Попаданство с вакансией

Из моей сумки всё переложили в рюкзак. Продукты, прежде чем положить в рюкзак, увязали в салфетку узелком. Сумку я отстегнула от тележки, которая тоже отправилась в рюкзак. В сумку Милли сложила свою добычу и тоже отправила в рюкзак. В моей шапке через петельки продели шпагат и получили сумку, куда уложили леополек. Эта ноша моя. Всё, мы готовы двигаться дальше. Но… хозяйственная жаба снова обрела голос: «Ну, хоть, шкуру кэрга забери!».

— Милли, — я потянула девушку за рукав и поманила за собой к месту, где остались туши зверей.

Милли удивилась, но со мной пошла. Я подошла к кэргу, подёргала его за шерсть. Она оказалась мягкая, густая, около десяти сантиметров длиной, шелковистая. Милли хмыкнула и подала нож, показав, что нужно отрезать голову. Шкуру с убитого или забитого животного я снимать умею, поди-ка, не разучилась. Много на это время не ушло. Сняв шкуру, сложила конвертом, мездрой во внутрь, скрутила в рулон и обвязала шпагатом, словно пеленальником. Вот, ничего в рюкзаке Милли не запачкается. Милли что-то прощебетала довольно, лучисто взглянув на меня, и мы вдвоём запихнули, думаю, что тоже ценный, трофей в рюкзак.

Продвигались мы теперь медленнее, потому что примерно через каждые два часа приходилось кормить Лёву с Полли по их настоятельному требованию. В полдень устроили привал, чтобы покормить и нас. Милли, собирая сушняк, обнаружила гнездо грибов-дождевиков. Десять штук. Каждый с гусиное яйцо. Крепкие, с жемчужным блеском, мякоть плотная, белая с лёгким, едва уловимым ароматом шампиньонов. Сварили похлёбку. Милли приправила какой-то травкой из своего запаса. М-м-м…. Я порезала хлеб. Девушка с видом фокусника вынула из рюкзака две серебряных ложки с гравировкой на черенках. Я решила, что они оттуда же, откуда шкатулка. Эх…, и не спросишь же….

Давненько я столько не ходила. Второй день шагаю. Сегодня с частыми передышками — два часа идём, десять минут отдыхаем — вообще легко шагается. Дорога только бы вот поровнее была, совсем в кайф прогулочка. Так нет, то камни под ноги попадают, то корни деревьев. Милли впереди шагает, под нос себе напевает что-то, на меня оглядывается: не отстаю ли. Ну и мне в голову песенка влетела из мультика:

«Вместе весело шагать по просторам, по просторам, по просторам! И, конечно, припевать лучше хором, лучше хором, лучше хором. Спой-ка с нами, перепёлка-перепёлочка! Раз — иголка, два — иголка, будет ёлочка! Раз — дощечка, два — дощечка, будет лесенка! Раз — словечко, два — словечко, будет песенка!»

Милли оглянулась, прислушалась ко мне, засмеялась звонким колокольчиком и, подхватив мелодию, запела со мной без слов. Так и шагали под мотив незатейливой песенки, напевая вместо слов разные «пара-ра» и «тра-ля-ля», потому что я не смогла вспомнить следующие куплеты.

А окружающий лес снова сменился и ручей в стороне остался. Лес теперь почти совсем как на Земле. Смешанный. «Клёны», как те, что вчера были в начале нашего пути, но не такие высокорослые с изумрудными листьями и жёлтыми цветами. «Баобабы» похудели и не хороводятся, но кора такая же, сморщенная, а листья синие. И появились сосны с бронзовой корой и сине-зелёной хвоёй. И подлесок из молоденьких деревьев. Идти стало трудней: лес гуще и трава выше. Но Милли как-то ориентируется. Птичье разноголосье не смолкает и, вроде бы, их стало больше, разнообразие звуковое появилось.

День близился к завершению. Мы выбрели к лесной поляне, посреди которой стояло высокое дерево, выше растущих вокруг. Я бы назвала его осиной за сходство формы и размера листьев. Но ствол ровный, гладкий, коричневый, а крона начиналась где-то метров в двадцати от земли.

И тут мне пришлось очень удивиться. Я и так-то с самого появления в этом мире не переставала удивляться, но это превзошло прочие причины моего удивления. Милли вынула из кармана блестящий зелёный плоский камень с ладонь, приложила его к дереву, хитро посмотрела на меня и подмигнула. Постучала по камню ноготком, хихикнула и ещё раз постучала, но уже ручкой ножа. Раздался звук, словно лопнула струна, а от дерева пролегла тропинка. Милли радостно засмеялась и, захлопав в ладоши, попрыгала. Глядя на неё, я тоже засмеялась — уж очень она по-детски непосредственная, искренняя в проявлении эмоций.

