Попаданка вне закона. Сила феникса

– А вот так! Кто знает, что принесли с собой эти ненормальные захватчики. Они своих ради ритуала убивали, думаешь, не могли принести вымершую заразу? – Лана была не просто зла, она была напугана. Мне это не очень нравилось, но как-то поздно было прекращать все.

– Чего вы так кричите? – я решила спуститься, пока градус волнения не зашкалил.

– Лети! – Мила ринулась ко мне и припечатала мое маленькое тельце к своей пышной груди. – Ты в порядке?

– Да что со мной может случиться? – прохрипела я, всеми силами пытаясь вырваться из объятий.

И тут на меня посыпалась информация со всех сторон. Оказывается, наш принц пришел на послеобеденные занятия и даже высидел одну пару, но на практике по бытовой магии что-то прошло не так. Харитион, один из лучших учеников, не смог сделать из кристалла артефакт призыва. Задача была создать привязку к своей комнате, заколдовать определенный предмет и активировать заклинание обратного призыва, отправив предмет в свою комнату через кристалл. Это тоже самое, как мы призываем и отзываем учебники через артефакты. По этому же принципу работала «Летисеть». Вот только дракон не смог не то что переместить свечу в свою комнату, он не смог даже ее зажечь, когда его попросил профессор. Огненный провалил все этапы создания артефакта призыва, поэтому у многих закрались подозрения относительно его магических способностей. Сперва преподаватель думал, что дракон просто слишком самоуверен и не хочет выполнять задание, потом задумался, а не переоценивал ли он его все это время. И, наконец, когда Харитион начал сам паниковать, профессор Грин предложил попробовать зажечь свечу. Уж это задание для мага огня было чем-то настолько простым, как вдох, но один из лучших учеников, кажется, забыл, как дышать. Зато он ослабил ворот рубашки и даже расстегнул ее на две пуговицы, чего оказалось достаточно для любопытных глаз.

Вот с этого момента и началась паника. Грин заголосила на всю академию, призывая на помощь, при этом заставив Харитиона отойти в конец аудитории. Прибежали целители и увели испуганного дракона в лазарет, строго настрого запретив кому-либо уходить из помещения.

– У меня вопрос, – я окинула взглядом пятерку кадетов. – Если вам запретили покидать аудиторию, то почему вы здесь?

– Ты вчера контактировала с принцем. Мы боялись, что тебе тоже стало плохо, – ответила за всех Лана.

– А почему мне должно быть плохо? – прикинулась дурочкой я.

– Ты не знаешь, что такое лазоревый мор?! – эмоционально произнес Блейк? – Это же смертельная болезнь! Если подцепишь – все, можно копать могилу!

Я пыталась не засмеяться, но это было тяжело. У меня уже был план, как самой остаться вне эпидемии и при этом ее контролировать, но я не была уверена, что все сработает.

– Конечно я слышала про лазоревый мор, – спокойно ответила я. – Однако мне ничего бояться.

– Кажется, ты не понимаешь всю серьезность ситуации, – вперед вышел Виг, загораживая мне обзор на всех остальных. – Болезнь съедает резерв подчистую, после чего маг не способен накапливать силу и обречен умереть от истощения через несколько лет. Это долгая и мучительная болезнь, что морально изматывает зараженного.

А вот тут моя информация касательно болезни расходилась с данными старшего. Я не помню, чтобы от лазоревого мора умирали. Моральное уничтожение – да, физическая смерть – нет.

– Эм… – я немного растерялась, но это даже помогло мне стать убедительнее. – Но фениксы не болеют этой болезнью.

– В смысле, не болеют? – Виг нахмурился. Я же выглянула из-за него и сказала уже всем присутствующим:

– У фениксов нет обычной магии, только внутренний огонь. У меня нет резерва, соответственно, нечего блокировать и пожирать. Я не интересна мору, – я говорила это медленно, вкрадчиво и при этом уверенно, будто другой истины не существует.

– Фнниксы не болеют? – переспросил Блейк.

Я посмотрела на него, и сама поверила в свои следующие слова.

