Попаданка в деле, или Ваш любимый доктор - 2

У Мари таз оказался немного сужен. С одной стороны плюс, а с другой — минус. Но ничего, опыт принятия родов в тазовом предлежании у меня есть, так что справимся. Тем более малыши некрупные. Подбадривал меня и Пискун, не уставая собирать искры магии по всему моему телу.

Ломило спину от неудобной позы, а из-за магического зрения щипало глаза. Я уговаривала Мари не кричать, дышать глубоко и ровно. Показалось, что сигнальная брошка легонько завибрировала. Да, наверное, показалось. Бедный Норвин, похоже, не дождётся меня домой раньше полуночи.

— Давай же, милая. Осталось немного.

Когда появились ягодицы первого малыша, девочки, я обхватила их так, чтобы ножки оставались прижаты к животу и удерживали на месте скрещенные ручки. Этот акушерский приём назывался пособием по Цовьянову, он помогал сохранить правильное положение конечностей ребёнка до самого конца и “родить” голову.

Это был самый опасный момент, я постоянно проверяла, не пошёл ли раньше времени второй плод. Я боялась повторить ошибку врача, про которого рассказывала завкафедрой. Боялась, что дети Мари попадут в тот самый проклятый процент, я не успею ничего сделать и потеряю их. С меня семь потов сошло, в ушах грохотала кровь, а надпочечники выработали рекордное количество адреналина. Если доживу до пенсии, включу этот случай в свои мемуары.

Секунды то ли летели, то ли ползли. Голоса на фоне превратились в нестройный гул. И вот… у меня на руках оказалась маленькая девчушка.

От облегчения закружилась голова. Откуда ни возьмись появился нейт Лейн и забрал ребёнка, потом передал его на руки старухе, которая уже приготовила пелёнки и кипячёную воду.

— Девочка. Жива. Дышит, — скупо произнёс лекарь, и измученная Мари откинулась на кровать, закрыла глаза.

Но для второго малыша опасность пока не миновала. За это время он мог уйти в поперечное или косое положение — тогда пришлось бы переворачивать его за ножку, чтобы это исправить.

Я проверила — обошлось. Ребёнок по-прежнему лежал вниз головой, а сердечко билось в нормальном ритме. Но время решало всё, чем больше промежуток, тем хуже. Чувствуя, что глаза глаза вот-вот вылезут из орбит, я убрала магическое зрение. Справлюсь уже без него, иначе высосет из меня остатки сил.

У Мари снова начались потуги. Она старалась изо всех сил и вскоре родила маленького, красного, но здорового мальчика. Мне почти не пришлось вмешиваться, он появился на свет проще и быстрее, чем его сестра. Едва я взяла его на руки, он начал пищать и возмущаться на весь белый свет.

— Мари, у тебя мальчик, — сообщила я и показала орущий комочек счастливой матери.

Потом начались рутинные действия — обмыть и запеленать детей, осмотреть плаценты, сменить постель, дать роженице воды и капли для сокращения матки. После таких родов из-за перерастяжения мускулатуры был риск сильного кровотечения.

— А знаешь, ты просто молодец, Мари. Настоящая героиня, — я подмигнула ей и увидела, как на лице женщины расцветает довольная улыбка.

Я понимала, что нам крупно повезло. В своей прошлой жизни я бы ни за что не пошла на такой шаг, но здесь была благодарна Мари за то, что она помогла мне переступить через сомнения и рискнуть. И это оказалось самым лучшим вариантом.

Я пробыла в госпитале до поздней ночи. Как я и думала, при помощи артефакта со мной пытался связаться Норвин. Потом, оставшись в одиночестве в одном из учебных классов, я легонько постучала по брошке и назвала имя своего мужа. Дома мы несколько раз тренировались — артефакты работали безукоризненно.

— Где ты, Эллена?.. Как в госпитале? Срочные роды? Там что, кроме тебя работать больше некому?..

