Попадос 3: Велика Перемога

Мухоморы с брагой к этому моменту меня уже крепко забрали. Смутно помню, как танцевал у костра, в окружении голых тел. Здешние пляски были мне не ведомы, поэтому я изображал то, что тело помнило по рейв-вечеринкам. Сколько это длилось не знаю, но я почувствовал, что Пивася потянула меня из хоровода. Мы отдалились от костра, тут я зарычал, и завалил Пивасю на папоротник. Пивася забарахталась, растопыривая ноги, я приземлился куда надо, и!...

Больше особо ничего и не помню.

***

Пробуждение с утра вышло, не сказать, чтоб приятным. Во-первых, оказалось, что в порыве бурной мухоморной страсти я завалил Пивасю не на папоротник, а в крапиву. Пятки и колени теперь покрылись волдырями, и чесались отчаянно. Во-вторых, оказалось, что завалил я вовсе и не Пивасю, а какую-то другую девку, - рябую и с толстым задом. Вот ведь лажа! Как же я перепутал?.. Не успел я толком почесать зудевшие от крапивы коленки, и аккуратно убрать свою руку из-под головы дрыхнущей конопатой девки, - как меня вдруг схватили под белы руки, и дернули с земли.

Я осмотрелся - меня держали двое дюжих княжеских дружинника. Огромные блондинистые воины в сияющих кольчугах.

– Пора, козак - сказал мне державший меня справа воин.
– Время отправляться в гибельный лес.

– Одежда-то моя где?..
– Вяло шевеля распухшим языком прогугнил я.

– Не волнуйся, одежду дадим.
– Пообещали воины, крепко держа меня под руки.
– Пошли.

И воины повели, а вернее потащили меня к княжескому терему. Голова моя гудела. Свет резал глаза. Честно говоря, мне хотелось огуречного рассола, а никаких не подвигов. Но кажется воины были посланы за мной как раз за тем, чтоб я не увильнул от приказа князя. Мне стало как-то тревожно.

У самого княжеского терема меня и моих конвоиров догнала Пивася. Вид у неё был тоже помятый, на шее виднелось несколько засосов.

– Иванко!
– Выдохнула Пивася.
– Куда ты вчера пропал? Я ведь думала, что отдам тебе свою невинность! А с утра оказалось, что невинность-то я точно отдала, а рядом в кустах никого... Это тебе отдала я свой цветок?

Пивася глядела на меня с мольбой, и я подумал, что некоторые моменты с древних и до моих времен, мало изменились. Аккуратнее надо быть с мухоморами... Я вспомнил страшную на фейс рябую девку, рядом с которой проснулся, и решил применить мудрость, которой меня научили старшие камрады, еще в моем мире: Главное, не то как прошла твоя ночь, - главное, как ты потом об этом рассказал. Все-таки шуры-муры с княжеской дочкой, - полезное дело.

– Конечно мне!
– Важно подтвердил я, бултыхаясь между несущих меня стражников.
– Уж ты мне свой цветок отдавала и отдавала! Я был неукротим! А ты все просила меня продолжать и продолжать. Но где-то раза после двадцатого, наоборот взмолилась, - чтоб я прекратил. Вот такие дела.

Пивася посмотрела на меня с восхищением.

– После двадцатого?!

– Даже двадцать третьего, если быть точным.

(Нечетные числа всегда вызывают больше доверия, - мотайте на ус, пацаны).

– Я всего этого ничего не помню.
– Призналась Пивася.
– Но судя по тому как ноет мое тело, - так все и было. Вот какой мне достался могучий и неукротимый лыцарь.

– А то!
– Подтвердил я.
– Да ты и сама, Пивася, была великолепна.

– Правда?
– Пивася запылала как маков цвет.

– Дык, ясен пень! Я-то любую девку расшевелю. Мы бы с тобой и больше успели, но меня отвлекал этот... как там его... Волхв Вельмимудр.

– Это дело хорошее!
– Обрадовалась Пивася.
– Ты его советы не забывай. Он очень мудрый.

– Да я это конечно...
– буркнул я, пытаясь вспомнить, чего там пытался мне сказать этот самый нудный старикашка, перед тем, как я от него убежал. Вспоминалось, честно говоря, немного.

За этим разговором меня дотащили до княжеского терема, и потянули вверх по лестнице.

– Иванко, любимый!
– Взмолилась Пивася, останавливаясь у подножья.
– Возвращайся с победой! Я тебя буду ждать!

– Жди меня Пиавасенька, я вернусь!
– Поворачивая голову через плечо пообещал я.
– А ты пока свой цветок никому не давай. И с мухоморами полегче. Помни! Пьяная баба цветку не хозяйка!

– Я буду стараться. Иванко!
– Горячо пообещала Пивася.
– Возвращайся, коханый!

С тем меня и втолкнули в терем.

***

– Ну что, готов к подвигу?
– Поинтересовался встретивший меня князь Ротозяв.

– Да я, как-бы, не совсем...

– Вот и молодец, - не дослушав обрадовался Ротозяв.
– Обряжайте его в доспехи ребята!

Подскочившая стража мигом натянула на меня алые шаровары, сапоги, косоворотку. Сверху нахлобучили тяжеленую кольчугу и шлем, от веса которых я слегка присел. На пояс привесили меч, и сумку с припасом. Ротозяв развернулся, и пошел на крышу терема. Стража тащила меня за ним.

– Мы щас посадим тебя в суборбитальный човн, - на ходу объяснял Ротозяв, - и запульнем прямо в гибельные леса. Ты там, пошукай, и отыщи заветный меч Светозар.

– Ага, - машинально кивнул я.
– Все происходило слишком быстро. Тем более для моих, измученных мухомором мозгов. Но вдруг я сообразил: - Эй! А вернусь-то я как?

– Как найдешь Светозар, - выходи обратно к челноку, и свяжись с нами по рации, - пояснил Ротозяв.
– Я тогда прилечу на своем човне, и заберу тебя. А если не найдешь - лучше даже и не звони, хлопец. Забирать никто не будет. Так решил совет арийско-казацких князей.

– Да что ж это?! Опять как в АТО?!
– Буркнул я.
– Послать пошлют, а забирать и не собираются.

– А ты думал, в сказку попал?
– Скорбно вздохнул князь.
– Ну, двигай давай.

Так мы вышли на крышу. Там, в нескольких сантиметрах над взлетной площадкой терема, уже висел суборбитальный човн. Такая же свастика, как флагман Ротозява, только маленькая, на одного человека. Я залез сверху, и кое как устроился в кабине, пристегнул ремни. Князь дал отмашку рукой. Човн завертелся на месте, по часовой стрелке, все ускоряясь - и вдруг серебряным диском взмыл в воздух!

Стремительно диск промчался по пещере, вылетел в антарктические снега, и взмыл в синее небо. Вскоре, несмотря на день, я увидел свет звезд. Внизу подо мной лежали маленькие земные континенты. Но вот челнок пошел на снижение. Земля пугающе приближалась, весь окоем заняли леса. Столкновение! Удар! Шум и тряска. Наконец, човн остановил свое могущее вращение.

Я откинул крышку люка, и вылез наружу.

***

Оказалось, что човн при приземлении стесал несколько верхушек деревьев, и прорубил изрядную просеку. Теперь он висел над землей, в клубах пыли и дыма. Я откашлялся и спрыгнул на землю. Под ногами тут же хлопнула выступившая вода.