Попаданка в деле, или Ваш любимый доктор

Едва заехав на свою улицу, я встретила Грэту и немного с ней поболтала. Оказалось, её невестка, Анка, на совесть выполняет мои рекомендации по почечной гимнастике и не пропускает ни единого дня. Покалывание её больше не беспокоит, и их семья всё ещё рассчитывает на меня, когда придёт время рожать.

Проезжая мимо дома Вайса, я увидела за забором и самого соседа. Он возился в клумбе, но увидев меня, прокричал, что палец стал как новенький, и для убедительности поднял руку вверх, покрутив кистью туда-сюда.

Жизнь потихоньку входила в колею.

Глава 20.

Ещё несколько дней прошли без особых приключений. Луиза послала мне записку, в которой рассказывала о своём самочувствии после начала приёма капель и отметила, что ей стало лучше, и “жизнь как будто обрела краски, а отношения с мужем стали ещё нежнее”.

Ещё она отправила ко мне пару работников, которые начали приводить в порядок сад — выпололи сорную траву, подстригли кусты и перекопали почву. Совсем скоро они должны были приступить к высадке цветов. Глядя на то, как преображается двор, я тихо радовалась. В прошлом мире всю жизнь мечтала о частном доме с уютном садиком.

Наверное, во мне включился режим “хорошей хозяюшки”, и я сменила старые тёмные портьеры и ковры на новые, светло-бежевые. Это оживило дом и убрало мрачность, а я всё вспомнила поговорку про то, что порядок в доме — это порядок в голове. Интересно, что же спровоцировало во мне такие изменения? Ну просто птичка, которая вьёт семейное гнёздышко. Однако метлу я всё ещё доставать боялась, слишком хорошо помнила устроенный погром.

Мы с Деллой ходили в дом Келена и Адиль, чтобы осмотреть ребёнка и саму роженицу, съездили на ещё одни, к счастью, неосложнённые роды. Я прекрасно помнила страх, который возникал у неопытной меня, когда руководительница отправляла к роженицам, поэтому всячески направляла и подсказывала Делле. Девушка уже кое-что умела, но была очень неуверенной в себе. Жена фермера разродилась крупным карапузом, а я заработала целую корзину ароматного козьего сыра.

Потом целый вечер мы с Деллой сидели над учебниками, она писала конспекты, сыпала вопросами, чертила схемки и таблицы. Её рвение не могло не радовать, и я с нетерпением ждала, когда построится новый госпиталь. Уже распланировала, как будет выглядеть учебная комната.

Мне пришло письмо от нейта Клавиуса, что рабочие вновь приступили к стройке и ремонту. Сейчас они занимаются крышей, но времени это займёт не слишком много, и скоро начнут штукатурить стены. А мои пожелания по поводу облицовки гладкой плиткой были учтены.

Я волновалась столько же, сколько и радовалась, потому что огромную ответственность надо ещё и оправдать. И, кажется, я знала, куда определю Тая Отто после выздоровления.

Кстати, о нём. Три утра подряд я, вскочив чуть свет и потратив двадцать минут на зарядку, ехала в башню лекарей. На самом деле башня там была одна, центральная, а вокруг неё располагался госпиталь. Хмурый охранник на воротах постепенно привыкал ко мне и больше не смотрел волком, а практиканты, присутствовавшие на ампутации, приветливо кивали и здоровались, когда мы встречались в коридорах.

И вот, сегодня я тоже пришла проверить своего подопечного.

— Доброе утро, нейра Эллен! — хитро улыбнулся один из парней-практикантов Лейна, на которого я едва не налетела в коридоре. — Вы снова к нам?

— Теперь я регулярно буду к вам захаживать. А где, кстати, главный лекарь?

Парнишка махнул рукой и взъерошил шапку чёрных кудрей.

— Сидит в своём кабинете и что-то строчит, — ещё одна улыбочка и оценивающий взгляд. — Даже жаль, вы замужем. Меня, кстати, Дэрином звать.

Этого ещё не хватало! Ко мне подкатывает малолетний ловелас, надо же. А потом все будут болтать, что я строю глазки практикантам. Если бы я попала сюда в тело женщины своего возраста, со мной себя вели бы более уважительно, а то некоторые считают, что я им ровесница или подружка.

— Дэрин, если тебе нечем заняться, можешь помочь мне осмотреть и перевязать больного. У меня мало времени, — сказала я строго.

— Прекрати докучать нейре, — сзади тихим шагом приблизился Йен. — Тебя нейт Калвин вызывает.

Кучерявый испустил разочарованный вздох.

— Ладно, в следующий раз. Ещё увидимся, Эллен! — и припустил по коридору.

В палату мы с Йеном заходили вместе. Палатой здесь называли просторное помещение, заставленное в два ряда железными койками с матрасами сомнительной свежести. Почти все были заняты, и пациентов я насчитала человек двадцать. Кто-то галдел, кто-то стонал, затянутый в повязки. В воздухе витал отчётливый запах болезни.

Меня провожали десятки глаз, пока я шла в самый конец, к Таю Отто. Йен занервничал.

— Что случилось?

— Мне кажется, сегодня Таю стало хуже, — произнёс он тихо, а у меня сердце упало. Я остановилась между рядами и зашептала:

— Как? Почему?

Йен сглотнул.

— Как вы и просили, я несколько раз в день подходил, смотрел, мазал рану. Всё чистыми руками, не думайте! — он вскинул ладони. — Но вчера приходил нейт Ойзенберг со своей группой…

— Продолжай… — угрожающе прошипела я, нахмурив брови.

— Он, они… щупали, смотрели со всех сторон…

Вот гады! Наверное, в ране грязными руками копались, тревожили свежие швы. Уверена, Ойзенберг делал это назло.

— Бедный Тай орал от боли, — закончил юноша.

— Ладно, сейчас разберёмся.

Когда мы приблизились к парню, тот чуть приподнялся на локтях. Выглядел он неважно: кожа бледная, глаза запали, повязки пропитались кровью.

Похоже, в этом мире мне светит быть не только акушером-гинекологом, надо расчехлять знания, полученные когда-то в медицинском, из закромов памяти. А что, раньше врачи так и работали. Закинут по распределению после пятого курса в какую-нибудь глухую деревню, паши и за стоматолога, и за проктолога, и за психиатра.

Как раз в этот момент в палату, возбуждённо болтая, зашли четверо юношей в лекарской форме. Они несли корзины с перевязочным материалом и инструменты.

— Нейра, у меня болит, — пожаловался Тай, пальцем указывая на культю.

— Конечно она будет болеть, ты пережил нелёгкую операцию. Но ты молодец, что не сдаёшься, — подбодрила я и отправила Йена за чистой водой и мылом.

Тем временем вытащила из-под Тая испачканные кровью и сукровицей пелёнки и бросила в таз, сняла старую повязку.