Я знала, что он переживает, и прекрасно понимала возмущение мужа, но оно, к счастью, было недолгим. Норвин просто поворчал для вида, а потом заявил:

— Прости, но мне надо отбыть в штаб по делам. А завтра к обеду обоим нужно явиться в приёмную градоправителя.

— Зачем?

— Сейчас ничего не спрашивай. Это касается того, что мы с тобой обсуждали. Всё, я отключаюсь. Будь осторожна, лучше заночуй в госпитале, чтобы не добираться по темноте. Я поставил на тебя маячок, но мало ли.

И он оборвал связь, оставив меня наедине со своими мыслями. Всё-таки сбежал из дома, шустрый какой! Пациенты одинаковы во всех мирах, особенно если они мужчины. Почувствовал себя чуть лучше и помчался на поиски приключений.

Интересно, что скажет нейт Эвелейс? Если там будет Норвин, то, скорее всего, говорить мы будем не только про госпиталь.

Но всё это только завтра, а сейчас заночевать на работе — не такая уж плохая мысль, у меня оставались ещё дела. Эх, узнаю свою прежнюю жизнь! Суточные внеплановые дежурства, переработки, недосып — хоть спички в глаза вставляй. Только здесь на меня посмотрели, как на блаженную. Женщина ночует не дома! Какой кошмар, совсем магичка стыда лишилась, и как ей муж позволяет?

Я не стала говорить, что именно он и надоумил меня так поступить.

Нейт Лейн, который живо интересовался акушерством, потребовал, чтобы я предоставила отчёт по проведённым манипуляциям с их подробными описаниями. Здесь тоже были свои приёмы, но с точки зрения современного врача они не выдерживали никакой критики. Роды в тазовом предлежании часто заканчивались травмами, а коллизии — гибелью. Как я однажды сказала Норвину, путь развития медицины полит слезами и кровью.

Ночью я несколько раз подходила к Мари для контроля её состояния. Она была ещё слаба, но чувствовала себя неплохо. Вернулся нейт Брайтен, с которым мы прошлись по отделению, проверяя каждую из женщин. С нами в госпитале ночевали несколько практикантов, и лекарь с удовольствием гонял их по пройденному материалу и задавал каверзные вопросы, наслаждаясь растерянностью своих учеников.

Брайтен напомнил мне преподавателя, который вёл у нашей группы акушерство и гинекологию на четвёртом курсе. Однажды тот спросил нас, зелёных студентов, что такое плод. Тогда вся группа сыпала определениями из учебников и медицинскими терминами, но наставник забраковывал всё. А когда одногруппник с блаженной улыбкой ответил: “Плод — это счастье”, преподаватель, покраснев от злости на нашу недогадливость, рявкнул: “Плод — это паразит!”.

И объяснил, что ребёнок использует ресурсы материнского организма для роста и выживания, он не может существовать вне её тела, как и настоящий паразит. Сравнение грубое, но мы потом долго вспоминали этот случай.

Кстати, двойняшек Мари я тоже навестила. Они чувствовали себя прекрасно и мирно спали, прильнув к материнской груди. Здание, в котором находились младенцы, было соединено с основным крытым коридорчиком. Обычно после родов, если всё прошло хорошо, женщину держали три дня, а в это время за детьми присматривали няньки. За это госпиталю платили родственники. Если денег не было, то малыша либо приносили матери, либо сдавали семье, где за ними ухаживали бабки и тётки.

В детском отделении нельзя было заметить даже практикантов. За новорожденными смотрели исключительно женщины, они покидали отделение только затем, чтобы отнести малышей на кормление. И тогда у меня появилась отличная идея — если нейт Лейн против того, чтобы Делла находилась на территории госпиталя и училась вместе со всеми, пускай примёт её, как одну из нянечек. Рабочие руки всегда нужны, а уж в этом у неё опыта хватало. Я замечала, с какой нежностью она обмывала и пеленала новорожденных, при этом в её движениях чувствовалась уверенность.