– Фениксы не болеют лазоревым мором. У меня иммунитет. Это есть в истории болезней, – и так твердо я это произнесла, что на несколько секунд все замолчали. Напряжение и сомнения витали в воздухе, но я стойко это выдержала, продолжая мысленно повторять все сказанное.

– А ведь и правда, – первым заговорил тигр. – Я что-то подобное слышал.

– Мне кажется, и я когда-то читал об этом, – Виг выглядел потерянным и все время смотрел куда-то вверх. Вряд ли он хоть что-то видел, скорее погрузился в размышления.

– История болезней, – повторила за мной Лана. – Там в последнем абзаце про лазоревый мор написано, что у фениксов иммунитет. И как я могла об этом забыть.

Они стояли посреди сарая с внезапным осознанием того, что я вне опасности, но все еще выглядели обеспокоенными. А все потому, что их разум сопротивлялся внедренному знанию. Нет никакого последнего абзаца о фениксах в книге по истории болезней, там вообще нет упоминания моего вида. И нет никого с иммунитетом от этого магического вируса, как нет и эпидемии. Но есть я и моя странная темная способность, за которую в этом мире подписывают смертный приговор. Как же хорошо, что никто до сих пор не знает, что представляет из себя моя сила.

Улыбка медленно, но верно занимала свое место на моем детском личике. Со стороны можно было сказать, что я планировала захватить весь мир, но на самом деле это было лишь маленькое расследование ради подруги, что вышло из-под контроля.

Глава 4. Чудотворная Пестрая

В лазарете было тихо. Даже несмотря на то, что это в принципе место, где не принято шуметь, было слишком тихо. Лазарет пустовал. Как только сюда доставили Харитиона, всех остальных больных мигом перевели в недостроенные казармы и организовали там полевой госпиталь. Казалось бы, проще перевести одного больного, чем всех, но к моменту обнаружения болезни дракон уже побывал в лазарете, и теперь это была карантинная зона.

Пройти мимо часовых было делом нескольких минут – я снова внушила кадетам, что у меня иммунитет и разрешение на вход. Сама удивилась, как хорошо у меня получается убеждать людей в несуществующих вещах. Конечно, в своем мире я занималась примерно тем же самым, ведь бытие ясновидящей требовало от меня дара убеждения, высокого интеллекта и знания слабостей и потребностей людей. Так, заметив обручальное кольцо на руке женщины, которая нервно прокручивала его на пальце, будто не решаясь снять, я предположила, что в отношениях у нее проблемы и есть риск развода. Это могло оказаться лишь неправильной догадкой, но на деле женщина именно с этой проблемой и пришла. Нужно быть очень внимательным тонким психологом и иметь опыт общения с людьми, чтобы быть успешным экстрасенсом. Я была именно такой.

В голове крутилось множество мыслей о моей прошлой жизни, когда я вошла непосредственно в помещение с кушетками для больных. Темноволосый дракон сразу выделялся на белых простынях. Он лежал на спине, создал сжимал в руках одеяло и слепо смотрел на серый потолок. Пришлось несколько раз кашлянуть, чтобы привлечь его внимание.

– Чего раскис? – как можно непосредственнее спросила я.

– Лети! Ты с ума сошла?! А ну быстро покинь это место. Куда только часовые смотрят? – он быстро подскочил с кровати, но проходить не пытался. Наоборот, дракон пятился вглубь зала. От его неподвижной обреченности не осталось и следа.

У меня где-то в груди зашевелился червячок сомнения – правильно ли я поступаю, – но потом это быстро прошло. Дети большие эгоисты, пока мир и законы жестоко не меняют их. Вот почему ребенок до определенного возраста не несет ответственности за свои поступки по закону, но вот про мораль так не скажешь. Моральную ответственность ему вернет общество, да еще с горочкой. Я будто чувствовала это, поэтому максимально ограничила круг лиц, включенных в мой план. Но вот я стояла перед Огненным, с которым мы год были знакомы, и мне очень хотелось все ему рассказать. Я почти так и сделала, но вовремя спохватилась. В моей голове родилась альтернативная идея.