилась…

И десятки подобных восклицаний, охов и вздохов разной степени громкости наполняют аудиторию. Все девчонки — сплошное движение.

И причина тому — только что вошедшие парни: изящный блондин и более высокий статный брюнет с собранными в хвост вьющимися волосами.

Сердце пропускает удар: это же… он… Это он мне слюни вытирал!

Принц.

Сползаю по стулу, но вовремя останавливаю попытку спрятаться под стол: хватит с меня эксцентричных выходок. Ну в самом деле: здесь пара сотен человек, то есть существ, не заметит же он меня.

Блондин устраивается в ложе. А принц, как назло, внимательно, ряд за рядом, оглядывает аудиторию, будто ищет кого-то.

— Ой, он на меня посмотрел…

— Какие волосы…

— Невесту присматривает…

— Или любовницу…

На всякий случай прячусь за полуэльфа.

Оглядев все парты, принц хмурится и с задумчивым выражением лица садится рядом с блондином в вип-ложу.

— Валарион, тсс, — шепчу я.

Хотя можно и не таиться: завидных женихов обсуждают довольно громко.

Валарион вопросительно смотрит на меня через плечо.

— Кто это? — киваю на вип-ложу.

— Блондин — третий наследный принц Саран королевства Озаран. Брюнет — первый наследный принц Арендар империи Эрграй. Они…

Хлоп!

Возле профессора возникает широкоплечий старик. Лысый, но с заплетенной в косу белоснежной бородой до пояса. Красная мантия, увесистый посох… Так вот ты какой, Дедушка Мороз. Только мешка с подарками не хватает.