Попаданка в Академию Боевых Магов

– Всё так плохо, да? – спросила робко, поглядывая на Тира.

Он не спешил отвечать. Лишь когда тишина стала гнетущей, разомкнул упрямо поджатые губы.

– То, что было тайной – должно остаться тайной, – усмехнулся печально. Я сразу поняла, про что он говорил, и испугалась. Неужели я виновата, что мы попали сюда?

Но тогда… выходит, что мы узнали секрет черных магов! И они поспешили от нас избавиться. А я-то, наивная, поверила, что нас никто не заметил и мы выберемся с пустоши незамеченными, доберемся до лагеря, вызовем ректора и найдем управу на тех, кто устроил масштабный геноцид. Святая простота.

– Неужели ты раньше не догадывался?

Тир покачал головой, и на его лице отразилась мука.

– Маги рассказывали, что пустышек выращивают из кристаллов. Что новейшие технологии спасают жизни боевых магов. Что это шаг вперед, рывок в спасении людских жизней… – говорил он через силу. Да, Тир гордый, своенравный маг, однако… Несмотря на упрямство, сейчас признавал свою ошибку. Жаль, что в момент безысходности, когда уже поздно.

Но разве справедливо требовать от него немедленных действий, когда вся верхушка власти уверяет в правильности своих решений? Разве пошла бы я так запросто на демонстрацию против правящего режима? Устроила бы революцию? Или заявила бы во всеуслышание, что новый закон меня не устраивает?

– Чем наглей ложь – тем больше в нее верят, – вздохнула я. Сидеть рядом с человеком, к которому меня тянуло, и не сметь прикоснуться – суровое испытание.

Только зачем терпеть? Из-за гордости? Умереть гордой, но одинокой? Представила, что скоро воздух в пещере станет еще более спертым, а потом и вовсе закончится – и стало страшно. Я не хочу умирать. Тир тоже. Неужели мы будем сидеть сложа руки и ничего не предпримем?

– Тир, – легонько толкнула мага локтем. – Давай попробуем что-то сделать?

– Оно поглощает магию. Я бессилен, – сурово сжав губы, он признал это не без труда.

– Но ведь мы можем попытаться! – не сдавалась я.

Тир повернулся. Под его проницательным, серьезным взглядом стало жарко. Сейчас накинется и начнет обвинять меня в бедах. Я невольно прижала руки к груди, чтобы защититься от злых, обидных обвинений, в которых отчасти виновата, однако Тир поразил меня. Обычно вспыльчивый, он остался совершенно спокойным. Это пугало гораздо больше, чем его привычное поведение.

– Боевой маг должен быть готовым к смерти – первая заповедь любой академии. Пустышки – не для прикрытия трусов, а для повышения выживаемости мага, чтобы он дольше оставался в строю и мог нанести наибольший урон врагу.

Я слушала его и не понимала: ну что за жестокие правила в этом мире? Кто принял их? Как убедил жителей, что это нормально и даже полезно обществу? Почему? За что он так ненавидит женщин этого мира, что готов без зазрения совести пускать их в расход?

– Ты думала, что я трус? – спросил он, глядя в глаза.

Поначалу я так и думала, но теперь… Теперь я знаю, что он смелый. Только доверчивый. Но разве я бы на его месте была иной?

– Никогда не был трусом. Но умирать не хочу. Не потому, что боюсь, а потому что нужен родным! – почти прорычал он. Сейчас Тир был искренним и рассказывал о сокровенном. Приятно, что он доверяет мне. Но жаль, что доверие появилось в беде.

– Да, твой отец расстроится, – вздохнула я.

– Он справится, – угрюмо отозвался Тир. – Он ректор. Ректорами просто так не становятся.

– У тебя есть еще родные? – удивилась я. Почему-то я думала, что у Тира есть только отец. О других он никогда и словом не обмолвился.

Оглядев меня, Тир глубоко вздохнул и, помолчав, продолжил:

– Есть. Младшая сестра и мама.

Мой ошарашенный вид позабавил его.

– И что тебя так удивило? – фыркнул он. – У каждого ребенка есть мама.

– Это несомненно, – улыбнулась я. – Только ты на ребенка непохож. А маленьким я тебя не видела.

– Если бы и видела – не узнала бы. Я был пухлым, с вот такими щеками… – изобразил он милого хомячка. – Любил сладости и был маменькиным сыном.

Представив Тира, я не сдержалась и рассмеялась.

– Не верю!

– Это всё внезапно закончилось. И теперь уже и не верю, что когда-то это было.

Он замолчал. Вспоминать прошлое Тиру больно, но я чувствовала, что ему надо высказаться, поэтому набралась храбрости и спросила:

– Почему?

– Мама изменила отцу. Не по своей воле. Он пришел в ярость и заключил ее в Храм отверженных.

Настроение резко изменилось. И даже я, сторонний человек, растерялась. Расспрашивать Тира о подробностях не посмела, но он сам продолжил.

– Она была замечательной матерью. Но темный маг опоил ее любовным зельем, и счастье нашей семьи иссякло.

– Но она же не виновата! – воскликнула я.

– Отцу дороже честь и гордость, – на лбу Тира появились морщинки. – Мама молила его не отдавать Марику в приют. Я тоже просил, умолял его со слезами на глазах, не понимая, что произошло…

– И? – не выдержала я, ближе подсела к Тиру. Плевать на гордость. Ему было так тяжело, что мне захотелось пожалеть его, обнять. Но я только взяла его за руку.

– Сестра родилась с сильным магическим даром. Ему стало выгодно признать ее и отдать в пансион одаренных магесс.

Я выдохнула.

– Ты общаешься с ней?

– Конечно. Тайно. Привожу ей сладости. Она их очень любит. Деньги. Они даже детям нужны, особенно в пансионе, где всё строго и жестко… – Он помолчал. – А если бы у нее не было дара и ее отдали бы в простой приют… – Тир повернулся ко мне. – Ее бы тоже сделали пустышкой.

– Мы должны выбраться! Тир, должны! – затрясла я руку мага. – Мы не имеем права сдаться!

– И что ты предлагаешь?

А действительно, что я могу, кроме как уговаривать не сдаваться?

Дышать становилось всё тяжелее. Я замерзла, еще и голова начала кружиться, поэтому я прислонилась к Тиру. Он обнял меня рукой и крепче притянул к себе.

– Я не думала, что всё так закончится, – всхлипнула я, осознавая, что дальше ситуация будет только ухудшаться. Мы не выживем, навсегда останемся здесь. И наши останки никто никогда не найдет.

Легким прикосновением Тир погладил мою руку. От неожиданной нежности я совершенно размякла. По щекам потекли слезы. Я пыталась сдерживать их, но не получалось. От влаги нос замерз сильнее. Представила, как выгляжу с посиневшими губами, красным носом и опухшими глазами, и начала вытирать щеки. Заметив мой плач, Тир достал платок из кармана и потянулся, чтобы помочь.