Попадают по-разному

Если бы не Анид, вообще бы из спальни не вылезла. Только хорошие мысли как всегда, приходят позже, чем надо.

– Что-то ты, Осень, совсем невесёлая.

– А обязана быть?

– Так вроде как. Столько лет в этот поход собирались.

– Сам-то что не веселишься?

– Так я ничего не сделал.

– Многие из них, - показываю на веселящуюся толпу, -тоже. Но им это не мешает.

– Большинство просто хотели разграбить большой город. Немало и тех, кто вдобавок хотел убить вчерашнего господина, или просто кого-то из старых господ. Мне же до этого дела нет. Им же потом и чинить, то что разрушат сегодня.

Чем заняться вино пить да девушек тискать - сейчас не охота, беседы о древних временах или стихосложении - сейчас никто не способен по целому ряду причин.

Вон так что ли развлекаться?
– кивает в сторону церкви, где над входом висит несколько бородатых тел в чёрном и коричневом, - Кстати, не знаешь, за что их?

– А что тут знать? Приказ Верховного. Священников любого ранга убивать, где найдут. Простое выполнение приказа. Им даже не спрятаться сейчас особо.

– Почему?

– Просто всё. Бороды да наряды видишь? Вон у того золотом должно было быть расшито. Кто-то себе на подкладку ободрал. Наряд-то ещё можно снять. Кстати, под ним наверняка будет какое-либо уродство или цепи.

– Это зачем?

– Плоть смирять.

– Можешь кого-нибудь снять да спросить. Или поискать, кого ещё не вздёрнули. Удушение у них позорная смерть. Короче, священники скорее согласиться остаться без головы, чем без бороды.

– Без головы, или ещё без чего?

– Ещё чего у них и так у многих нет. Вот солдаты их и ловят, на бороды глядя, да тряпки почти как у женщин, глядя.

– Воины у них тоже бороды носят. Это признак свободного человека.

– Рыбак рыбака видит издалека. Солдат себе подобного всяко отличит. И поверь, чем больше повесят да зарежут - тем нам лучше будят.

– Хм. Я тут заметил, на улицах местных женщин много. А им что носить положено, чтобы рабынями не выглядеть.

– А им положено волосы покрывать. Как я даже шлюха ходить не будет. Но мне как-то на эти их правила... В шапке буду ходить когда холодно, а в шлеме - в бой. У них ещё и строжайший запрет на ношение женщинами мужской одежды был.

Смеётся, глядя на мои доспехи.

– На самих себя эти законы они не распространяли.

– Мне как-то дела. Скоро из всех их законов, да богослужебных книг большой костёр будет. Кто будет против - туда же полетит.

– Сколько я перечитал про отличия одних священников от других, да их обрядах дурных. Не думал, что и ты про всё про это знаешь.

– Ты читал, да не подумал похоже. Зачем лазутчики, зачастую жизнью рискуя, всё это собирали.

– Теперь это никому не нужно. Разве, историкам, что ещё не родились.

– Так задача выполнена. Знаешь, какой народ или там храатство изучают тщательнее всего? Тех, кого хотят уничтожить. Что здесь и произошло. Они не особо интересовались, как и чем мы живём. А я вот даже ранги этих тушек вспомнить могу. Только их теперь нет. А я есть.

– Ясно теперь почему тебя Верховный приблизила.

– Я сюда мстить пришла. Только и всего. Дела мне до местных законов нет. Я просто хочу, чтобы их не было.

– Потому их и не было - мы слишком быстро основные силы Меча этого снесли. Они же могут либо в набеги ходить, либо наёмниками у кого-либо служить. Что означает, по сути, те же набеги. Благо, спрос на рабов тут до недавних времён был постоянный.

– Так совсем ничего, кроме грабежа, и не могут?

– Слывут хорошими охотниками и рыбаками. Соль добывают.

– Что-то не верится, будто у них хватит ума рассол качать.

– Правильно, что не веришь, у них копи, не шахты, добыча открытая. Даже до нас отсюда розовая соль доходила.

– Как же их вообще тут терпят?

– А тут вроде как северное приморье до Кэрдин. только на суше. Наместники слабы, до столицы далеко.

– От них был кое-кто.

– Отказала?

– Обещала подумать. Недолго.

– Что предлагает?

– На службу принять, признать за ними права на вечное владение междуречьем, жалованья тоже хочет, взамен обязуется границу от всех врагов защищать. В общем, они и Мечу примерно также служили. Когда у того деньги были - старались его земли не грабить. Мне такие соседи не нужны. Тем более, и границы-то здесь не будет.

Пусть соль добывают да зверьё с птицей бьют кто-нибудь не столь буйные.

– Откажешь.

– Конечно. Главный страх в этих краях - они. Прижмём - все остальные сговорчивее будут.

Карты и у меня, и у неё - одинаковые. Только если мне надо добраться из точки один в точку два, проведу прямую, найду кратчайший путь.

Динка понятия "прямая дорога" не знает совершенно. Увидит что-то занятное - и сразу туда. Ум вывернутый, как и у меня, только в другую сторону, занятными кажутся разные вещи.

* * *

Лезет по лестнице, глаза навыкате, за оружие не схватился. С верхней ступени бью ногой в грудь. Валится. За ним! Почти не отбивается. Заношу кинжал, целя в глазницу.

– Живой кто есть?

– Сюда!

Глазки влажно блестят.

– Быстро ты оседлать его решила. Раньше бы сказала, покрасивее кого тебе бы нашла... Ну да, я же предлагала.

Стоит среди побоища. Сияющая-сияющая, довольная-предовольная. Где-то понимаю. Раз! Два! Полусотни не существует, у нас же даже раненых нет.

* * *

– Не пересидим.

– А?

– Не пересидим, говорю. Это Белые Знамёна.

– Что?

Хватает мою трубу, хотя её мощнее. Кривя лицо, всматривается.

– Похоже, они.

– Разрешите обратиться.

– Да.

– Кто эти Знамёна? Не слышал про таких.

– Зверьё из зверья. Убийцы из убийц. Дали клятву уничтожать врагов господа везде, где встретят. Дали обет безбрачия и целомудрия.

– Цело... Извините, не понял.

– Даже овец не ебут. Отличаются особым рвением в поиске и уничтожении колдуний и ведьм. Пользовались особым покровительством этой... Головы заспиртованной.

– Что-то они на выручку к нему не торопились.