Попаданки рулят!
Шрифт:
— Я?! — запястье обожгло болью. — Ой!
— Быстрее!
С такой прытью я ещё ни одного мужчину не целовала!
И, действительно, стоило только коснуться губами губ Савойского, как боль притупилась. Напряжение между нами опять заискрило, рождая звёздочки перед глазами и бабочки в животе. Что-то мягкое и невероятно урчащее «гнездилось» сейчас именно там, перебивая дикое жжение на коже, в области запястья.
Мужчина что-то пробормотал. Зашипел, впиваясь в мой рот с ещё большим напором.
Боль нарастала.
Я прижалась в Ратмиру
— Ммммм…
— Упрямая девчонка, — прошептал мне в губы Савойский, от чего я рыкнула ему в ответ:
— Заткнитесь, Ваша Светлость! Просто целуй меня! Ещё!!!
В голове зашумело.
Герцог усилил натиск. Мужчина уложил меня на спину, не разрывая наших пылающих от боли рук, и накрыл своим мощным торсом.
Ничего не помогало. Вопреки своему правилу «боль терпеть молча, а плакать тихо», закричала в голос.
Чувство, что запястье держат над открытым огнём и попросту жарят мне руку, рождало такую боль, что дар внутреннего убеждения растворялся.
— Ещё! — цеплялась за плечи Ратмира, умоляя его о поцелуях, хотя бы немного приглушающих кошмарную агонию. Когда Савойский отстранялся от меня, чтобы вздохнуть, я была готова его убить, до того мне было больно. — Когда это закончится!?
— Ты должна испытать оргазм…
— Да ты издеваешься!!! — взвизгнула, подскочив с кровати.
Савойский дёрнул меня обратно:
— Ты же хотела равноправия? Для достижения подобных бонусов надо преодолеть многое.
— Я же просила озвучить весь перечень мерзких пунктов! И о равноправии я речи не вела, это ты о нём сказал, чёртов демон.
— Зайка…
— Сам ты «зайка»!!! Ай! Делай что-нибудь! Или мне самой себя…
Савойский захохотал… и смех доктора Зло казался пением соловья по сравнению с хохотом Ратмира.
— Я пошутил, милая…
— Это не смешно!!! — толкнув мужчину в плечо, поднялась с кровати.
— Я просто понял, что поцелуи тебя не отвлекают. Пришлось обратиться за помощью к твоей вспыльчивости…
— Вспыльчивости!? Да я ни разу не вспыльчива!!! — экспрессивно взмахнув руками, увидела невероятно-красивую татуировку на руке. Она тянулась от запястья до самого локтя с внутренней стороны руки. — Воу… — я сама не заметила, как боль ушла, оставляя после себя лишь едва ощутимое покалывание. — Это и есть «вязь»?
— Да… — Ратмир в свою очередь смотрел на татуировку, появившуюся на его руке.
«Надо же… у папы была другая…»
— Что ты сказал?
— Я ничего не говорил.
«Зачем он врёт? Я же слышала!»
— Ааа! Ты об этом? — коварная улыбка только начала появляться на губах герцога, а я уже поняла в какую задницу попала!
«Мысли! Мы с этим грёбанным равноправием заимели способность читать мысли друг друга?! Нет-нет-нет!!!»
Ратмир довольно усмехнулся:
— Я даже рад, что ты не захотела со мной заниматься любовью. То, что теперь
будет объединять нас с тобой… — такого доверия в паре удостаивается не каждый муж.— Скотина — ты, а не муж! Что мне теперь делать!? — «Как вообще думать, чтобы… ооо! «Очарована, околдована. С ветром в поле когда-то обвенчана… Вся ты словно в оковы закована, драгоценная ты моя женщина!»
— Ты что? Поёшь? — глаза герцога стали напоминать пятирублёвые монеты. Они горели от смеха.
«Как же я теперь уб… «Ни веселая, ни печальная. Словно с темного неба сошедшая, ты и песнь моя обручальная, и звезда ты моя сумасшедшая!»
Хохот Савойского сотряс стены пещеры.
Глава 26
Веселье герцога не продлилось вечно.
Через два часа, когда мы спустились с небольшой возвышенности по тайной тропе, с умеренной скоростью двигаясь в сторону северных ворот Савойской столицы, хохота больше не наблюдалось.
Я пела всю дорогу! Естественно в мыслях. Как показала практика, когда поёшь в голос, мысли позволяют себе вольности, отстраняясь от речевого аппарата. Никакого согласия в теле! Именно поэтому пришлось вернуться к проверенной практике, посвящая несчастного демона, провтыкавшего двести лет земного прогресса, в нашу современную культуру… «культурой» назвать которую было больше, чем грех!
«На лабутенах-нах и в ох. ительных штанах! На лабутенах-нах и в ох. ительных штанах! Пам-пара-рам пам! ШТАНАХ!!!!»
Булькающий звук со стороны Савойского, идущего первым, оказался предпосылкой к несчастному завыванию:
— Я тебя умоляю! — резко развернулся Ратмир, заставляя меня затормозить на месте. — Пожалуйста! Я уже наказан! Понял всю трагичность своего самовольного поступка! Скажу тебе больше — прочувствовал её сполна! Клянусь, возложу к твоим ногам артефакт, как только доберёмся до крепости! Только больше не пой! Умоляю!
— Обидеться на тебя, что ли?
«Болезный…»
Я так была рада, что выход из кошмарного «сотрудничества» всё-таки есть, что была готова прыгать на месте!
Моя улыбка заставила Ратмира застонать.
«Ничего другого ожидать и не стоило», — мысленно сокрушался Его Светлость, возведя яркие голубые глаза к небу. — «О чём только думал?! Хорошо хоть металик остался от отца! Да я тронулся бы умом!!!»
— Не прибедняйся! — довольно улыбнулась я, обходя Савойского по дуге — слишком уж его взгляд был хищным от моего замечания. — Металик? Что это?
— Камень… камень, носитель которого защищён от мыслительного проникновения извне.
— Удобная вещь, я тебе скажу… Надеюсь, у тебя их два?
Губы Ратмира медленно расползлись в коварной улыбке:
«Сказать правду? Или солгать?»
— Даже не мечтай! Я же твои мысли слышу… умник!
Мужчина усмехнулся ещё сильнее.
Мне стало не по себе.
«Скажу, что он в единственном экземпляре… пусть понервничает… всё равно свойства артефакта ей не знакомы!»
— Хей! — пихнув мужчину в бок, сердито подбоченилась.