Попадос и два ствола 3

Хотя порой так и подмывало шарахнуть прикладом по роже какому-нибудь местному начальничку и проорать в разбитую морду: «Да кто ты есть, чепушила? У нас на счету такое… А ты-то сам чего можешь»?

И добить урода…

Однако приходилось терпеть скрипя зубами. А как иначе? Начнешь выеживаться — так здесь никто тебя держать не станет. Вольному воля, как говорится. А куда пойдешь, когда вокруг орды врагов?

А то и сами эти, поселковые, типа «свои» — шлепнут.

С ихнего главного станется. По глазищам льдистым понятно, что этому полковнику, именем которого и назвали поселение — человека в расход пустить, что два пальца обоссать.

Нет — там никому из, привыкшей к вольготному житью, троицы жить бы, категорически не захотелось.

Жратва строго по норме. Ни тебе бабу поиметь, ни набухаться, когда захотелось. Да и чего пить-то? Все продукты и алкоголь еще в первый же день сдать местным властям пришлось. А куда же было деваться?

Сама война никому из них еще больше не «зашла». Даже совсем отбитому Батыру.

Ну, а чего там хорошего-то может быть?

Полночи сидишь в окопе «на измене», трясешься и ждешь, пока на тебя в любой момент могут такие же пойти. А вокруг только смерть хохочет, ветер гуляет, да степь молчит.

Страшно пи..дец как и никакой романтики. Ну, а о хоть какой-то выгоде тут даже и говорить не приходится.

Однако фартануло все же. Вывезло. Наши победили.

Проигравшие враги обломались и ушли обратно в степь. Тут бы им троим шустро взять ноги в руки и тоже свалить из поселка подальше. Добраться до своей прежней стоянки, где были зарыты немалые запасы, да и продолжать наслаждаться привольным житьем. По-прежнему отлавливать одиноких путников и освобождать их от ненужного добра заодно с жизнью. И девок бы еще наловили.

Но нет же — на свою беду они решили подзадержаться здесь. Подумали — может перед уходом удастся сорвать какой-никакой серьезный куш.

Это их дураков и погубило.

Всей своей троицей с пьяных глаз накосячили. На празднике в честь победы, где спиртное лилось почти без меры. Гормоны подвели. Хотели по-тихому завалить какую-то кобылу в овражке, но без шума не вышло. Коза тупая такой шум подняла! Но ведь победу отмечали!

Батыр её придушил немного, а та, от его дурной силы, похоже, кони задвинула. Проверять-то было некогда, как и за вещами идти — на шум уже с нескольких направлений подтягивались какие-то мужики.

— Рвать надо, — не впадая в долгие раздумья, решил Дрон. Двое его корешей молча кивнули…

А куда сваливать? Свободного народу в поселке сейчас много — с погоней проблем не будет. Мигом снарядят. Наверное, уже отряды по степи пылят — их следы вынюхивают. Нет — в степи точно не уйти.

Пошли на ту сторону гор.

Голодные, без вещей. Хорошо хоть с оружием никогда не расставались — при них было. Правда, вот, с патронами у всех троих негусто было. Что же — весь боезапас на себе круглые сутки таскать? Они ведь не верблюды все же. Кто же знал-то, что так все выйдет?

От голода и начавшейся полосы неудач — все чаще и чаще ругались, косились волками, обвиняли друг друга в косяках.

Сява-то молчком шел, ни одному, ни второму слова поперек не вставлял. Он ведь не враг себе. Оба придурки психованные!

Вот потому, что не глупый — он и выжил и через горы перебрался. Он и Дрон. Ну, а Батыр остался валяться между камней.

После очередной короткой, но яростной ссоры — Дрон его упокоил, на веки вечные. Переглянулись понимающе кореша, подобрали оружие и патроны покойника и дальше пошли…

Если по правде сказать, Валера был рад, что победа за Дроном осталась. Они с ним все-таки как-то поближе были.

Вот и пошли теперь уже вдвоем. И еще два дня брели, еле-еле ноги ватные переставляя.

Что один, что другой совсем уж было отчаялись.

Сява даже всерьез опасаться стал, что Дрон и его спишет. Так уж тот порой посматривал голодными глазами.

А ведь еще в колонии слышал Валера байки о побегах, в которые кого-нибудь вместо консервов брали.

Даже стал подумывать, грешным делом, а не сработать ли ему самому на опережение…

А тут — бац… и горы кончились. Впереди долина расстилалась. А в ней, в тени под деревцами — два двухместных модуля приютились.

Оба так обрадовались, что чуть конями не заржали и бегом к ним не ломанулись. Однако сдержались и стали аккуратно подбираться.

— Походу цыгане какие-то, что ли? Или индусы? — спросил Сява, внимательно приглядевшись к копошащимся с лопатами мужику и женщине.

— Да поровну, — сплюнул голодной слюной Дрон, — Завалим обоих и нажремся. Может у них и бухло имеется. Давай, вон до тех кустиков переползем — оттуда они оба как на ладони. Лишних патронов тратить не придется.

— Погоди. А где еще двое?

— Каких еще двое?

— Ну, модулей-то пара, — пояснил свою мысль Валера.

— Откуда я знаю?! — зло глянул подельник, — Может на охоте, может еще где. Мало ли. Потом и с другими разберемся. Слушай, ты чего вола гребешь? Жрать что ли не хочешь?

Сява молча кивнул и сглотнул слюну. Чего тут было говорить-то?

— Ну тогда пошли, — распорядился Дрон, — Хули застыл-то?

Двое подельников, низко прижимаясь к земле, голодными змеями поползли к кустам…

Глава 22

«Самозаселенцы» уже погрузились на любезно предоставленный нами плот-авианосец и под суровым взглядом Олега собираются отчаливать.

Перед погрузкой наш домовитый «завхоз» даже обшмонать их вещи порывался, но я своей командорской волей запретил.

На кой обострять? Даже если кто-то и увел пару банок сгущенки или еще чего — да и бог с ней. Пусть уже валят.

Их бородатый предводитель по имени Серега попытался завести со мной разговор о возможности остаться и влиться в коллектив.

— Нет, Сергей. Исключено, — категорично заявляю я и для такого ответа мне даже советоваться ни с кем не нужно.

— Могу спросить — почему? Рожами не вышли? Или по степени крутости не дотягиваем? — усмехается он, — Нет, я понимаю, вы тут все такие насквозь героические. Даже с пулеметом и…

— Да не в этом дело, Серый.

— Ну, а в чем?

Бородатый не вызывает у меня негатива и я поясняю:

— Понимаешь, коллектив только-только из себя что-то представлять начал — именно как команда. Ну или почти семья, если хочешь. И снова разбавлять его новыми людьми, которых никто не знает, со своими тараканами и закидонами… Без обид. Как говорится: ничего личного, — я пожимаю плечами.