По этой тропинке мы и пошли. Красота! Ни камней, ни корней, ни высокой травы. Но предварительно покормили своих питомцев. Когда наши малыши опять запросили есть, мы вышли к ещё одной поляне, гораздо больше предыдущей, и с очень низкой травой. Посреди поляны росло дерево. Даже не так. Посреди поляны росло ДЕРЕВО. Нет, оно не было толще «баобабов», даже несколько уступало им. Оно не было выше первых «клёнов». Это был дуб. Могучий, кряжистый, сказочный дуб с раскидистой кроной. Почти земной. Именно, почти. Кора его была охристого цвета, а листья сочно-зелёные. Метров в десяти над землёй темнело дупло.

И вот тут-то я испытала шок. Казалось бы, уже и удивляться больше некуда, ан, нет. По стволу дерева, по коре прошла трещина в форме двери, дверь со скрипом распахнулась, и через невысокий порожек вышагнул… человек. Нормальный, настоящий, высокорослый, под два метра мужик. Челюсть моя, не выдержав, с тихим шорохом скатилась в траву.

Я и разглядеть-то его не успела как Милли, взвизгнув, кинулась к мужику и с рыданиями повисла у него на шее, обхватив руками и ногами, словно обезьянка. Он, что-то ласково наговаривал, поглаживая по голове и спине, потом подхватил девушку под попу и, развернувшись, занёс в дерево.

Уфф! Вот что значит незнание языка. Что за мир-то такой?! Или врут в книжках, что попаданцам знания языка большим бонусом прилагается, или для меня исключение сделали? Не объяснил мне никто, что вот такое увижу. Так же можно инсульт с инфарктом получить. Стою с раскрытым ртом, челюсть где-то в траве валяется, глаза из орбит вылезли. И вроде как оглохла.

— Лео! Лео! — донёсся крик Милли из открытого входа.

Я вздрогнула, кое-как челюсть подобрала, рот захлопнула, глаза на место вернула и шагнула на зов. Только я оказалась внутри, дверь с тихим скрипом закрылась. Внутри было светло. Свет не яркий, рассеянный, словно в тени деревьев, или на солнышко облако набежало.

Я окинула взглядом жильё. Круглое помещение. Стены не вагонкой обшиты, а цельная древесина приятного светлого тёплого цвета, излучающая лёгкое свечение. Вот тебе и освещение. Я бы сказала, квартира-купе. Это по-современному, земному, а в пору моего раннего детства так оно так и было: прихожая, кухня, столовая, спальня — всё одно помещение. Родительская кровать шторкой занавешена. Только у нас ещё печь русская стояла, а здесь печи не наблюдается. Да и какая может быть печь в дереве? Но остальное всё в наличии. Стол обеденный с лавкой и двумя табуретками. Значит, гости здесь бывают. На стене шкафчики с резными дверцами над кухонным столом. Одну половину поверхности стола занимает плоский, гладкий двухслойный камень. Верхний слой серый, около сантиметра толщиной, а нижний слой тёмно-коричневый, несколько толще. На нём металлическая кастрюля. В ней что-то варится мясное. Ага, это, значит, плитка такая. Верхний слой нагревается, а нижний нет. На дереве же лежит. Напротив входа у стены стоит диван. Рядом у стены ещё один стол, на котором лежат камешки, кусочки древесины, стоят флакончики. Над ним висит шкафчик тоже с резными дверцами. Это что же получается? Помещение внутри дерева больше толщины самого дерева? Как там, в книжках пишут? Пространственная магия? Лесенка в несколько ступенек вверх. Там что? Ещё комната? Дальше по кругу две небольшие двери. Разглядывала я всё, крепко сжав челюсти, чтобы окончательно не потерять и не опозорится перед хозяином. Мы, мол, ничё, мы всякое видали.

Милли, сидевшая на коленях мужчины, между тем успокоилась и что-то рассказывала, показывая на меня и называя по имени. А я, не став дожидаться приглашения, ноги-то не казённые, присела на свободную табуретку, подвинув её ближе к двери, шапку с леопольками на колени положила и стала разглядывать мужчину. Как по мне, так очень симпатичный. На мой взгляд, не старше пятидесяти лет. Чёрные волнистые волосы, чуть тронутые сединой, стянуты кожаным ремешком в низкий хвост. На южанина похож, на турка или араба. На лбу продольные морщины, брови густые в разлёт, большие тёмно-карие, почти чёрные глаза обрамлены густыми ресницами. Нос прямой с лёгкой горбинкой, рот большой с мягкими, чётко очерченными губами. Подбородок массивный с глубокой ямкой.