Попадают по-разному
Шрифт:
– Ну да. Камни хорошие, но ювелир безрукий. Да и потеряно несколько.
Смеюсь. Оэлен смотрит непонимающе. Анид за спиной в кулачок хихикает.
– В чём дело? Я ваших столичных шуточек не знаю, если что.
– Я и не шучу. Ты правда не знаешь, чьи это перстни?
– Вижу только, сейчас твои, но, похоже, ими недавно стали.
Что-то знакомое мелькает в серых глазах. Изменившимся тоном продолжает.
– И ты их не просто так носишь.
– Ага.
– шевелю пальцами, - Этот умер от моей пули, этот - на моём клинке, этого затоптали, этот - не знаю, поменяла, но к Линки
Теперь чучело во дворце казначея. Эти сами - кормом для свиней, да удобрением стали.
Такой перстень у жившего за Линией мог только один быть.
– сжимаю кулаки, показывая блеск камней, - У меня же вот сколько теперь! И это ещё не всё. Мечтали, перстненосители, чтобы девушки с нашей стороны Линии сапоги им снимали да постели грели. Но, - шевелю пальцами, - обойдутся они. И без сапог, и без девушек, и без голов.
– А кое-кто и без кой-чего!
– встревает Анид, - У них уже нет, а у меня теперь есть. Сушёные.
Даже Оэлен ухмыляется. Ничего-то Анид бывшим хозяевам не забыла. И отмстила, как могла. Пусть и мёртвым. Хотя, как знать, очень уж нехорошо глаза блестели, когда во взятом городе с Динкой шепталась.
Мне не очень-то хочется смотреть, что у неё в вещах лежит. Слишком хорошо знаю, как от крови пьянеют. А если это ещё на старых обидах крепко настояно...
– Одного камня нет - тоже не так просто. Знак разрушения их символа веры. Все там знали, кому такое можно носить. И что бывает с теми, кто не по праву наденет.
– Словно охотник, носящий клык самого сильного из убитых им зверей.
– Некоторые из них зверями и были. А то и похуже. Теперь их нет. А я вот есть.
– Страшным ты человеком можешь быть иногда.
Пожимаю плечами.
– Она не может быть страшной, - снова встревает Анид, - Она, то есть, госпожа Осень, конечно, добрая очень.
– Анид, - та зачем-то голову в плечи вжимает. Неужто опять испугалась?
– Не так что-то, госпожа?
– Да нет, так всё. Наконец-то ты меня звать на "ты" научилась.
Глава 28. Рэндэрд. 281, 282 гг.
У шатра Кэретты заметил коней Аренкерта и Эрескерта. Больше ничьих нет. Значит предстоит совет в узком кругу. "Большая семёрка" в полном составе.
– Они позвали степь.
– Ты уверена?
– Да. Им некуда идти. Золота и серебра мы взяли мало - значит, они почти всё с собой унесли. Доклады лазутчиков. Как минимум, Чёрная орда. Скорее всего, вместе с младшими.
Линк присвистнул.
– Ни хрена себе. Лучшие кони - как раз у Чёрных.
– Мы сами Чёрные.
– угрюмо ворчит Дина, - Будем смотреть, кто чернее?
Эрескерт хрюкнул от смеха.
– А есть другой выбор?
– Вот и я о том же.
– Их много?
– спрашиваю. Рэндэрд много чего понаписал, но о степных ордах - только то, что такие есть.
Кэретта, прикрыв рукой здоровый глаз шевелит губами, считая что-то в уме. Дина отвечает сразу.
– Не то чтобы очень. Лет десять назад Чёрные могли
выставить примерно вдвое больше от того, что у нас здесь. Но...– Все конные?
– Да. Плюс ещё младшие орды могут примерно столько же. Не думаю, что за прошедшее время что-то сильно поменялось - прошедшие года были довольно холодными, плюс они ещё воевали. К тому же, должны они оставить кого-то охранять кочевья.
– Их кочевья тут недалеко, - глухо говорит Кэретта.
– Я знаю, но в степь нам сейчас идти нельзя.
– Маленькая добавка, - Кэретта ехидна, - вообще-то даже у Лесных пока воинов навряд ли меньше, чем у нас.
– Сколько раз битых!
– смеётся Линк. Не слишком-то весело.
– Битых, да не добитых.
– Кэретта мрачна, - За ними их семьи. Им есть, что терять.
– А нам, знаешь ли, тоже. Я вот вовсе не хочу, чтобы снесли голову твоему сыну, или твоей дочери.
– по очереди кивает в сторону сестёр, -Побьём этих - и пусть их бабы детей со скалы кидают, да сами за ними бросаются, как те... Мне наплевать в общем-то.
– Только их сперва побить надо. И Лесных, и Орду.
– Мы, да не побьем!?
– не удержался Аренкерт. Не верится, что когда-то сравнивал его с лисом. Теперь если лисьи черты и остались, то где-то уж очень далеко запрятанные. Волк. Матёрый волчара.
– Знать бы как...
– специфическое у Ярна чувство юмора.
Тишина.
– Братец, - елейным голоском начинает Дина, я даже не думал, что ей такой тон известен, - к тебе обращаются, ты тут у нас конник главный. Мысли, как их бить будем?
– Я допрашивал пленных. Смотрел оружие степных. Их тактика - обстрел с дальней дистанции и активный манёвр. Луки - приличные, но я стрелой вышибу из седла любого.
– Обо всех нас речь, если не забыл ничего.
– Дальность - в среднем - почти, как у наших арбалетов. Ружья, кроме дыроколов, на такой дистанции малоэффективны. В длительное преследование лучше не ввязываться - они обожают притворным отступлением заманить противника в ловушку. Они вполне в состоянии навязать дистанцию боя.
– Это плохо, - безо всякого выражения произносит Дина.
– Знаешь, дорогая сестрёнка, а вот это уж твоя с начальником огня да пушкарями вашими, наипервейшая обязанность - не допустить, чтобы они нам бой на своей дистанции навязали!
– Мы тогда большего языком, нежели мечом добились.
Линк усмехается как-то необычно добро.
– Помню, помню. Я на их языке с десяток слов знал из разряда "брось оружие" да "где водопой". Целую ночь речь ту учил. Она без конца поправляла. Перевод дала, но я всё равно говорил не понимая что.
– Зато как им та твоя речь понравилась. "Вот слова воистину храброго воина и достойного мужа!" Неглупые вроде, а не понимали, что мы пришли не защищать чьи-то права.
– Они бы насторожились, пойди отец с нами в поход. Раз старший князь идёт в поход - всегда стоит подозревать, что землю он себе взять хочет. А раз сына послал... Мне мама тогда много говорила об их представлениях об окружающем мире.
– Угу. Степные, особенно женщины умилялись, глядя как великий воин с матерью почтителен. Даже жалели, что у неё всего один сын. Мол, как жаль, что остальные дети дочери.