Попакратия

– А что? За амортизацию самоката.

– Ароматизация чего? Ты где такое услышал?

Башку задело слово «дурак» – в общем, абсолютно необидное в их среде.

– Вообще-то я Жеке могу рассказать, за сколько на самом деле вы продаете битки.

– «Вы» продаете? То есть ты уже с нами не продаешь?

В разговор, как пантера, впрыгнула язвительная Полоска Света.

– Ой-ой-ой, пожалуйста, Башка, не рассказывай. Хочешь, я на колени встану? Только не рассказывай.

– Хоть Интерполу расскажи, фуфел, – обозлился Стас.

– Сам ты фуфел.

– Фуфел ты!

Стас толкнул Башку в плечо, Башка толкнул его обратно.

– Убери руки, утырок!

– Сам убери руки.

Началась потасовка. Саня принялся разнимать ребят.

– Хорош! Стас, успокойся! Башка, ну хорош. Выключайте быкоко. Вы че, дебилы?

Парни успокоились, хотя на деле вряд ли кто-то собирался драться по-настоящему.

– Давайте, че. Забыли, проехали. Ты, по ходу, перегрелся, Башка. Самокат тебе вернули? Ну вот и отлично.

– Не вернули. Я за него пятьсот рублей заплатил.

– А тебя кто-то просил? Завтра забрал бы спокойно, и все.

– Ага, этот жиробас на нем целый день катался. На нем царапины!

– Вот с него и спрашивай за эти царапины. Мы-то при чем?

– При том, что вы меня заставили! А он мне за них чем заплатит? Своей жопой? Или со своей тысячи отсчитает? Вот и говорю, что возьму от общих денег за царапину. Мне причитается больше.

– Хорош, Башка, ну правда, замонал уже.

– Мы уже все решили: получим по четыреста рублей, остальное положим в общак, на еду. Все согласны.

– Все согласны, Башка. Кроме тебя.

Башка оглядел присутствующих. Волна жара поднялась от шеи, к щекам, ушам, лбу.

– Четыреста рублей? – повторил Башка. Он перестал слышать что-либо, кроме собственного голоса, как контуженный. Горячие слезы брызнули из глаз, от безысходности. Этим людям было невозможно что-либо объяснить. – Да я уже заплатил пятьсот, идиоты! – зарыдал Башка, развернулся и неудержимо зашагал к себе в подъезд.

Игорила все не приходил. Прошел день, и они отправились на его поиски. Их надежда на обогащение была обнаружена за столом возле входа в парк.

– Он, похоже, бухорылый, – предположил Рыжик Тома на основании очень уж странной, стекающей с лавочки, позы.

– Здорово, Игорек. Куда пропал?

Игорек навел на них фокус, обработал информацию в голове, узнал.

– Вас нет нигде, я че, должен по всему району за вами ходить?

В голосе Игорька была бессмысленная претензия, свойственная некоторым пьяным людям.

– Прости, Игорек. Конечно, не должен. Мы вроде во дворе почти всегда были.

– Может, отходили куда-то. Извини, Игорек.

Игорек фыркнул и уткнулся в землю. На земле никто не ползал и почти ничего не росло, но отчего-то Игорьку там было интересно.

– А ты что тут, рассос поймал? – добродушно и смело изменил фарватер беседы Стас.

– Так, отдыхаем малясика.

– Да ты не малясика. Ты втухаешь по полной! – задорно и звонко начал смеяться Стас. Игорила послушно поддержал его смехом.

– Что ни день, то пригар.

Казалось, это был хороший знак.

– Как там с битками? Подошли? – срезала углы Полоска Света.

– Че? – Игорек сморщил лоб, словно напрягал память, потом слишком старательно попытался артикулировать шипящие: – А вы как, ниче не знаете?

– О чем?

– Ну вы, блин, даете. Там это. Не получилось ничего с ними, короче. Жека потом разберется. У него все.

Выпивший, Игорек совсем не заикался. Друзья насторожились.

– При чем тут Жека?

– Ну, у него они. Его ж битки-то? Ну вот. У меня не получилось. Ему принес.

Ребята не поняли, откуда Игорьку известна связь битков и Жеки, но на всякий случай промолчали. Будь Игорек помладше, его бы, может, даже и набуцкали сгоряча, но довольно сложно предъявлять что-либо старшаку такого роста.

Во двор возвращались угрюмыми. Первым осенило Саню.

– Капец. Жека обо всем узнал. Точно. И подговорил Игорилу не покупать у нас битки.

– Напрямую купит у него, – вторым въехал Стас.

– Вот это обломище.

– Игорила – придурок самый настоящий.

– А может, правда на заводе не подошли?

– Ты тупой? Че он тогда не нам их отдал, а Жеке? Жека точно все узнал.

– И как мне теперь вернуть мои пятьсот рублей? – встревожился Башка. – Пацаны, ведь я ему даже не свои деньги дал.

Никто теперь не хотел попадаться Жеке на глаза. Если он узнал, за какую цену они хотели перепродать его битки, то это была безусловная подстава. Все, в общем, были не в настроении. Повернулся к Башке один только Саня.

– Знаешь, Башка, ты сам отчепорил, вот сам и разбирайся. Нам туда явно идти незачем.

Если даже Саня был так жесток, то что Башке мог ответить Стас? Может, даже хорошо, что он сидел и молчал.

Пятьсот рублей были дороже страха и чести, и Башка пошел один. Жека шарился на расслабоне в своем дворе и был в превосходном настроении.

– Че, баблишка донес? – как ни в чем не бывало спросил он.

– Не донес, – мрачно ответил Башка. – Сделки не будет.

– Почему?

Башка не до конца понимал, издевается Жека над ним или правда ничего не знает об их многоходовом абсурде.

– Ну вот так. Не будем мы покупать твои битки.

Жека пожал плечами.

– Я же говорил, что с вами так всегда. То «будем», то «не будем». Не взял бы аванса, остался бы без штанов.

– Верни мне пятихат, пожалуйста.

– Какой пятихат?

– Ну аванс.

Настроение у Жеки в половину секунды сменилось на противоположное.

– А чой-то? Ты же мне его дал как гарантию. Сделки не было – я его забираю.

– Так ведь битки у тебя.

– И что? А я тебя штрафую. Налог на потраченное время.

У Башки все сжалось внутри.

– Я же попросил: пожалуйста.

Жека заржал:

– А если я тебя за «пожалуйста» попрошу свои подошвы облизать, сделаешь?

– Ну ты и сука, – не ожидал сам от себя такой дерзости Башка.